Читаем без скачивания Счет девять - Эрл Гарднер

– Да.

– В котором часу вы пришли туда?

– Точно не помню. Это было около… положим… да, вероятно, в половине четвертого.

– Когда вы туда вошли, вы были одна?

– Да, я вошла туда одна, но… там уже находился человек.

– Кто?

– Моя натурщица.

– Ее имя?

– Сильвия Хэдли.

– Как она туда проникла?

– У нее был ключ.

– От вашей студии есть запасные ключи?

– Да, конечно. Время от времени я приглашаю натурщиц и не хочу, чтобы они сидели в прихожей, когда я опаздываю. Нанимая для картины натурщицу, я даю ей ключ и разрешаю войти и подождать там. Когда она кончает позировать, то возвращает ключ.

– Вы не знаете, как долго Сильвия Хэдли пробыла в студии одна? До вас?

– Она сказала, несколько минут.

– Вы не знаете точно сколько?

– Нет.

– А ты, – спросил Селлерс, повернувшись ко мне, – был в студии вчера во второй половине дня?

– Точно.

– В котором часу?

– Чуть позже половины пятого… Скажем, приблизительно без двадцати пять.

– Как долго ты там оставался?

– Пятнадцать или двадцать минут.

– Хочешь сказать, что ушел без пяти пять или в пять часов?

Я ответил:

– Чтобы быть уверенным, скажу: в четверть шестого.

– Когда в последний раз кто-либо видел Дина Крокетта живым?

– Я знаю, что он был жив с четырех и до половины шестого, – сказал Мелвин Отис Олни, – насколько я смог заметить время.

– Почему вы думаете, что он был в это время жив?

– Потому что я видел его. Именно тогда он дал мне записи, которые Дентон начал перепечатывать.

– Где он был?

– Тут, в конторе.

– А эта дверь в тамбур?

– Она была открыта.

– А дверь из тамбура во внутреннюю студию?

Олни скривил рот и на момент задумался, потом покачал головой.

– Я не хочу говорить, поскольку не уверен, – произнес он. – Кажется, она… нет, не могу сказать.

– Когда Крокетт вернулся к себе в студию?

– Точно не знаю. Незадолго перед тем, как я ушел.

– Во сколько вы ушли?

– У меня была назначена встреча без четверти шесть. К сожалению, я не могу точнее указать время. Но я ушел отсюда примерно без двадцати шесть, поскольку пришел на свидание вовремя.

– Куда?

– На нижний этаж.

– С кем вы встречались?

Олни скривил губы и повторил:

– С кем?

– Да, с кем? – вторично спросил Селлерс. – Черт побери, вы же знаете, с кем у вас было свидание?

– С молодой леди.

– Прекрасно. Я знаю полмиллиона молодых леди. Как ее зовут?

– Она репортер из газеты.

– Как ее имя?

Олни глубоко вздохнул:

– Я полагаю, вы неправильно поняли суть дела. Мы договорились о встрече, но она не пришла. Вместо леди пришел мужчина.

– Что за мужчина?

– Джек Спенсер. Спортивный очеркист из «Сан телеграф».

– Почему вы так и не сказали сразу?

– Потому что я… я хотел быть абсолютно правдивым. Я не ожидал увидеть мистера Спенсера, но в вестибюле меня поджидал именно он. Его прислали получить материал для печати вместо молодой женщины-очеркистки, которую я ожидал встретить.

– Что вы делали после этого?

– Мы разговаривали со Спенсером до… дай бог памяти… примерно до половины одиннадцатого. Потом он ушел.

– Вы можете рассказать, как провели время от без четверти шесть до половины одиннадцатого?

– Разумеется.

– А после половины одиннадцатого?

– Я пошел домой.

– Прямо домой?

– Нет, не сразу.

– Вы немного выпили? – уточнил Селлерс.

Олни пожал плечами. Селлерс повернулся к Дентону:

– А вы? Где вы были вчера?

– Я неважно себя чувствовал. Весь конец дня и вечер отдыхал.

– Что вы подразумеваете под словом «отдыхал»?

– Сидел дома и читал.

– Вы живете один?

– Да.

– Кто еще побывал тут вчера после полудня?

– Лионель Палмер, – ответил Олни.

– Кто это?

– Фотограф, обязанность которого делать фотоснимки во время крокеттовских экспедиций.

– Где можно его найти?

– У него фотостудия и лаборатория.

– Адрес?

– Ист-Руш, 92. Это короткая улица, всего два квартала.

– Я знаю, где это, – перебил Селлерс. – Что он тут делал?

– Зашел, чтобы поговорить с мистером Крокеттом о фотоснимках.

– Что за фотоснимки?

– Я полагаю, – сказал Олни, – вам лучше спросить об этом самого Палмера. Как я понял, мистеру Лэму были нужны какие-то фотографии. Лионель хотел получить разрешение хозяина.

– Вы имеете в виду Лэма, этого молодца, который здесь присутствует?

Олни кивнул.

– Для чего ему понадобились снимки?

– Я думаю, для того, чтобы найти похитителя духового ружья и нефритового Будды. Вам лучше спросить об этом мистера Лэма. Я получил сведения из вторых рук, от Лионеля Палмера.

Селлерс посмотрел на меня:

– Наш пострел везде поспел!

Я промолчал. Селлерс спросил Олни:

– Что Крокетт сказал Палмеру?

– Я знаю только то, что слышал. Лионель Палмер спросил мистера Крокетта, можно ли отдать несколько отпечатков мистеру Лэму.

– И что ответил Крокетт?

– Крокетт рассмеялся и посоветовал не валять дурака, поскольку мистер Лэм его детектив и имеет право делать все, что пожелает.

– Без исключений?

– Да. Мистер Палмер хотел только узнать, чем мистер Лэм занимается, и мистер Крокетт объяснил, что Лэм нанят им, дабы найти того, кто прошлой ночью украл из его квартиры духовое ружье и резного нефритового Будду.

– Каков был дальнейший ход беседы?

– Лионель обиделся. Он схватил мистера Крокетта за лацканы пиджака и сказал: «Послушайте, мистер Крокетт. Я хочу знать, доверяют мне или нет? Если я под подозрением и вы наняли детектива, чтобы следить за мной, я хочу это знать».

– Ну а потом? – спросил Селлерс.

– Крокетт вроде бы не обиделся. Он не любил выставлять свои чувства напоказ. Трудно поверить, что он мертв…

– Отбросьте все лишние слова, синтаксис, грамматику и черт знает что еще! – рассердился Селлерс. – Только факты. Я хочу знать только то, что Крокетт сделал.

– Он отшвырнул Палмера толчком в грудь.

– Сильным толчком? – спросил Селлерс.

– Довольно сильным.

– И что сказал?

– Сказал: «Какого черта! Никогда не хватайся за мой пиджак! Не прикасайся ко мне. Я ненавижу, когда до меня дотрагиваются. Запомни это».

– Ну а потом?

– Потом он повернулся ко мне и напомнил, чтоб я во что бы то ни стало связался с Уилбером Дейтоном и обязал его быть с раннего утра готовым перепечатывать эти записи… Он был рассержен поведением Палмера.

– Что сделал Палмер?

– Он ушел в другую комнату.

– В каком настроении? Угрюмый? Сердитый?

– Должно быть, сердитый и угрюмый. Не знаю. Я никогда не имел возможности близко узнать Лионеля. Он довольно эмоционален, но что именно он тогда чувствовал, сказать не могу.

– Он ушел раньше вас?

– Нет. Пошел в машинописную комнату. Когда я уходил, он был еще там, но мистер Крокетт уже вернулся в свою студию и запер дверь.

– Вы ушли примерно без четверти шесть?

– Незадолго до этого. Внизу, в вестибюле, я был, вероятно, без двадцати шесть, минуты за две до… Но мистер Крокетт вернулся в свою студию раньше. Вероятно, будет лучше, если вы позволите мне объяснить. Я приблизительно знаю, когда я пришел и когда ушел. Я пробыл здесь в целом больше часа, но я не в силах восстановить в памяти последовательность событий настолько точно, чтобы помочь вам уточнить время. Я переделал немало дел, со многими поговорил по телефону за то время, когда мистер Крокетт выходил из студии. Я не могу указать точно, когда что случилось. Но я знаю, это было между четырьмя и половиной шестого.

Селлерс повернулся к миссис Крокетт.

– Как долго вы пробыли в вашей студии? – спросил он. – Дональд Лэм ушел около пяти часов. Как долго вы оставались там после его ухода?

– Вероятно, еще час.

– После этого ушли?

– Да.

– И натурщица с вами?

– Да.

– Где вы были потом?

– Я поднялась сюда.

– Поужинали здесь?

– Да.

– Кто еще был здесь?

– Никто. Я была одна… то есть мой муж находился в квартире, но он закрылся в своей студии. Его там никто и никогда не беспокоил.

– Но запасной ключ от этих дверей имеется? Вы могли бы туда войти, если б захотели?

– Да. Сегодня утром я открыла двери.

– Вы знали, где лежит запасной ключ?

– Естественно.

– Где?

– В сейфе.

– Кто знал комбинацию цифр, открывающую сейф?

– Я и мой муж.

– Больше никто?

– Насколько я знаю, больше никто.

– И вы были здесь одна?

– Да.

– Ваш муж не открывал двери и не выходил?

– Нет.

– Сколько времени вы пробыли здесь?

– Весь вечер.

– И что вы делали?

– Смотрела телевизор, потом читала. Потом пошла спать.

– У вас с мужем общая спальня?

– Да. Здесь одна спальня с двуспальной кроватью.

– Отдельной кровати у вас нет?

– Нет.

– Вы проснулись сегодня утром?

– Разумеется.

– Кто вас разбудил?

– У нас дневная горничная.

– К вам никто не приходил прошлой ночью?

– Нет.

– Вы были здесь совсем одна?