Читаем без скачивания МЕДВЕЖАТНИК ФАРТА НЕ УПУСТИТ - Евгений СУХОВ

— Похоже, знаю.

— А когда вы намерены произвести арест? — поинтересовался Бочков.

— Сегодня же, — ответил обеспокоенному комиссару банка Николай Иванович. — Однако меры предосторожности, о которых мы с вами только что говорили, будут совершенно нелишними, — добавил он.

— Я вас понял. Считайте, что охрана уже удвоена и коды на замках сменены.

— Вот и славно. Успехов вам.

— Вам тоже…

Савинский задумчиво положил трубку и опять посмотрел на Лузгина.

— Значит, ты говоришь, что лучше их брать ночью? Сонными и тепленькими?

— Да, Николай Иванович, ночью.

— Решено, — встал из-за стола Савинский. — Отправимся в гостиницу ровно в полночь. Полагаю, четырех человек нам с вами вполне хватит.

Проводив с квартал Савелия и его людей, Лиза вернулась в гостиницу. Открыв дверь нумера, она успела сделать только два шага, как дверь резко захлопнулась. Затем невидимая рука включила свет, и Лизавета увидела, что у входной двери стоит здоровенный детина в кожаном картузе и с наганом в огромной лапище. Из гостиной вышел еще один человек, сухощавый, лысый с бородкой и профессиональным взглядом опытного сыскаря.

— Савинский, — галантно представился лысый. — Начальник судебно-уголовной милиции города.

Рука Лизаветы невольно потянулась к ридикюлю. Заметив ее движение, Савинский с откровенной иронией поинтересовался:

— У вас что там, мадам, пистолетик? Не советую, мои молодцы могут этого не понять. — Шагнув навстречу, он протянул руку: — Извольте, сударыня, передать мне ваш ридикюль.

— С какой это стати, товарищ, э-э, Савинский? — вполне натурально возмутилась Лизавета.

— Мы должны произвести у вас обыск, — ответил Николай Иванович. — А он включает и досмотр ваших личных вещей. Таковы, извините, правила…

— А ордер на обыск у вас имеется? — не без ехидцы спросила Лизавета, стараясь держать в поле зрения обоих милиционеров. Однако ей показалось, что в нумере есть еще кто-то. Нет, о том, чтобы сбежать, не стоит даже думать…

— О, прошу прощения, я совершенно забыл, с кем имею дело, — кажется, даже шаркнул ножкой Николай Иванович. — Госпожа Крутова, несомненно, подкована в вопросах юриспруденции. Или мадам Родионова Елизавета Петровна, окончившая Смольный институт благородных девиц, а затем ставшая женой вора, удачливого и дерзкого потрошителя сейфов? Что вы на это скажете?

— Не понимаю, о чем вы, — холодно и внешне спокойно пожала плечами Елизавета Петровна.

— Пока о том, что вы выдаете себя за иного человека, — ответил Савинский. — А это уже уголовно наказуемое преступление. И у нас имеется ордер на обыск и ваш арест. Вот он, — достал из кармана сложенный вдвое лист бумаги Николай Иванович. Он развернул лист, и Лизавета увидела крупно слово «ОРДЕР» и круглую печать внизу листа. — Ордер, как видите, подписан и имеет печать. Так что извольте подчиниться.

— Что ж, обыскивайте, раз имеете на то право, — невозмутимо произнесла Елизавета и опустилась в кресло. — И арестовывайте, если в вашем городе уже поголовно выловлены все воры, грабители и убийцы и вам просто нечем себя занять. Но, уверяю вас, это какая-то ошибка. Меня действительно зовут Елизавета Петровна, и я, как вы изволили сказать, действительно окончила Смольный институт. А вот в остальном я вынуждена с вами решительно не согласиться.

— Ну, нам вашего согласия, в общем-то, и не требуется, — весьма вежливо произнес начальник судебно-уголовной милиции и приказал начать обыск.

Минут через двадцать Лузгин с двумя милиционерами перевернули в нумере все вверх дном, но ничего компрометирующего не обнаружили.

— А вы прекрасно держитесь, гражданка Родионова, — сказал Лизавете Николай Иванович, когда закончился обыск. — Видна старая закалка.

Лиза спокойно посмотрела на Савинского и промолчала.

Черт побери, эта женщина, столь надменно и холодно смотревшая на него, начинала вызывать у него раздражение, неприятной волной поднимающееся откуда-то изнутри. Ничего, когда они возьмут Родионова, она станет более сговорчивой. А они его возьмут.

Обязательно!

— А где, позвольте полюбопытствовать, ваш муж? — мягко, словно походя, спросил Савинский.

— Муж? — Елизавета Петровна ясно посмотрела на Николая Ивановича. — Какой муж?

— Не валяйте дурака, гражданка Родионова, — произнес сурово Савинский. — Я спрашиваю вас о вашем муже Савелии Николаевиче Родионове.

— Вы что-то путаете. Я замужем за совершенно другим человеком, — спокойно произнесла Лиза.

— Вот как? А с кем же вы тогда приехали в Казань и остановились в этих нумерах?

— Простите, но на этот вопрос я отказываюсь вам отвечать, — с некоторым вызовом произнесла Елизавета и демонстративно повернула хорошенькую головку в сторону. — Это, простите, мое личное дело.

— А-а, — понимающе протянул Николай Иванович и широко улыбнулся. — Позвольте, тогда я расскажу за вас. Значит, дело было так… В поезде по пути следования в Казань вы познакомились с привлекательным и, по вероятию, небедным человеком и прониклись к нему… Ну как бы это сказать поаккуратнее… симпатией… Вот и не устояли!

Елизавета передернула плечами:

— Понимайте, как вам будет угодно.

— Кстати, а не угодно ли вам будет сообщить нам цель посещения Казани?

— Я люблю путешествовать, знакомиться со всякими достопримечательностями, — серьезно отвечала Лиза. — И давно мечтала побывать Казани, посмотреть на ее храмы и монастыри.

— Это в такое-то неспокойное время? Когда чехословаки под самым боком? Вы, по всему видать, очень романтичная натура.

— Разве от этого как-то меняется архитектура города? — удивилась Елизавета. — Петропавловский собор как стоял, так и стоит. Я уже успела осмотреть его и считаю, что этот собор является лучшим образчиком так называемого московского барокко. Если вы не согласны со мной, то внимательно всмотритесь в это прекрасное двухъярусное сооружение с пристроенными к нему с восточной стороны апсидами, а с западной — трапезной и с обходной галереей, к которой ведут два широких парадных крыльца, с четвериком над центральной частью. А как великолепен восьмерик, увенчанный глухим восьмигранным барабаном.

— Хм-м, а вы весьма подкованы в архитектуре. Чувствуется, что не зря провели время в институте благородных девиц. Вижу, что там учили всем этим мудреным словам, — произнес Савинский, глядя в непроницаемые зеленые глаза Лизы. — Однако я не закончил. Итак, вы прониклись к своему попутчику симпатией, и он ответил вам тем же. А по приезде в Казань вы решили остановиться в одной гостинице и одном нумере, чтобы иметь благоприятную возможность наслаждаться обществом друг друга. Я правильно излагаю?

— Совершенно верно, — спокойно подтвердила Елизавета и благодарно посмотрела на Савинского. — Ну, посудите сами: я замужем, он женат, но возникшее между нами чувство диктует нам быть вместе. И мы записываемся в нумерах как муж и жена. А что еще оставалось нам делать?

— Действительно, — язвительно произнес Николай Иванович, — что вам еще оставалось делать. Ну, и где сейчас находится ваш… возлюбленный попутчик?

— Он… — Лиза запнулась, и ее глаза наполнились слезами. Ей вдруг стало трудно говорить, и казалось, она еле сдерживает себя, чтобы не разрыдаться. — Он бросил меня…

— Мерзавец! — покачал сокрушенно головой Савинский. — Бросить такую женщину, одну, в городе решительно ей незнакомом, да еще в такое неспокойное время. Положительно, мерзавец! И когда это случилось?

— Сегодня утром, — еле слышно произнесла Лизавета. — Он сказал, что я надоела ему…

Крупная слеза покатилась по ее щеке и застыла на подбородке вот-вот готовой упасть капелькой. Лиза выглядела растерянной, беспомощной и при этом была трогательно мила.

— Какая несправедливость! — посетовал Николай Иванович. — Слушая вас, у меня возникло неодолимое желание броситься вслед обидчику такой обворожительной женщины и пребольно набить ему морду… извиняюсь за выражение. Вы просто милое и беззащитное дитя. Как же это вас так обманули? — всплеснул руками Савинский.

— Я очень доверчива.

— Браво! — вполне искренне похлопал в ладоши Николай Иванович. — Вы великолепная актриса. Вам бы в Московском художественном театре играть да публику радовать имеющимся у вас талантом, а не помогать своему мужу-медвежатнику сейфы потрошить. На пистолетик, что мы у вас в ридикюле нашли, разрешение имеется? Нет, не имеется? Как жаль. Ведь ношение огнестрельного оружия в настоящее время является уголовно наказуемым преступлением.

— Я не знала…

— Незнание, гражданка Родионова, не освобождает вас от ответственности.

— Я не Родионова, сколько вам об этом говорить?

Савинский подошел совсем близко к Лизавете.