Читаем без скачивания Необычные случаи на охоте и рыбной ловле - Сергей Кондратьев

Я приближаюсь к стаду на тридцать шагов и теперь отчетливо различаю куропаток. Они, как куры, поклевывают навоз и не обращают на меня никакого внимания. Начинается своеобразная стрельба под лозунгом: «Не попасть в корову!»

После каждого выстрела коровы шарахаются в сторону, а куропатки перелетают на несколько десятков шагов и опять принимаются кормиться. Настреляв около десятка птиц на ужин, я прекратил эту необычную, но, по правде сказать, сомнительную охоту.

Вероятно, я не поверил бы подобной истории в рассказе какого-нибудь неизвестного мне охотника. И тем не менее все происходило так, как здесь описано, на «казенном поле» в долине реки Хары 26 февраля 1924 года.

Я постреливал, а Ежо и Володя посматривали с крылечка, дробовик у нас был один. И все коровы остались целы.

Если даже допустить, что страх животного перед человеком в известной мере передается по наследству, то в жизни отдельной особи он при благоприятных обстоятельствах легко преодолевается.

Монголы в те времена не стреляли и не ели птиц. Куропатки привыкли к людям и, подобно голубям, сделались на Госпосеве полудомашними птицами. Поэтому и стрелять их было как-то неудобно, немного стыдно.

Даурские куропатки нарядны и вкусны.

ЛЕНИВЫЕ ЛЕНКИ

В Монголии мне почти не пришлось заниматься рыбной ловлей. На Ноин-Уле рыбных водоемов не было, а в последующих самостоятельных экспедициях до рыб как-то не доходили руки, не хватало времени. Правда, небольшой запас лесок и крючков всегда включался в экспедиционное снаряжение, но обычно возвращался из путешествия неиспользованным.

А в те времена Монголия поистине была краем «непуганой рыбы»: монголы ее не ловили и не ели. Любители-рыболовы из числа сотрудников нашего полпредства и торгпредства в выходные дни выезжали на Толу неподалеку от Улан-Батора и часто возвращались со сказочными уловами. В рассказах фигурировали щуки, хариусы, таймени, а иногда и пудовые осетры, выловленные чуть не в лужах.

В редкие часы досуга помаленьку занимались рыбной ловлей и наши знакомцы — забайкальцы, ставя в речках плетенные из тальника «морды» и другие ловушки. Помню, как-то проезжал через судзуктинский лагерь один мандальский житель и продал нам шести килограммового тайменя,

вынутого из ловушки в узеньком протоке Хары. Редкое лакомство мы испекли на угольях в русской печи и съели впятером за один присест.

Хотя в отрочестве мне и приходилось удить рыбу в озерах Ленинградской области, но о ленке, конечно, я и не слыхивал.

Ленок (Вгachymystax lеnок) — типично сибирская речная рыба, поднимающаяся в Хэнтэй по истокам Енисея и Амура. В системе рыб ленок — промежуточное звено между лососевыми и сиговыми. Почтенное положение, которое как бы предопределяет и вкусовые качества этой рыбы.

Впервые живых ленков я увидел на Харе.

А. А. Кузнецов пригласил меня поохотиться на гусей — было время пролета,- и мы задолго до вечерней зари приехали на облюбованное место у самой реки. Здесь она протекала словно в нарочно вырытом канале шириной не более пяти-шести метров, с гладкими и низкими берегами. В ожидании вечернего перелета Алексей Александрович вырезал в уреме грубоватый ивовый двухметровый прут и привязал к нему толстую длинную волосяную леску, Я не помню теперь ни поплавка, ни грузила, ни насадки, которыми удильщик пользовался.

Закинув крючок на середину реки, охотник подождал, пока течение выпрямит леску, а потом неспешно, со скоростью течения, зашагал по гладкому берегу, по временам подергивая насадку.

Очень быстро последовала первая подсечка, и удильщик, перебирая длинную лесу руками, выбросил на берег красивую рыбу весом около фунта. Рыболов положил рыбу в охотничью сетку, закинул удочку и отправился дальше. Идти было удобно, так как на выбранном участке реки берег покрывала низкая травка. Пройдя четверть километра, удильщик вернулся к исходному месту уже с увесистым ягдташем, вытряхнул рыбу на траву у костра, который я к тому времени развел, и проделал тот же маршрут вторично.

В результате мы полакомились превосходной ухой и очень вкусным мясом. Все рыбы были как на подбор — одинакового размера. Это и были ленки. А способ ловли — не назвать ли «ловлей впроходку»? Конечно, этот способ, с точки зрения российского рыболова, тоже нельзя назвать вполне обычным, но подлинно «необычное» впереди.

В 1928 году на пути в северо-западный Хан гай я остановился на дневку на берегу реки Урту-Тамир в окрестностях громадного буддийского монастыря Дзаин-шаби (Цецерлик-мандал).

Стоял погожий летний день, и несмотря на то что белая палатка и синий майхан приютились в тени высокой уремы, в них было душно. Поэтому я вытащил на вольный воздух один из ящиков и, присоседившись к нему, стал заполнять путевой дневник.

Солнечные лучи застревали в густой листве тополей и пышных черемух. Кое-где сквозь заросли кустарника поблескивала воркующая вода. Спутники и лошади отдыхали и разбрелись кто куда. Смышленый паренек Вася Марчук, не упускавший случая забросить удочку, побежал на ближайший перекат. Вскоре он вернулся с доброй порцией ленков и принялся что-то мастерить в майхане, позвякивая железом и постукивая молотком. Затем опять побежал на реку.

Поскрипывает перо на страницах тетради, потихоньку шелестят тополя, солнце приближается к полудню.

И вот передо мной Вася, босой, без шапки, веселый.

— Сергей Александрович! Сходите рыбу половить!

В руках у него тонкий кривоватый шест. К концу шеста кое-как прикреплена железная пластинка с крупными кривыми гвоздями. Примитивная острога. Что за черт!

Приходится отложить дневник. Продираемся сквозь заросли, выходим к реке. Она мелка и не широка — метров десять. На стрежне быстрая струя. У нашего берега течение едва заметно.

Вася рекомендует мне заглянуть в воду. Берег крут, даже чуть подмыт. Урез воды совсем близко, у наших ног. Глубина — не более метра. В тихой, совершенно прозрачной воде под самым берегом стоят неподвижные упитанные рыбы с темноватыми спинами.

Вася вручает мне орудие лова. Я примериваюсь и втыкаю его… в дно. Рыбы передвигаются на полметра и опять замирают. Вася берет у меня острогу, прицеливается, ударяет и, как на вилке, поднимает рыбу в воздух.

Полдневное солнце в полном блеске. Мы видим рыб так же отчетливо, как они видят нас. И тем не менее ленки почти не обращают внимания на рыболовов.

Вася учит меня орудовать несуразной вилкой. Ученик делает некоторые успехи, но чаще попадает в дно, чем в рыбу. Одна рыба срывается с гвоздя в воздухе и звонко шлепается в воду. Круги по воде. Ленивая стая нехотя уплывает. Мы следуем за ней. Вот она и остановилась. Охота продолжается.