Читаем без скачивания Журнал «Вокруг Света» №03 за 1975 год - Вокруг Света

— Не так быстро. Ты еще не дал ответа на мой вопрос.

— Это и есть мой ответ, будь ты неладен! — рассмеялся Джон.— Надеюсь, в компании с другим моряком тебе будет не так скучно провести в кутузке целых пять лет...

Он вдруг замолчал и насторожился. В ту же минуту я почувствовал, что корма судна как-то странно подрагивает. Еще мгновение спустя раздался звук, напоминающий взрыв, — впечатление было такое, словно на корму траулера откуда-то свалилась и вдребезги разлетелась пустая железная бочка. В несколько прыжков мы взбежали на мостик.

— Лево пятнадцать! — крикнул я рулевому.

Стоя рядом со мной, Джон напряженно всматривался в пелену тумана. Крупная капля скатилась с его русой бородки, на лбу высыпали бисеринки пота.

— Где мы находимся? — озабоченно спросил он.

Я махнул рукой вправо:

— Гоматом вон там, милях в шести от нас.

— Что еще за Гоматом?

— Так я назвал гору с остроконечной вершиной.

Джим смотрел на нас выпученными глазами.

— Где произошел этот взрыв? — спросил я у негра, но он только беспомощно покачал головой.

— А ты как думаешь, Джон? Мне показалось, слева на траверзе.

— По-моему, ближе в сторону кормы. Ничего подобного я раньше не слыхал.

— Я тоже.

Взрыв и в самом деле не походил ни на взорвавшийся снаряд, ни на разорвавшуюся мину или торпеду, хотя это было очень похоже на взрыв.

И тут что-то тяжелое и мокрое снова шлепнулось на палубу. «Около фок-мачты», — механически отметил я, всматриваясь в туман.

— Кальмар, — доложил рулевой.

— Следи за компасом! — рявкнул Джон. — Поменьше болтовни!

— Впередсмотрящий! — крикнул я. — Что там на баке?

Ответ сигнальщика был еле слышен, но все же я уловил в нем какие-то беспокойные нотки. И тут снова прогремел взрыв, и снова можно было подумать, что на судно упала огромная железная бочка. Этот взрыв произошел чуть подальше первого, но, несомненно, где-то с левого траверза.

— Капитан, наш компас врет!— закричал рулевой.

Мы с Джоном подбежали к нактоузу. У меня на глазах за несколько мгновений стрелка компаса успела отклониться на семь градусов, хотя судно совсем не уклонилось от курса.

— Прямо чертовщина какая-то! — бросил я Джону, который, замерев от удивления, молча смотрел на метавшуюся стрелку. — Все это мне не нравится. Пожалуй, я остановлю двигатели. Если впереди прибой, мы услышим его.

Я повернул ручку машинного телеграфа в положение «стоп».

— Я поднимусь, может, разгляжу что-нибудь сверху. Кстати, ты разобрал, что ответил сигнальщик?

— Странно, мне показалось, он крикнул «Грязь!».

— Грязь?!

— Возможно, мне показалось.

На рулевой рубке была дополнительная площадка с ограждением, где находился аварийный штурвал и стоял небольшой дальномер — он придавал судну какой-то комично-воинственный вид, а вообще-то оказал мне неоценимую помощь при составлении карты побережья.

Поднимаясь на эту площадку, я заметил, что по правому борту сквозь туман просвечивается какое-то зарево. Пожар?.. Солнце?.. Теперь уже не оставалось сомнений, что мы сбились с курса. В обступившей меня тишине я слышал только собственные шаги и поскрипывание блока на кормовой мачте. Вцепившись в поручни, я пытался рассмотреть что-нибудь в тумане, но тщетно. Если бы где-то впереди был прибой, я бы наверняка его услышал; у этих берегов почти круглый год грохочут волны, вздымаемые юго-западным ветром, — казалось, не ветер, а весь гнев гигантских ледяных полей приносится сюда из-за Южной Георгии через просторы океана и, доведенный до неистовой ярости сопротивлением каменной громады Тристан-да-Кунья, где никогда не стихают штормы, обрушивается на этот пустынный берег с его блуждающими дюнами и отмелями. Немало моряков, начиная с арабских каботажников, огибавших мыс Доброй Надежды лет пятьсот назад, до измученных матросов парусных клиперов, в первый и последний раз видели этот берег лишь после того, как буруны вскипали у них под бушпритом. Останки погибших судов до сих пор видны тут среди текучих песков...

Внезапно температура резко подскочила, будто кто-то включил мощную печь. Я почувствовал удушающую жару и хотел расстегнуть воротник дождевика, но пальцы мои так и застыли на пуговицах: порыв горячего воздуха разогнал туман, и я замер, пораженный открывшейся взгляду картиной.

За кормой море яростно кипело. Вдали тянулась цепь островков, переживавших бурю рождения. Со дна океана вздымались фонтаны черной грязи, воздух вибрировал и трепетал, а над всеми только что возникшими кусками тверди бушевало пламя никогда не виданного мною цвета — ослепительно белое, с коричневыми и пурпурными пятнами и прожилками.

Онемев от ужаса, я наблюдал это грандиозное зрелище, но все же по выработавшейся морской привычке заметил, что не более чем в миле от нас виднелся серовато-желтый угрюмый берег, скудно покрытый кустарником и какими-то ползучими растениями. Предоставленная воле течения, «Этоша» сама прошла в канал, когда-то использованный «Гиеной»! Справа поднимался небольшой унылый холм с плоской вершиной. Меня удивило отсутствие прибоя, хотя мы находились уже чуть ли не у самого берега; лишь минутой позже я сообразил, что его тут вообще не бывает — этот предательский берег едва не погубил и «Этошу», и если бы я вовремя не остановил двигатели, сидеть бы нам на песке. Поднявшийся ко мне по трапу Джон даже изменился в лице, когда увидел, в каком положении мы оказались. Я попытался определить нашу позицию и лихорадочно вспоминал ориентиры — Томатом, угрюмые холмы, грязные пятна на дюнах...

— Бог ты мой! — воскликнул Джон. — Куда нас занесло, и почему нет... — Он взмахом руки указал на берег, видимо, удивляясь отсутствию прибоя.

— Бросить лот! Живо! — крикнул я окаменевшему от страха матросу-негру. Он неуверенно протянул руки к лоту с кожаными и тряпичными марками. — Живо, живо! — поторопил я. И хотя матрос, стряхнув с себя оцепенение, быстро поднял лот и так же быстро бросил его в воду, мне казалось, что он еле двигается, словно свинцовое грузило стало вдруг непомерно тяжелым.

— Мы наверняка отклонились от курса на несколько миль, — тихо проговорил Джон. — Если «Этоша» наскочит на рифы или сядет на мель, живыми нам отсюда не выбраться. Мы так близко прижаты к берегу подводным извержением и отмелью, что винты того и гляди заденут дно.

— Три сажени, — вполголоса доложил матрос.

Уголком глаза я заметил, что почти все матросы поднялись на палубу и со спокойствием обреченных всматриваются в берег.

— Грунт? Какой грунт? — крикнул я. Матрос поднял гирю и начал рассматривать сало, которым она была наполнена снизу.

— Галька, — наконец доложил он.

Вот это-то мне и нужно было знать. Улыбаясь, я повернулся к Джону:

— Тебя, кажется, интересовало, где мы находимся? Видишь холм? Нет, не тот, другой? Я назвал его Иньяла, такого названия, естественно, на карте нет. А дальше, вон там, — Гоматом. Под нами не больше трех морских саженей, дно из гальки. Ты понимаешь, что до нас сюда не заходил ни один корабль, в том числе и «Гиена»? Обычно тут водоворот.

— Буруны «Свэллоу»! — возбужденно воскликнул Джон.

— Вот именно. Ты же видел фотокопию из судового журнала...

На мостике появился наш инженер-механик Макфадден. Он без особого интереса посмотрел на пылающие островки, обвел равнодушным взглядом море.

— Что тут происходит? — спросил он.

— Мак, — обратился я к нему, — на этот раз из твоих дизелей придется выжать все, на что они способны. Обрати внимание: вон там, милях в полутора впереди, торчит скала. Это Палец Диаса. Название придумал я, на карте ты не найдешь его, как не обнаружил эту скалу Диас, побывавший здесь четыреста лет назад. Теперь посмотри на север — туда, где только что рассеялся туман. Ты видишь...

— ...просвет! — продолжил Джон.

— Правильно, просвет, но очень узкий, — заметил Мак. — И я бы хотел знать, кто сумеет провести корабль вокруг этой скалы с поворотом почти в девяносто градусов? Да-с... Тогда потребуется довести скорость узлов до восемнадцати... Нет, «Этоша» вам не торпедный катер!

— А что ты предлагаешь взамен?

— К черту замены! — загорячился Мак. — Признаться, я давно мечтаю хоть раз в жизни пустить эти дизели на полный ход. Восемнадцать узлов при трехстах восьмидесяти оборотах... — Он улыбнулся. — Дизели двойного действия. Самые мощные из всех.

Забыв, казалось, о нашем критическом положении, Мак повернулся и отправился к своим любимым дизелям.

Мы с Джоном спустились в рулевую рубку, и я взял у матроса штурвал.

— Полный вперед! — приказал я, и Джон по машинному телеграфу передал мой приказ вниз.— Прибой может начаться в любую минуту. Мы должны взять от на; ших двигателей все, на что они способны. Если поднимется ветер, — а ты знаешь, что его тут долго ждать не приходится, — наша песенка спета. Как только начнется прибой, можешь читать себе отходную.