Читаем без скачивания Орда встречного ветра - Ален Дамасио

133

увидеть тело, перед тем как его похоронят. Дарбон спросил, что с остальными телами. И тут во мне что-то лопнуло, словно косточку щипцами раздавили. Чувство было такое, будто весь мой растекшийся от боли и страдания позвоночник вдруг снова затвердел от одного лишь упоминания об Арвале. Все швы треснули, я больше не держался на ногах, все вылилось прямо из легких, без слез, сухо, сухо:

— Я бросаю.

Эти два слова сами выпали из моего рта.

— Я тоже, — в оцепенении проговорила Кориолис.

— Я с вами, — сглотнул Дарбон.

— Я возвращаюсь с вами, — сказал Пьетро.

— Я тоже с вами, — пробормотал ястребник.

π Ороси встала, не глядя на нас. Она тронула Сова за плечо, поцеловала в шею и сделала пару шагов по направлению к вулкану. Он снова был коварно и вызывающе тих. Голгот молчал. Думаю, если бы он открыл рот, Сов бы его прикончил. У нас совершенно не осталось еды. Последнюю фляжку масла допили сегодня в обед. Каждый по глотку. Даже муки не осталось, чтоб в сухомятку проглотить. Я сегодня утром мешок выбросил. Запасы подошли к концу. Мы тоже. Наша Орда пала. Нас оставалось девять. Продолжать контр без разведчика, без геомастера, без браконьера? Продолжать без крохи во рту? Это было немыслимо. Нужно принять стыд того, что выжил. Мацукадзе была права. Как я их теперь понимал. Мы перейдем мост обратно по технике Ларко. Спустимся с Бракауэрского столба на страховке. Мы прошли не дальше них. Ставить свой флаг? Смешно… В цирке ястреб наверняка сможет нам раздобыть сурка или полярную лисицу. Спуск можно выдержать и на голодный желудок, дотерпеть до цирка. Через три недели, если вести себя аккуратно и

132

внимательно, будем уже в Бобане. Там нас ждут Альма и Аои, и наверняка Силамфр, если он, конечно, перенес путь. Родители будут на седьмом небе. Нас всех ждет новая жизнь. Еще не поздно.

— У меня к вам есть предложение, — сказала Ороси, вернувшись.

Она вытащила все свои бабеольки и распустила волосы.

— Мы тебя слушаем.

— Мы это обсуждали, перед тем как выйти из Бобана. Не знаю, помните ли вы об этом. Я про тела погибших…

— Нет! — тут же вскочила Кориолис. — НЕТ! Я тебе его на съедение не отдам, дрянь ты такая! — Она набросилась на Ороси и почти залаяла ей в лицо. Ороси попятилась. — Он не хотел, чтобы его съели! Он это сам сказал!

— Мне кажется, он говорил ровным счетом обратное, — не растерялась Ороси. — Пьетро, ты помнишь этот разговор?

Я сначала ничего не мог понять. Просто смотрел по очереди то на одну, то на другую. Ороси пришлось повторить вопрос, чтоб до меня дошло:

— Да, я помню. Ларко сказал, что будет рад, чтоб его съели, если он умрет. Если это может нас спасти. Он дал свое устное согласие.

— Он даже сказал… что… эта идея ему чем-то нравилась… что у него тогда будет впечатление, что… его жизнь продолжается… в нас… если вдруг так случится, — подтвердил Сов сбивающимся голосом.

— Вы ВРЕТЕ! — рыдала Кориолис.

Но мы не врали. Мы хотели почтить его желания и его память. Голгот пошел за телом. Эрг развел огонь из вещей Караколя, что подобрала Ороси. Затем вытащил гарпун из грудной клетки Ларко. Разделал труп со скоростью врача. При помощи охотничьего бума. Ороси пошла поговорить

131

с Кориолис. Они обе удалились. Послышались крики. Час спустя Кориолис вернулась. Она была убита, но полна решимости. Попросила первую часть тела. Вся дрожала, но стала жевать, затем проглотила. Из девятерых оставшихся только Дарбон отказался есть. Это было его право. Он был на грани. Его сотрясали приступы рыданий, которые он, весь такой гордый перед тем, как оказаться здесь, на Норске, теперь даже не сдерживал.

— Тебе нехорошо, Дарбон? — постаралась успокоить его Ороси.

Он сначала ничего не мог ответить, он стоял, держась за живот:

— Мои птицы… У меня соколы, как увальни… Они добычи не приносили уже… Ястребник куда сильнее меня… Я не справляюсь со своими обязанностями…

— Это не страшно, Дарбон. Никто из нас не справляется.

— Стреб и его Шист справляются…

— Я сегодня тоже ничего не раздобыл, Дарбон. А что делает Шист, то это только его заслуга. Его морфология лучше адаптирована к горным шквалам.

Не совсем так, но это было очень мило. Господи всех Ветров… Как он мог? То, что случилось потом — был залп, от которого стеш переливается через край. Это был верх абсурда в этом бесконечно отвратительном дне.

Сотрясаемый новым приступом рыданий, Дарбон опрокинулся навзничь, и из-под его куртки выскользнул сокол. Совершенно неподвижный. Я глазам своим не поверил: он был действительно мертв! «Своими руками его задушил», — сказал нам Дарбон с гордостью и со стыдом в голосе одновременно. Затем достал второго. Тоже мертвого. Обе птицы, своим же хозяином! Ни у меня, ни у кого-либо другого не нашлось сил обругать его за безумие

130

того, что он натворил. Мы все были на пределе, за гранью. Он пожарил соколов на том же огне, что и Ларко, и съел обоих. Даже не закоптил хоть немного на потом. Даже не заморозил во льду! Даже никому из нас не предложил.

— У тебя вообще винты сорвало, Дарбон? Ты хоть понимаешь в какое дерьмо ты нас всех вляпал, идиота кусок? — обрушился на него наконец Голгот.

Это были первые слова с тех пор, как не стало Тальвега с Караколем. И последние за этот день. Ночью в палатке было очень просторно. Так просторно, что можно было подохнуть от холода.

Ω Не то, чтобы вчетвером с Махаоном, Ороси и Горстом мы бы не справились с этим стеклянным кюветом. Частично аэропереноской, частично перескакивая по укрытиям со всей прыти по линии хребта, с ротофрезером наготове, чтоб новую дыру себе вырыть, на случай если. Но дело скорее в том, что меня всего проскребло от мысли, что Пьетро с Совом вдруг решили сдаться, с птичниками, да еще с этой малявкой в придачу. Решили вдруг взять и поручень отпустить.

Не знаю, что там в их черепушках за ночь перетарахтело, вскочили утром все пятеро на рассвете, собрались над кучей пепла, от холода кочевряжась, лясы свои опять завели. Ороси снова разгорланилась, к ним пошла, я только в спальник