Читаем без скачивания Чистильщик - Эйке Шнайдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стукнула дверь, плеснула вода. На плечо легко, почти невесомо, легла ладонь. Эрик развернулся. Ингрид успела накинуть рубаху, но толку от этого было немного: тонкая ткань казалась почти прозрачной.
– Извини, – мягко сказала она. – Я хожу с ними… лет пять уже, наверное. Бывало всякое, и я как-то успела забыть, что обычные люди заботятся о приличиях.
Еще одна капля скользнула по шее, уходя за ворот. Эрик проводил ее взглядом.
– Ты – с ним? – спросил, сам того не ожидая.
– Кого из них ты имеешь в виду? – рассмеялась Ингрид.
Шагнула ближе – от ее волос пахло солодкой, точно от лакричного леденца, и Эрик едва удержался, чтобы не подцепить пальцем каплю с виска и не слизнуть.
– Бывало всякое, – улыбнулась девушка. – Это так важно?
– Это не мое дело… – выдавил он.
– Не твое, – кивнула она. – Но моя верность не обещана никому.
Она придвинулась еще ближе, так что дыхание коснулось лица.
– Мертвецам нечего и некому обещать. Остается только радоваться тому, что само идет в руки. – Ингрид обвила руками его шею. – И не жалеть ни о чем.
Она коснулась его губ легко, почти невесомо, дразнясь, но не углубляя поцелуя, оставляя возможность ответить. Эрик только сейчас обратил внимание, какая она рослая: их лица оказались почти вровень. Мара едва доходила ему до подбородка.
При мысли о Маре наваждение схлынуло. Он шагнул назад и отстранил девушку, взяв ее за плечи.
– Но мы живы. И мне есть о ком сожалеть.
Ингрид помедлила несколько мгновений, глядя ему в глаза. Улыбнулась вновь, едва заметно:
– В самом деле? – Повела плечами, отодвинулась, сбрасывая его руки. Заглянув в бочку, произнесла совсем другим тоном: – Почти всю воду извела, посмотри, чтобы хватило.
– Что я, себе воды не наберу?
Она кивнула:
– Долго не возись, а то все слопаем без тебя.
Шагнула за дверь, плавно покачивая бедрами, на ходу снова распуская непросохшие волосы
Эрик мотнул головой, пытаясь отогнать внезапно всплывшее перед внутренним взором видение. Шепотом выругавшись, сотворил галлон воды прямо над головой. Помогло.
И выругался опять, поняв, что одна из двух смен одежды – на нем, вторую он уронил под ноги и обе мокры до нитки.
Опасаясь новых насмешек, он помедлил, прежде чем открыть дверь. Не вписывался он в эту компанию, совсем не вписывался. Но на его появление почти не обратили внимания: Ингрид расчесывала волосы, сидя у окна, Альмод возился у печи. Только Фроди хмыкнул:
– Стирать умеешь, а сушить нет?
Эрик покачал головой:
– Я и стирать не умею.
В университете были прачки. Были кухарки, судомойки и поломойки. Кажется, он вообще ничего не умел из того, что здесь считалось обыденным.
– Научишь? – спросил он.
Фроди кивнул в сторону Ингрид:
– Вон, смотри.
До сих пор Эрик старательно отводил от нее взгляд – еще не хватало снова начать краснеть при всех. Но теперь пришлось посмотреть. Девушка улыбнулась ему легко и безмятежно, словно произошедшее полчаса назад для нее вовсе ничего не значило – а может, так оно и было. Провела расческой по пряди волос, на глазах превратившейся из мокрой в едва влажную. Действительно не сложно, только муторно. Он вздохнул и начал стаскивать рубашку, мерзко липнущую к коже, – в конце концов, не лето, и ходить в мокром холодно, несмотря на печь.
7
Когда они поели и Ингрид вернулась из сеней с чистой посудой, Альмод спросил ее:
– Погоняешь парня?
Эрик напрягся. Какого подвоха еще ждать?
Девушка отвязала от сумки длинный кожаный сверток, положив его перед Эриком.
– Что это? – спросил он.
– Твой меч. – Она развернула кожу.
Внутри обнаружились клинок в ножнах и перевязь. Эрик поднялся, взялся за рукоять, намереваясь извлечь оружие из ножен, и застыл. Мир, до того перевитый разноцветными нитями плетения, словно поблек, вылинял. Дар исчез.
Он отшвырнул меч, точно тот ожил и попытался укусить.
– Небесное железо?!
Ингрид кивнула.
Он перевел взгляд на остальных – не может быть, чтобы они всерьез! Это безумие, дурацкий розыгрыш! По доброй воле взять в руки то, что гасит Дар, то, с чем охотятся на одаренных, преступивших закон, – и не просто взять в руки, а сражаться?
Но ни на одном лице не было насмешки.
– Тусветных тварей можно взять только небесным железом, – сказал Альмод.
– Вы же не рубили! Да и как…
Как рубить пчелиный рой?
– Когда рой собирается воедино, кого-то сожрав. Плетение рассыпается, сталь разъедает. Можно взять только небесным железом. Отрубить и сжечь, пока не скатилось обратно.
Кажется, они все же всерьез. Эрик медленно, точно боясь обжечься, потянулся к мечу. Снова отдернул руку, едва коснувшись. Он не мог себя заставить, просто не мог. Все равно что добровольно себя ослепить. Стиснул зубы, пальцы медленно сомкнулись на рукояти.
Меч лег в руку как влитой. Прямое лезвие, чуть сужающееся к острию, широкий дол, удобная рукоять. Доброе было бы оружие, если бы не… Он вернул клинок в ножны, положил на стол и едва сдержал вздох облегчения, когда к миру вернулись краски.
– Привыкнешь, – сказал Фроди.
Эрик пожал плечами:
– Можно подумать, у меня есть выбор.
– Базовый курс или углубленный? – поинтересовалась Ингрид.
– Базовый.
– Хорошо. Не надо будет переучивать. – Она открыла дверь.
– А что, многих приходилось переучивать? – поинтересовался он, выходя следом.
– Достаточно, – ответила девушка таким тоном, что Эрику расхотелось расспрашивать дальше.
Спустя четверть часа ему стало казаться, будто он вовсе не покидал университета, только занятие не в зале, а во дворе, да вместо Стейна – Ингрид. Ей явно доводилось учить. Может быть, как и он сам, время от времени тренировала младших. А может, преподавала где-нибудь еще – не очень долго, судя по тому, что она пять лет с чистильщиками. Или она выглядит намного младше, чем на самом деле… А сколько ей?
Додумать он не успел – улетел, больно приложившись локтем о вытоптанную до каменного состояния дорожку, перед носом заплясало острие клинка.
– Ворон считаешь, – сказала Ингрид.
– Извини.
– И падать тебя толком не учили. – Она убрала меч. – Хватит на сегодня.
Эрик спрятал клинок в ножны. Зажмурился, когда мир снова обрел краски. Кажется, он начинал понимать, почему после углубленного курса приходится переучивать. Стейн вколачивал в школяров умение пользоваться клинком и Даром одновременно. Но, когда Дар отрезан, его приемы не годятся.
Хотелось сплести что угодно, пусть даже светлячок посреди яркого солнечного дня, просто чтобы убедиться, что все осталось как прежде и его Дар по-прежнему с ним. Эрик оборвал готовые сложиться нити. Ингрид улыбнулась:
– Я поначалу тоже все время проверяла, не лишилась ли Дара.
– И я. – Альмод сбежал по ступенькам крыльца, держа на сгибе локтя два плаща. – А потом ввязался в поединок… И надо было видеть лицо того типа, когда он обнаружил, что все его плетения, коснувшись меня, просто рассыпаются, а мечом я орудую куда лучше него.
– Он не знал про небесное железо?
– Теорию знал, конечно, как и все. Но ему в голову не
