Читаем без скачивания Ночная смена - Dok

Николаич отпускает тормоза — и на стол выставляется водка в том самом холодном виде, который позволяет употреблять ее без судорог и в таком количестве, чтоб было весело — и не более. Первым тостом — за Хозяйку и дам, которые ей помогали в готовке этого пиршества. Вторым — за успехи. Рассольник и впрямь оказывается объедением, хотя по словам Дарьи — готовить его просто.

Маленький омоновец, не удержавшись, вытаскивает КПК и тут же заносит в анналы рецепт приготовления, который ему с удовольствием надиктовывает Дарья.

— На две горсти снетка: одна морковь одна луковица горсть перловки две картофелины или одна репка два средних солёных огурца стакан огуречного рассола пучок петрушки и укропа чёрный перец горошком.

Снетки варятся в полутора-двух литрах воды, без всякого предварительного замачивания, вместе с ломтиками картошки или репы и перловкой. Морковь, огурец и лук по отдельности пассеруются на постном масле и тоже добавляются в кастрюлю. А как картошка размягчится — вливайте доведённый до кипения рассол.

Зелень в готовый рассольник покрошить не поленитесь. Я еще сметану добавила.

— Но здесь поболе двух литров супа — то.

— Все в пропорции.

— А снеток откуда?

— Ребята из МЧС привезли. И корюшку. И филе из окушков. Оно на тельное пошло.

Возникает желание спросить добавки, но еще две кастрюли несколько охлаждают жадность.

Третий тост — за гостей. Дарья и дамы раскладывают тельное — оказавшееся маленькими румяными котлетками. Оказывается, что ребята из МЧС привезли окуней уже разделанными — к вящей радости Няки, позорно предавшей своих друзей рыболовов. К удивлению нашей хозяйки компанию кошке составили двое кавалеров — один — мрачный котяра с располосованными ушами и одноглазый, другой — почти котенок, тощий и жалкий. Но рыбьих потрохов хватило на всех котеек.

— Это-то понятно, чешуя у окуней гадкая. Запаришься драть.

— Так они шкуру надрезали и сняли. Филе мы порубили тут сечкой — у Сырникова написано, что мясорубка мясо и рыбу делает менее сочной — вот получилось.

Получилась действительно вкуснотища. Перевели дух перед последней кастрюлей.

Подняли, не чокаясь, четвертый тост.

А после жареной корюшки отяжелели.

Расползтись и залечь Николаич не порекомендовал — оказывается с легкой руки гостей наклевывается разведка находящегося рядом предприятия "Носорог" — там производят одежку для МВД и можно разжиться много чем полезным. А ехать — совсем рядом — на Малый проспект дом 5. Там магазин — склад.

Но кидаться прямо сейчас не резон.

Сидим, отдуваемся.

Неугомонный Дункан начинает делиться впечатлениями о наконец-то попавшем ему в руки настоящем боевом двуруче, отлично сбалансированном, хорошо сидящем в руках. Оказывается, это он не плясал, а пытался отработать круговой удар.

— Ставишь яблоко на ладонь и начинаешь вращать.

— Ага. Барон Пампа Дон Бау немного был похож на вертолет на холостом ходу…

— Да не, я серьезно…

— Уймись, все равно кроме тебя это железо вертеть не будет никто.

— Вы зря так, молодые люди — вступается Павел Александрович — я впервые наглядно убедился, что действительно двуручный меч — многофункциональное оружие. Ваш товарищ — очень толково подошел к этому.

— Вы знаете, папаша, честно признаться нас это фехтование не очень, чтоб трогало.

— Ну и дурни! Я вам сколько говорил — вся эта работа дубинками — чистое фехтование.

— Сравнил! — фыркнул привычно маленький омоновец.

— А Вы знаете, Ваш коллега прав. Во всяком случае — когда милиционеры работают в строю со щитами и дубинками — очень многое почерпнуто еще из римской армии. Вы практически один в один передрали такие построения, как черепаха, шеренга. Разве что копий у вас нет.

— Невелика потеря, если честно.

— И здесь ошибаетесь — римские копья — пилумы — были прорывом в военном деле того времени. Пилум, сделанный из прочной тяжелой породы дерева с острым железным наконечником был тяжел — килограмма четыре и имел чрезвычайно длинную железную часть с острием. В отличие от простого метательного копья пилум, попавший в неприятельский щит, не мог быть перерублен ударом меча, как обыкновенное копье, до древка пилума меч противника не мог достать, и щит с вонзившимся пилумом оттягивал врагу руку вниз. А атакующий легионер наступив на волочившийся пилум ногой заставлял врага согнуться и открыть для удара мечом шею и спину. Вроде пустячок — а работало смертоносно.

— Лучше Вы папаша скажите — что у вас в музее там за куча макетов — и самолетики и дирижабль и пушки всякие. Там написано, что это противобатарейная борьба, но я как-то не просек в чем суть.

— Ну, если хотите. Я вам расскажу один пример — а вы уж смекайте. Мне его рассказал покойный Витте, а он был одним из организаторов контрбатарейной борьбы, когда во что бы то ни стало надо было не дать немецким дальнобоям долбать по городу.

Все знают, что после прорыва блокады в 1943 году в дополнение к "Дороге жизни" — стремительно была построена железная дорога по берегу Ладожского озера вдоль Староладожского канала. Строили ее практически сразу — еще работали трофейные и похоронные команды и рядом с ними строили насыпь и клали рельсы.

Работа была титаническая — а еще надо было сделать мост на сваях — через Неву.

Немцы все это отлично видели и старались сорвать строительство дороги. Соответственно наши им в этом мешали как могли. Дорогу построили. Мост построили. Пошли поезда.

Железнодорожную ветку назвали "Дорога победы". По ней доставили 75 % всего, что получал Ленинград. 25 % — прошло через "Дорогу жизни".

Правда у железнодорожников эта ветка была известна как "коридор смерти". В среднем за день полотно разрушалось прямыми попаданиями трижды. Но ремонтные работы проводились стремительно. Поезда шли. Вместе с ними в город шло продовольствие и снаряды. Снарядный голод тоже кончился — и немцы это ощутили на своей шкуре очень быстро.

Естественно, что им было очень важно перерезать эту транспортную артерию. Проще всего это было сделать, разваляв мост через Неву — у Шлиссельбурга. Но это было сделать очень непросто — особенно без корректировки.

И корректировка пришла. В воздухе появилась группа "Фокке-Вульфов". Один — двухместный, остальные явно истребители прикрытия. Действовали очень грамотно.

В мост пошли попадания. Его чинили, но с каждым днем все становилось хреновее и хреновее. Мало того — этот чертов корректировщик был виртуозом. Он дирижировал ансамблем из нескольких дальнобойных артиллерийских групп и потому артполк, прикрывавший мост, раз за разом проигрывал дуэли. Связь с нашей истребительной авиацией была многоступенчатой, и когда начинался очередной сеанс корректировки немцы успевали отстреляться до прибытия наших истребителей.