Читаем без скачивания Тайная схватка - Герман Матвеев

– Это когда один, трудно. А если с родными, так ничего. Поделятся.

Она посмотрела ему в лицо, но в темноте разглядела только его строгие глаза.

– Да, когда с родными, тогда хорошо, – сказала она и отвернулась, чтобы скрыть снова выступившие слезы.

Некоторое время шли молча, чувствуя какую-то неловкость.

– Вы учитесь? – спросила наконец девочка.

– И да и нет. Я работаю, а на работе учусь.

– В ремесленном?

– Нет. Я на судне работаю.

– Вы моряк?

– По названию я моряк, – улыбнувшись, сказал Миша. – А только в море ни разу не ходил.

– Почему?

– Мы на Неве стоим. Вот когда война кончится, тогда поплывем. А вы учитесь?

– Нет. Я работаю.

– Где?

– В мастерской. Мы ватники для фронта шьем.

– Это важное дело, – серьезно сказал Миша. – Все равно как и снаряды.

– Да, конечно. После войны тоже учиться поступлю в ветеринарный институт.

– Почему в ветеринарный?

– Потому что я очень люблю животных. Буду их лечить.

Постепенно неловкость исчезла, и они начали чувствовать себя свободнее. В этой девочке была какая-то привлекательная простота, и Мише приятно было говорить с ней. Коснувшись любимой темы, она забыла о своем горе и рассказала, как до войны у нее дружно жили кошка, две белые мыши и две птички.

– А где они сейчас? – спросил Миша.

– Когда нечего стало есть, я птичек выпустила, а кошка и мышки умерли от голода.

– Кошка не съела мышей?

– Нет. Она их любила, как своих детей. Дуся погибла первая. Мышки еще долго жили, но они так скучали без Дуси. Наверно, от тоски умерли.

– А я люблю собак, – сказал Миша.

– Да, собаки самые умные и преданные…

Разговаривая, дошли до перекрестка, и девочка остановилась.

– До свиданья. Я сюда.

– Я вас провожу.

Они свернули и тем же медленным шагом пошли вдоль улицы.

– А как вас зовут?

– Елена. А вас?

– Михаил.

– У меня был чижик, звали Мишкой. Пел замечательно. Но ужасный был забияка…

Миша не отозвался, смущенный, что чижик-забияка оказался его тезкой.

– Лена, а вам дома не попадет за карточки? – спросил он через минуту.

– У меня никого нет.

– Как никого?

– Папа на фронте, а мама и бабушка умерли зимой.

У Миши сжалось сердце. Вот почему она так горько плакала. Остаться без карточек в таком положении…

– Ну а родные?

– Никого здесь нет… – вздохнула девочка. – Тетка живет в Курске, а больше никого.

– Как же вы будете без карточек?

– Не знаю. Что-нибудь придумаю. Да мне немного и надо.

– Огород у вас есть?

– Нет.

– Как же вы проживете? Знаете что… я вам помогу. Обязательно! – горячо сказал Миша.

– Ну что вы! С какой стати? Я вам чужой человек. Вы меня первый раз видите.

– Совсем не чужой, – вырвалось у мальчика. – Мы же ленинградцы. Можете мне не верить, а только даю вам слово…

– Спасибо, Миша. Вы… хороший.

– Где вас можно увидеть?

Лена молчала. Ей было приятно это искреннее сочувствие, но она была уверена, что завтра мальчик забудет про нее…

В это же время по набережной шагал Пашка Леонов.

– Пропал, Пашка! Ни за что пропал! Последний ты теперь подлец! Ох, батя, худо мне! Погубили твоего Пашку. На веки вечные… – бормотал он, размахивая руками.

Во рту держался противный привкус от выпитой водки, в горле першило от табака. Жалко было проигранных денег, жалко самого себя, злоба сменилась отчаянием.

Что теперь делать? Деньги все проиграны, и снова он должен Брюнету тысячу рублей.

Свежий воздух постепенно прояснял его мысли.

Как же это случилось, что он в такой короткий срок проиграл все свои сбережения и стал вором? Неделю-две тому назад он ходил радостный и счастливый. Что бы он ни задумал, все выходило как нельзя лучше. Немного усилий, труда, сообразительности – и Пашка всегда оказывался на первом месте.

Вспомнилась деревня, родной дом. Давно ли он бегал в школу, строил весной в канавах мельницы, а потом, когда организовали МТС*, пропадал целыми днями с трактористами! Смышленый мальчишка быстро научился управлять машиной, и в обеденный перерыв ему доверяли даже пахать. Все говорили, что он толковый, и отец отправил его в ремесленное училище. Город понравился Пашке. Он быстро освоился, быстро догнал и перегнал в учебе свой класс, и все хорошо относились к этому способному деревенскому пареньку…

Сунув руку в карман, Пашка нащупал что-то холодное. Самодельный ключ его работы. Теперь он больше не нужен. Мальчик размахнулся и бросил его далеко в Фонтанку. Слышно было, как булькнул ключ, унося на дно тайну Пашкиного преступления.

Ключ напомнил Пашке о кладовщике училища Степане Степановиче. Ребята звали его Стакан Стаканович. К Пашке старик относился особенно хорошо и не раз ему говорил, что он способный парень и из него выйдет толк.

Теперь Пашка проклинал Брюнета, Кренделя. Это они втянули его в игру. Они погубили Пашку… «Вот и Мишку они хотели сегодня обыграть… Но с Мишкой они ничего не сделают. У него другой характер. Как он обрезал! Сказал – „конец!“ – и ушел. Брюнет ему денег давал в долг, а он не взял. Вот это парень!» – подумал Пашка и пожалел, что он не вышел вместе с ним и не познакомился как следует.

Впереди вспыхнул и погас огонек. Там были люди. Пашка ускорил шаги и достал папиросу. Какая-то сила толкала его вперед. Хотелось скорее отряхнуться от грязи. Хотелось быть среди хороших людей с чистой совестью…

– Эй, паренек! Одолжи закурить, – окрикнул мужской голос.

Пашка остановился. Синяя лампочка под воротами соседнего дома слабо освещала военный грузовик. Около него копошился водитель, что-то исправляя, а в кузове сидел бородатый солдат.

– А у тебя огонь есть? – спросил Пашка, подходя к машине и протягивая солдату папиросу.

– Найдем. Вот спасибо, малый… Весь день не курил.

– А ты куда едешь, дядя?

– Приехали вот в город Ленинград с фронта.

– С Финского?

– Точно.

Солдат зажег спичку, прикурил и дал прикурить Пашке.

– У нас в батальоне два таких же пострела, вроде тебя…

– А что они делают?

– Де́ла на фронте хватает… Разведчики. Один с отцом вместе воюет, а второй приблудный.

Помолчали. Пашке не хотелось отходить от солдата. В голосе его услышал он родные, деревенские ноты.

– Дядя, а что такое «совесть»? – неожиданно спросил мальчик.

Солдат ответил не сразу.

– Совесть? Вот, скажем, у тебя есть мать?

– Ну так что?

– Вот, скажем, велит тебе фашист родную мать застрелить, чтобы себе жизнь спасти. Если совести у тебя нет, ты застрелишь…

– А если не мать, а другого человека?

– А это какой человек… Тут тебе твоя совесть в аккурат и подскажет. Врага стреляй, а друга грудью заслони. Или вот, скажем, предатель, кто против своих пошел. У того тоже совести нет…

Солдат не успел досказать. Шофер зашел в кабинку, и машина начала фырчать. Пашка вернулся на тротуар. Его не удовлетворило объяснение солдата. В представлении мальчика совесть была чем-то более мелким, обыденным. Вот, например, он начал воровать, – есть у него совесть или нет? А если нет, если он ее потерял, то навсегда или снова может ее найти? Пашке казалось, что стоит ему бросить игру в карты, раззнакомиться с ворами, и все станет на свое место и, наверное, совесть вернется к нему обратно. И это никогда не поздно.

Грузовик зафырчал, несколько раз громко хлопнул, выбрасывая из трубы огонь, и уехал. Снова тишина.

Пашка стоял неподвижно, забыв, что приближается одиннадцать часов и надо торопиться. Ровно в одиннадцать движение по городу прекращалось, и всех опоздавших, не имеющих ночных пропусков, патрули забирали в отделение милиции, где они и сидели до пяти часов утра.

Какое-то отупение охватило Пашку. Очнулся он, услышав быстро приближающиеся шаги…

– Мишка, ты?

Миша остановился. В первую секунду он удивился, узнав Пашку.

– Ты домой?

– Ага.

– Идем скорей, а не то заберут.

– Мне наплевать! Пускай хоть повесят, – мрачно сказал Пашка. – Хочешь папиросу?

– Я не курю. Идем, идем.

Они пошли по безлюдной набережной.

– Проиграл? – спросил Миша.

– Все продул. Ободрали как липку. Мишка, давай вместе воровать. Я бы с тобой не боялся.

Миша молчал. Он только что простился с Леной, узнал адрес мастерской и думал о том, как приятно будет помочь этой славной девочке. От этих мыслей на душе у Миши было тепло. И вдруг такая встреча! Но делать нечего, приходится разговаривать. Ведь он разведчик…

– А ты давно воруешь? – небрежно спросил он.

– Нет.

– Какой же ты мне помощник? Сразу и попадешься. Посадят тебя в тюрьму, и меня выдашь.

– Нет… я буду молчать.

– Ты лучше скажи, где деньги достал?

– Украл.

– У кого украл?

– Ключ сделал от кладовой и мясо украл у Стакан Стаканыча.

– А кто это такой?

Пашка рассказал о кладовщике, сознавшись, что тот хорошо к нему относился. И он, воспользовавшись доверием старика, смастерил второй ключ.