Читаем без скачивания Миротворцы Конуса - Сергей Барнатин

Ститри глянула на дрожащий куст.

— Нет, знаете, их и так уже слишком много.

— Почему ж вы не дематериализуете двух или трех? Это очень легко.

— Не чувствую в этом целесообразности, — соврала Ститри. Нарушение правил ее волновало меньше, чем потеря единственного — пусть даже в шести копиях — друга.

— Я могу вам помочь, — предложил учитель.

— Нет уж, я как-нибудь сама. — Ститри едва удержалась, чтобы не дематериализовать самого учителя, потребность в этом она почувствовала огромную. Ститри вдруг осенило. — Учитель, — произнесла она, едва сдерживая чувства, — могу я попросить Верхних прекратить за мной наблюдение, пока вы здесь?

— Можете, но я не думаю, что это целесообразно. Верхние могут неправильно понять.

Ститри удивленно приподняла брови. Это новость. Она была уверена, что здесь свято чтут желания каждого. Ститри обезоруживающе улыбнулась.

— А как это еще можно понять, Учитель? Разве Верхние не прислушиваются к желаниям каждого, неужели меня обманули? Нет, не могу поверить, чтобы почтенный учитель нарушил правила. Он не мог обмануть.

— Нет, — учитель бросил едва заметный взгляд на небо, — это ваша изоляция, и если вы хотите, Верхние не откажут. Но… Им может показаться, что вы пытаетесь уйти от правил, спрятавшись за непроглядной стеной.

— И что? — Ститри никак не могла уловить сути намеков.

— У Верхних есть дополнительное право на отстранение и бичевание, если процесс очистки кого-либо невозможен. Вам уже говорили об этом?

— Да, но только об отстранении. И я не придала значения… Что это за право отстранения?

— У Верхних имеются свои отстраненные изоляции. И если они сочтут нужным, то могут поместить туда кого захотят.

— И как я поняла, без права выхода, — закончила Ститри.

— Это так, но мне пока не приходилось слышать, чтобы Верхние кого-нибудь отстраняли.

— Тогда чего же опасаться? — Ститри основательно надоела боязнь учителей. Без оглядки на вездесущих Верхних они не делали и шагу. А между тем постоянно повторяли, что абсолютно вольны в своих поступках!

— Есть также бичевание. Никто еще не пробовал оградиться от Верхних. — Учитель выжидающе посмотрел на Ститри. — И, честно, мне не приходилось видеть самого процесса бичевания. Я лишь смутно представляю, что это такое.

— Если никто не пробовал, то я буду первой. Надо же кому-нибудь проверить действие ваших правил.

Последние слова Ститри произнесла громко, чтобы услышали Верхние. Это был ее козырь в начинающейся игре. Ститри хитро, но без улыбки бросила взгляд на Учителя и посмотрела на небо.

— Верхние, — прокричала она, — я хочу отгородиться, до того момента вечности, когда мой учитель покинет меня! Я имею право попросить это у вас?

Верхние молчали. Ститри вопрошающе взглянула на учителя, но тот лишь недоуменно пожал в ответ плечами. Наступила долгая напряженная тишина, и только шесть Ворчунов своими разборками нарушали ее. Похоже, впервые ситуация начинала развиваться нестандартно. Ститри это было по душе. Она мечтала привести в замешательство Верхних и пошатнуть устои. И Ститри внутренне радовалась своей первой маленькой победе — победе на пути к возвращению.

Вдруг все исчезло. Ститри с учителем сидели друг против друга среди бескрайней серости. Ощущение было таким, будто они оказались в межпространственной пустоте, но пустоте какой-то вязкой, что ли. Ститри чувствовала, как нечто давило ей на грудь, плечи, ноги — на все тело. Она осторожно отвела руку в сторону. Да, действительно. Рука свободно двигалась, но что-то неуловимо сопротивлялось ей. Ститри встала и попробовала идти. Ощущение было таким же. Она словно пробиралась сквозь вязкий туман, который скрывал от нее не только окружающий мир, но и то, что когда-то казалось простым словом: «время». Ститри обернулась. Она была одна. Непонятный туман скрыл от нее учителя, а ведь ей потребовалось для этого сделать всего два шага! Ститри двинулась в обратном направлении. Учитель появился неожиданно, будто вынырнул из серой грязи. В его глазах читался плохо скрываемый страх. Ститри села рядом.

— И что все это значит? — спросила она.

— Похоже, полная изоляция, — ответил учитель. Он сидел неподвижно.

— Не будем делать поспешных выводов. — Ститри улыбнулась, всем своим видом давая понять учителю, что она полностью контролирует ситуацию. — Я ведь хотела отгородиться от Верхних, и они выполнили мою просьбу. Думаю, вы вольны покинуть эту изоляцию в любой момент, как, впрочем, наверное, и я. Но не будем торопиться. Давайте поговорим без ваших вездесущих Верхних. Для начала мне бы хотелось узнать ваше имя, учитель, только не говорите, что вы забыли.

— Я и не собирался. — Страх из глаз учителя пропал. Наверное, на него подействовали слова Ститри. — Я еще помню свое имя, которое носил, будучи смертным. Меня тогда звали Марком. Я был славным воином. Здесь имя действительно теряется в потоке времени, оно не нужно. Немногие помнят его так долго, как я.

Ститри уловила едва заметную ностальгию в словах учителя, но не подала виду. Время для решительного «наступления» еще не пришло.

— Но как же вы обходитесь без имен? Без него человек — белый лист.

— Вы правы. Это белый мир. Имя довлеет над человеком и мешает очиститься. Нам не нужны имена, как не нужно и все остальное, что последовало за нами из того мира.

— Но как вы обходитесь без друзей? Что делаете, если захотите с кем-нибудь поговорить?

— Достаточно обратиться к Верхним и попросить прислать Учителя.

— Но если хочется поговорить с кем-нибудь конкретно, как сказать об этом, когда нет имен?

— На вызов идет тот, кто захочет, а не тот, кого желают. И приходящий Учитель никогда не знает, к кому отправляется. Все живут в отдельных изоляциях и покидают их по своему желанию и желанию другого, которому захотелось поговорить. Нельзя перемещаться в чужую изоляцию, если не получишь вызова. Право на уединение свято.

— Я полагала, что в изоляции живут только вновь прибывшие. — Ститри задумалась. — Я вижу, у вас все сделано для того, чтобы никто не мог иметь друзей. Как вы выносите одиночество?! Как терпите это?

— Вы еще не очистились и не все понимаете. Дружба отдельных индивидуумов — это анахронизм старого мира. Здесь все дружат друг с другом и со всеми, и каждый волен уединиться по собственному желанию. Это очень удобно и эффективно для достижения общей чистоты.

— Оглянитесь! — Ститри невольно повысила голос, но быстро взяла себя в руки. — Что с вами стало? Для достижения некой призрачной чистоты вы готовы отказаться от самого лучшего, что было в материнском мире. Это вряд ли разумно.