Читаем без скачивания Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства - Вячеслав Черемухин

регионы после Брест-Литовского мира 1918 года, немцы в ноябре 1918 года вывели свои войска из этих регионов, пусть даже и не все. Созданный как раз после этих событий союз ВСЮР фактически получил полный контроль над регионами Юга России и совершил реванш на освобожденных территориях. Однако, в более раннее время, немцы и в гражданское противостояние в России внесли свою негативную лепту. Для достижения победы над большевиками, фактически на немецкие деньги и под влиянием немецких вооруженных сил, на Юге России были созданы две армии, которые по своей политической принадлежности относились к монархическому лагерю. Были созданы Южная и Астраханская армия. Несмотря на то, что они не внесли никакого существенного вклада в противостояние, сам факт их появления, монархические лозунги и иные внешние атрибуты заставляли как-то «по-особому» относиться к этим образованиям. Мало того, что это накладывало на антибольшевистский лагерь определенные идеологические штампы, так еще и посредничество немецких войск сыграло свою роль. Таким образом, получается следующее любопытное явление: Германия как оказывала негативное влияние на добровольческие формирования, не давая им выполнять возложенные ими самими на себя политические и военные задачи, так и вбивала клин между русскими военачальниками, которые возглавляли Добровольческую армию и армию фактически независимого Всевеликого Войска Донского под руководством П. Н. Краснова.

Уход немцев с Юга России изменил соотношение сил в регионе в пользу вновь созданных Вооруженных сил Юга России во главе с А. И. Деникиным, но породил множество слухов о степени влияния немцев на русских людей.

В этом смысле события уже эмиграции принимают совершенно иной окрас. Ведь на территории Германии в 1921 году проводился первый после революции «правый съезд», а участие немецких политиков здесь трактовалось неоднозначно.

Следует обратить внимание, что немецкие правые находились в этот период в достаточно двойственном положении. Среди наиболее влиятельных правых сил выделялись консервативные клубы и партии. Среди них следует выделить Германскую (Немецкую) народную партию (ГНП или ННП), которая «объединяла в своих рядах правое крыло национал-либералов,… которое не желало отказываться от своего анннексионистсского военного национализма и решительно отвергало Веймарскую конституцию», однако участвовало и в правительстве К. Ференбаха в 1920 году. Другой наиболее влиятельной партией являлась Немецкая национальная народная партия (НННП), «которая с 1919 года объединила консервативных противников демократического национального государства разнообразных направлений. Наряду с монархизмом базисом этой партии был позднеимпериалистический национализм», резко противопоставляющая себя социал-демократам[105]. Именно ее лидером являлся граф К. фон Рейстарп в середине 1920-х гг. Идеологические особенности русских и немецких правых в определенной степени совпадают. Для германских правых, в общем и целом, было характерно непринятие парламентарной модели власти, которая была установлена в конституции 1919 года. Кроме того, в то время правые в Германии находились в ситуации идеологического тупика, некоторые партии из которого выходили на основе модели «консервативной революции». Среди немецких партий наиболее демократичной являлась католическая Партия Центра, созданная еще в декабре 1870 года. По оценкам специалистов, ее нельзя считать однозначно национально-демократической, она стояла на позициях великогерманской государственной модели, однако являлась до второй половины 1920-х гг. носительницей «конституционного компромисса». Периодически она вступала в коалиции с Баварской народной партией[106], а также с СПГ и другими[107].

Нужно с определенной долей скепсиса подходить к данным о связях между русскими и немецкими правыми. Главными источниками по этому вопросу остаются лишь сводки Иностранного отдела ОГПУ. Стоит предполагать, что с одной стороны поиск союзников и униженная национальная гордость заставляли правых искать союзников в том числе и в стане бывших врагов. С другой же стороны, вероятно, не стоит переоценивать эффект данных взаимоотношений как исключительно антисоветский. Во всяком случае, пока не выявлены даже общие направления данных взаимоотношений, об отдельных особенностях говорить даже не приходится.

Столицей же русских правых в Германии стоит считать Мюнхен (Бавария). В 1921 году «Мюнхен был средоточием русской эмигрантской аристократии и офицеров гвардии… там устроилось до 350 русских. Сейчас же были организованы церковь и монархическое объединение. Временно там был Высший монархический совет, возглавляемый А. П. Крупенским и Марковым 2-м», — так вспоминал о политической окраске Баварии будущий начальник канцелярии Главы Дома Романовых, капитан 2-го ранга Г. К. Граф, который проживал в Мюнхене в пансионе «Модерн»[108].

Реакция на решения съезда в Бад-Рейхенгалле была неоднозначной. Н. В. Савич, который в это же самое время являлся участником Съезда Русского Национального объединения в Париже[109], считал, что «в Рейхенгалле монархисты пересолили … они сделали величайшее преступление пред идеей монархизма, которой они якобы служат. Они встали столь ярко на германофильскую точку зрения, столь определенно связали судьбу своих идеалов с национальным германским стремлением освободиться от пут Версальского договора»[110]. Н. Д. Тальберга, который особенно жестко критиковал съезд в Париже, Н. В. Антоненко относит к представителям того политического потока, который поддерживал режим гетмана П. П. Скоропадского. Автор считает, что сторонники этого потока, а также потоков из Эстонии (Северо-Западная Армия генерала Н. Н. Юденича) и центральной России (в центре фигура Н. Е. Маркова 2-го) сформировали сторонников исконного исторического пути России[111]. Собравшиеся в Рейхенгалле были неправы, обвиняя членов Парижского съезда в их революционных настроениях. Возможно, монархисты не хотели понимать реалии прошедших лет. Достаточно странно выглядят заявления рейхенгалльцев, которые, по мнению Савича, занимали позицию при крайне правой ориентации, враждебной даже к октябристам, что после революции и гражданской войны делегаты съезда в Париже готовы были восстановить революционные порядки 1917 года. Среди делегатов были бывшие члены Особого Совещания при Главнокомандующем ВСЮР, деятельность которых не могла даже напоминать революционное управление Временного правительства. Однако в чем-то делегаты и гости съезда в Баварии были правы. Одним из положений парижского съезда начала июня 1921 года стало непредрешение политического строя России после освобождения страны от власти большевиков. Главным средством, с помощью которого должен быть учрежден государственный строй, должно было стать Учредительное Собрание. То, что монархисты в Бад-Рейхенгалле обвиняли делегатов парижского съезда в их стремлении присвоить только себе «право любить Родину» попыткой объединения эмиграции на основе Русского Национального Союза и Русского Национального Комитета, которые были учреждены на основании постановления № 4 Съезда[112], также не лишено оснований. Однако стоит сказать, что и делегаты в Бад-Рейхенгалле, и делегаты в Париже принадлежали к близким политическим и идеологическим группировкам. Их попытки объединить эмиграцию на основе своих политических программ были лишь проявлением политической борьбы за влияние, но никак не объединения эмиграции. Парадоксально, но два непримиримых друг к другу съезда станут двумя платформами, синтез которых впоследствии приведет к попытке объединения в