Читаем без скачивания Легенда о Фейлель - Евгения Куликовская

Переход удалось закрыть. Когда воины Торубера распознали обман, было уже поздно. И только Стражники с болью видели последние мгновения жизни отважного Донуэля, чьё изувеченное стрелами и копьями тело осталось лежать на поле боя. Лишь Эливейн дано было ощутить невыразимую радость души Дона, обретшей наконец долгожданную свободу и устремившейся ввысь, туда, где столько лет его ждала Марика.

Эливейн открыла глаза. Тоннель закончился. Она впервые увидела Горный Замок, пока только его угловую башню и высокие древние врата. Её рассеянное слабостью зрение заметило и краешек огромного зеленеющего пространства Долины, с блеснувшей в лучах восходящего солнца рекой. Здесь словно витал дух Динаэля, она ощутила его всем измученным своим существом. И ей стало немного легче.

Из ворот Замка быстро вышел высокий седой человек. Его ровный голос прозвучал как музыка, сильная, величественная, не оставляющая места суетному, наполняющая мужеством и способностью жить.

– Раненых несите в левое крыло, – говорил этот человек. – Доктор уже там. Где мистер Койль?

Ролив, не меняя положения рук, на которых всё так же крепко и нежно держал Эливейн, шагнул навстречу старцу.

– Я здесь, сэр, – проговорил он. – Из моих людей вернулись все. Раненых – трое… – Ролив запнулся.

Человек как-то вдруг словно померк, на мгновение ссутулился.

– Донуэль остался, чтобы сумели закрыть Переход, – ровным голосом произнёс старец.

– Да, – тихо ответил Рив.

– А Динаэль… не вернулся… – ещё тише проговорил он.

– Да, мистер Даниэль, – словно эхо повторил Ролив.

Эливейн поняла, что именно этому старцу, дяде Динаэля, она должна рассказать всё произошедшее, не здесь, не сейчас, но обязательно чётко и подробно.

– Дин просил передать, – прерывающимся голосом сказала она, – что Чёрный Жезл никогда не обретёт более магической силы.

Даниэль перевёл задумчивый взгляд с Ролива на лицо Эливейн. Он словно только что заметил её. Девушка смахнула вновь выступившие на глазах слёзы. Старец остановил её руку – он смотрел на колечко. Вдруг лицо его потеплело, взор наполнился светом.

– И это чудо досталось Дину, – старец улыбнулся и погладил Эливейн по волосам. – Сколько же выпало на твою долю, девочка…

Даниэль махнул кому-то, и со двора замка выбежала темноволосая черноокая красавица. Эливейн почувствовала, как вздрогнул Рив.

– Вивьен, помоги, пожалуйста, мадам Фейлель обустроиться в комнате Дина. И пусть она хорошенько отдохнёт, – обратился к подошедшей девушке старец.

– Сэр, – негромко произнёс Ролив, – и, наверное, нужно, чтобы Эливейн посмотрел врач.

Даниэль вопросительно и тревожно взглянул на девушку.

– Не волнуйтесь, – смутившись, ответила та. – Это пройдёт… Всё в порядке… Я…

– Ты беременна? – в голосе Даниэля отразилась нечаянная, невозможная, почти сверхъестественная радостная надежда.

– Да, – прошептала Эливь. – Я поняла это дней десять назад… Только мне как-то нехорошо…

Старец наклонился к самому лицу девушки.

– Потерпи, милая, немного. Так бывает… сначала… Потом станет легче.

– Конечно, потерплю, – кивнула Эливейн. – Только бы ему было хорошо, – и она прижала свои руки к животу.

– Всё будет замечательно, – на мадам Фейлель смотрели тёмные глубокие глаза Вивьен.

Эти глаза успокаивали, утешали, они были добры и нежны. Но Эливейн их точно когда-то видела. Но когда? Где?.. Вдруг… она поняла: она узнала эти, действительно красивые глаза. Только видела их Эливейн прежде холодными и злыми…

– Дин снова оказался прав, – прошептала совсем устало девушка. – Добро непобедимо… Оно в любой душе… – и, словно во сне, заплетающимся языком, почти неслышно, добавила, – старшая из них очень красива; она скоро выходит замуж, по любви…

Дальше не разобрала даже сама Вивь. Эливейн погрузилась в дрёму. Её осторожно понесли в Замок.

Эливейн становилось лучше с каждым днём. Доктор Стратор, опытный медик, врачевавший всех в Долине, составил для неё особый распорядок дня и меню. По его мнению, опасаться за здоровье будущего малыша не приходилось, а тяжёлое начало беременности не такая уж редкость.

Прислуга в Замке проявляла к мадам Фейлель чуткость и внимание. Комната проветривалась и убиралась несколько раз в день. Постоянно прибегала молоденькая служанка узнать, не надобно ль чего госпоже. Повар лично заходил уточнить, что пожелает откушать Эливейн.

Девушка смущалась такой заботой, благодарила всех и каждого и улыбалась в ответ.

Вскоре весть о том, что вдова любимого всеми Динаэля очень доброжелательная, скромная и отважная особа, распространилась далеко за пределами Замка.

Вивьен приходила к Эливейн ежедневно. Девушки незаметно для себя подружились. Вивь рассказывала Эливь о жизни в Долине, о людях, о Дине. Эливейн хотелось увидеть мир своими глазами. Она потихоньку вставала с кровати и сидела у окна. Выходить из комнаты пока ей было трудно.

Когда Эливейн оставалась одна, она разглядывала обстановку комнаты, ведь всё здесь говорило ей о Динаэле. Теперь Эливь знала, какие книги он любил, какие цвета предпочитал, как много занимался. Она ощущала его дух рядом с собой, и ей становилось легче… Часто она плакала, просто потому, что его не было рядом и никогда больше не будет…

Заходил Даниэль, всегда улыбающийся ей, всегда готовый выслушать и исполнить любую её прихоть. И ей опять делалось неловко, ибо она считала, что ещё ничем не заслужила такого тёплого к себе отношения. Она, как истинно хороший человек, и не догадывалась, насколько велик был её подвиг, который она сама называла путешествием к дому любимого.

На седьмой день своего пребывания в Замке Эливейн в сопровождении Вивьен смогла выйти на небольшую прогулку.

Девушки поднялись на смотровую площадку угловой башни, и мадам Фейлель впервые увидела Долину с высоты. То, чем с детства любовался Дин, теперь стало доступно и ясно взору Эливь.

Подруги некоторое время стояли молча и просто смотрели вдаль. Они были так увлечены созерцанием, что не заметили, как к ним вышел Ролив.

– Вон там, – Эливейн указала рукой на возвышенность над рекой на другом берегу за мостом возле изгиба русла, – мне кажется самое чудесное местечко. И вид оттуда, наверное, замечательный.

– Гм, – удивлённо хмыкнул Рив. Девушки оглянулись.

– Разве можно так неожиданно! – возмутилась Вивь. – Мы же тебя не видели, ты мог напугать… нас.

– Простите, я не хотел, – сконфуженно ответил молодой человек.

– Но, – спросила Эливейн, – Вас что-то удивило?

– Да, – согласился Ролив. – Видите ли, тот уголок Долины, который вам так понравился – это любимое место Дина.

– Правда? – Эливь улыбнулась. – Значит, там он хотел построить лечебницу и дом?

– Да, – кивнул Рив.

Эливейн отвернулась от своих спутников и подошла к краю площадки. Молодые люди видели её со спины, молчаливо погружённую в свои мысли.

– Эливь… – тихонько позвала Вивьен.

– Да, да, – не оборачиваясь, негромко ответила та. – Сейчас…

Вивь подошла к подруге и нежно обняла её. Эливейн уткнула заплаканное личико в плечо Вивьен и всхлипнула.

– Простите, – проговорила она.

Некоторое время молодые люди молчали. Наконец Эливейн смогла взять себя в руки.

– Ролив, – повернулась она к Койлу, – Вы… друг Динаэля, – она не смогла произнести «был». – Могу я тоже обращаться к… тебе… на «ты»?

– Конечно, Эливь, – обрадованно подтвердил Рив, которого тяготило то, что Эливейн говорила ему «Вы».

– Тогда я спрошу у вас обоих, – мадам Фейлель прищурилась. – Почему вы молчите о свадьбе?

Молодые люди виновато переглянулись.

– Мы хотели… – начала объяснять Вивьен. – Но Динаэль… не вернулся. Это произошло так недавно… И ты ещё нехорошо себя чувствуешь…

– А Дин ничего не говорил? – Эливейн внимательно смотрела на своих друзей.

– Через десять недель после дня его ухода из Долины… – в один голос ответили молодые люди. – А откуда ты знаешь?

– Потом сами поймёте, – улыбнулась Эливь. – Ребята, пожалуйста! Вы любите друг друга!.. Ради… памяти Дина… Ведь он сам назвал вам день…

– Хорошо, – согласился Ролив. – Ты права… И он знал…

– Спасибо вам! – Эливейн благодарно смотрела на друзей.

– Не нам спасибо, – ответил Рив и поклонился, – а тебе и Дину.

– Ну… – смутилась Эливь и радостно обняла друзей.

Молодые люди ещё постояли на башне, оглядывая окрестности и беседуя о предстоящей свадьбе, а потом потихоньку стали спускаться вниз: мадам Фейлель необходимо было отдохнуть.

На следующий день к Эливейн постучался сэр Даниэль.

– Конечно! – откликнулась она. – Заходите. Доброе утро.

– Доброе утро, девочка, – ласково проговорил Даниэль. – Рад, что тебе лучше… Но я не один.

Вслед за хозяином Замка вошла женщина, очень красивая. Её смуглой золотистой упругой коже могла бы позавидовать любая кокетка. Каштановые густые кудри были убраны назад. Ясные синие глаза смотрели грустно. На вид вошедшей нельзя было дать больше тридцати-тридцати двух лет. Эливейн почему-то сразу поняла, что женщина старше и что это мать Вивьен, хотя дочь на неё не походила вовсе.