Читаем без скачивания Жизнь и Учение мастеров Дальнего Востока - Бэрд Сполдинг

Вечером того же дня я насладился самым грандиозным закатом в своей жизни. Я никогда еще не видел ничего подобного, хотя мне посчастливилось наблюдать закаты чуть ли не на всех широтах. С наступлением вечера невысокую гряду гор, которая замыкала раскинувшееся перед нами плоскогорье, окутала легкая дымка. Когда солнце коснулось гребня, нам с нашей неземной высоты, показалось, что внизу разлилось море расплавленного золота. Зажглась вечерняя заря, и горные пики окрасились алым пламенем. Запылали дальние заснеженные вершины, а ущелья ледников выбросили огромные языки огня, сливавшиеся с богатой гаммой вечернего неба. Озерца, которыми была усеяна долина, внезапно превратились в кратеры вулканов; изрыгаемое ими «пламя» вздымалось вверх и растворялось в небесах. На миг мне даже показалось, что я стою у порога безмолвной преисподней; затем все цвета слились в один, и наступила такая безмятежно-нежная тишина, что пред нею я сам вынужден умолкнуть.

Мы засиделись на крыше далеко за полночь, засыпая вопросами Эмиля и Джаста. В основном мы интересовались историей этого края и ее народом. Эмиль щедро уснащал свои ответы цитатами из летописей. Страна эта была населена за тысячи лет до нашей эры. «Нисколько не желая принижать значение вашей истории и тех, кто ее записывал, — продолжал Эмиль, — должен, однако отметить, что ваши историки не так уж глубоко копают; под Египтом, например, они подразумевают тьму внешнюю и пустыню. На самом же деле, Египет — это пустыня мысли. В те времена большая часть человечества пребывала в пустыне мысли и не желала выйти из нее, чтобы осознать более глубокий смысл. Люди брали все, что видели, слышали и что выступало на поверхность, и записывали. Так началась ваша история. Совместить две столь разные истории невероятно трудно, и я не стану утверждать, что только наша является достоверной. Я хочу, чтобы вы сами во всем разобрались».

Над дальней полоской гор взошла луна. Округляясь и становясь все ярче, она вскоре повисла у нас над головой. Это было незабываемое зрелище! В вышине, чуть ли не задевая нас, проплывали легкие облачка. Как только облако перекрывало месяц, нам казалось, что оба они стоят на месте, а мы сами движемся в воздухе. Так мы сидели около часа и вдруг услышали такой грохот, словно что-то свалилось на крышу. Мы вскочили и обернулись. Перед нами стояла женщина средних лет, которая, улыбаясь, спрашивала, не напугала ли нас. Мы грешным делом подумали, что она прыгнула на крышу с парапета, а оказалось, женщина просто топнула ногой, чтобы привлечь наше внимание. Кругом стояла такая тишь, что даже этот невинный звук заставил нас вздрогнуть.

Эмиль вышел вперед, поздоровался с ней и познакомил нас со своей сестрой. Она с улыбкой спросила, не помешала ли нам. Мы сели и стали слушать историю ее жизни. У нее три сына и дочь, которых воспитывают Мастера. Младших детей она всегда берет с собой. Нам захотелось взглянуть на них. Она сказала, что сегодня вечером они должны прийти сюда; и тотчас же перед нами выросли две фигуры — мужская и женская. Они поклонились дяде и матери, затем подошли к нам, и нас познакомили. Сын был высоким, крепким, мускулистым парнем, которому можно было дать лет тридцать. Дочка — невысокая, даже хрупкая, с очень тонкими чертами лица; этой прекрасной, грациозной девушке, казалось, не больше двадцати. Позже мы узнали, что сыну шел сто шестнадцатый год, а дочери — сто двадцать девятый. Они пообещали прийти на завтрашнее собрание и вскоре спустились вниз.

Когда они ушли, мы высказали пару лестных замечаний на их счет. Мать повернулась к нам и сказала: «Все дети рождаются хорошими и совершенными. Плохих детей не бывает. Не важно, как они зачаты: безукоризненно совершенным образом или же чувственно-материальным. Ребенок, зачатый совершенным образом, вскоре узнает, что он Сын своего Отца, то есть Христос, или Сын Божий; быстро развиваясь и раскрываясь, он будет лицезреть одно только совершенство. Ребенок, зачатый чувственным способом, также может осознать себя Сыном, ощутить в себе Христа и реализовать свое совершенство, сделав Его своим идеалом. Он смотрит на этот идеал, любит и лелеет его, а затем производит на свет Христа. Ребенок рождается во второй раз, и он совершенен. Он породил изнутри себя совершенство, которое всегда в нем пребывало. Первый ребенок держался за идеал и был совершенным; второй воспринял этот идеал, раскрыл его и стал совершенным. Плохих детей нет; все—хорошие, и все от Господа». Один из нас напомнил, что время уже позднее и пора спать.

Глава 19

В пять часов утра все мы собрались на крыше храма. После обычных утренних приветствий, мы расселись кружком и по заведенному обычаю прослушали несколько отрывков из храмовой летописи. Джаст перевел их, и мы с удивлением обнаружили, что первый из них в точности соответствует 1-й главе Евангелия от Иоанна, а второй — 1-й главе Евангелия от Луки. После чтения мы сходили за Библией, чтобы сравнить обе версии. С помощью Джаста мы сличили тексты, и оказалось, что они в точности совпадают. Вскоре зазвонили к завтраку, и мы спустились вниз. После завтрака мы стали готовиться к спуску в деревню и дальнейшую сверку текста пока отложили.

Внизу собралось довольно большое число людей со всей округи. Джаст сказал нам, что большинство из них—пастухи, пасущие летом свои стада высоко в горах. Приближалось время смены пастбищ. Мы узнали, что подобные собрания всегда устраиваются накануне отправления в горы.

В деревне мы встретились с племянником Эмиля, который предложил нам немного прогуляться перед обедом. Мы давно уже хотели осмотреть окрестности и с радостью приняли приглашение. Во время прогулки «экскурсовод» показал нам в долине несколько особо примечательных мест. Их названия в переводе живо напомнили имена, встречающиеся в первых главах Евангелий. Однако их истинный смысл открылся для нас лишь по возвращении, на собрании.

Народу собралось сотни две. Наконец появились оба наших друга, оставшиеся в храме. Племянник Эмиля встал и подошел к ним с огромной книгой в руках. Когда он открыл ее, оказалось, что это всего лишь ящик в форме книги. Он вынул пакет, похожий на рукопись, состоящую из отдельных листов, а ящик поставил на землю. Затем вручил пакет одному из Мастеров. Тот вскрыл его и передал первый лист племяннику Эмиля. После прочтения он отдавал каждый лист другому человеку, складывавшему их в ящик. Племянник читал, Джаст переводил. Вскоре мы уловили явное сходство рукописи с Евангелием от Иоанна; изложение, правда, было более подробным. Затем был прочитан текст, напоминающий Евангелие от Луки, потом — Евангелие от Марка и, наконец, последний похожий на Евангелие от Матфея.

После чтения собравшиеся разделились на группки, а мы вместе с Джастом бросились искать Эмиля, горя желанием узнать, что все это

значит. Эмиль сказал нам, что рукописи читаются ежегодно в одно и то же время и что описанные в них события произошли много лет назад на этой самой земле. Мы ответили, что в нашей Библии описано нечто подобное. Эмиль возразил на это, что многие ранние сцены, воспроизведенные в Библии, взяты как раз из этой хроники; но более поздние события, в частности Распятие, происходили в другом месте. Поэтому главный упор в рукописях делается на Рождении и Жизни Христа. Главная цель этих чтений — показать людям, отпавшим от идеала, что Христос всегда жил и всегда живет в них. Эмиль сказал еще, что совсем не важно, где происходили описываемые события; главное — увековечить их глубокое духовное значение.

Остаток этого дня и весь следующий мы посвятили изучению и сличению рукописей. У нас нет возможности привести здесь все свои записи и наблюдения, но их духовный смысл откроется перед вами, если вы перечитаете упомянутые главы. Мы узнали, что отец Эмилева племянника, читавшего нам сегодня рукописи, родился в этой деревне и был прямым потомком св. Иоанна. С давних пор в их семье существует обычай приходить сюда раз в год и читать эти записи. В здешнем храме молился не только Иоанн, но и пророк Захария.

Наши друзья собрались уходить. Мы договорились, что Джаст останется пока с нами, а остальные двинутся в путь. На следующий день мы покончили с рукописями и на рассвете ушли из храма. Час был ранний, но все жители деревни вышли к нам проститься и пожелать «Господней быстроты».

Глава 20

Пять дней шли мы пешком по следам Иоанна Крестителя. Наконец прибыли в деревню, где нас дожидались лошади. Здесь нас встретил Эмиль. До его родной деревни мы добрались практически без проблем.

Край этот был гораздо более населенным, а дороги и тропы намного лучше. Наш путь лежал через плодородную равнину, которую замыкало ровное плато. Долина постепенно сужалась, а в самом конце ее стены так близко подходили к реке, что образовывали каньон. Около четырех часов дня мы неожиданно очутились на вершине отвесной скалы высотой около трехсот футов, с которой низвергался поток. Дорога вела к ровной площадке у подножия скалы, вблизи водопада. В песчанике мы обнаружили расщелину, ведущую под углом сорок пять градусов на плато. В скале были высечены ступеньки, так что подняться наверх не составляло труда. Внизу расщелины имелись огромные каменные двери, преграждавшие вход непрошеным гостям. Выбравшись на плато, мы поняли, что каменная лестница — единственная дорога наверх. Когда-то давно таких проходов было три, но потом стены, окружающие деревню, перестроили для защиты от врагов. Задние стенки большинства домов были встроены в окружную стену. Дома эти обычно были трехэтажными, но окна прорублены только в последнем этаже. Под каждым окном помещался большой балкон, на котором свободно могли стать два-три человека. Вероятно, они служили наблюдательными пунктами. Нам рассказали, что этот район раньше населяло туземное племя, изолировавшее себя, но вскоре вымершее; отдельные его представители были ассимилированы соседними племенами.