Читаем без скачивания Мои мысли мои бабуины - Валерий Анатольевич Голиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И не видя от них никакой благодарности
Ты опять и опять их спасаешь и выручаешь…
Чем и как Твою милость они заслужили?
А ведь в это же время другие
Возносят и возносят к тебе свои молитвы,
Прося о помощи и ища защиты.
Но они остаются без ответа.
А может быть это просто лотерея,
И Ты не глядя раздаёшь счастливые билеты?
Господи, ну… как-то не правильно это.
Нет, я не собираюсь лезть в Твои дела,
Пойми правильно меня,
В твой промысел.
Просто разум, что ты мне дал,
Не даёт мне покоя.
Воистину: «Чудны дела Твои, Господи».
Я помню чудное мгновенье…
Здравствуёте, дамы и господа, товарищи!
Уделите мне несколько минут
Своего драгоценного внимания.
Чтобы я мог вам рассказать
Одну из своих историй.
Давайте, устраивайтесь по удобнее.
В моей насыщенной событиями жизни,
Всяких историй было тысячи.
Но сейчас я вам рассказать хочу именно эту.
Почему-то она застряла в моём мозге и сердце.
Друзья, хочу поделится, с вами, из своей жизни,
Вот этим сюжетом.
Который случился со мною, в моём,
Теперь, уже, таком далёком детстве.
В то время мне было лет, так, тринадцать, четырнадцать.
Я был нормальным, шустрым мальчишкой.
И уже заглядывался на девчонок.
Тестостерон начинал говорить, в моём теле,
В полный голос.
Так вот: была у нас в школе одна девчонка,
Как сейчас помню: красивая очень.
Расцвела, надо прямо сказать, не по годам.
И мы, пацаны, не спускали с неё глаз.
А иначе как?
Пока, у её сверстниц, под кофточками
Ничего не наблюдалось…
Её грудь уже отчаянно стояла и… к ласкам взывала.
Язык не поворачивался, глядя на неё,
То самое место, назвать ягодицами.
Это надо было, просто, дураком родится.
Это была самая настоящая попка!
Природа потрудилась, над ней, просто здорово:
Она была… из двух небольших «арбузиков»,
Которые «играли», под её школьным платьицем, дружно.
Когда она туда – суда прохаживалась.
Да так… что, аж, дух захватывало.
Белокурые локоны ласкали её плечи,
А её улыбка была всех прекраснее на свете.
Нет, не такая, как у Моно Лизы.
У той, как мы знаем, загадочная улыбка.
А у нашей красавицы: солнечная, яркая.
И она одаривала ею некоторых, из своих, воздыхателей.
Хотя мы и знали, что думать так не правильно.
Самая красивая улыбка, конечно же, должна быть у мамы.
Но когда мы смотрели на неё…
То забывали про всё.
Мамы, почему-то, из головы вылетали.
И… лишь с ней, наедине, мы быть мечтали.
Но нам оставалось лишь одно:
Ласкать, прикасаться к ней взглядом.
И мы были счастливы уже от того,
Что она нам это позволяла.
А училась она в параллельном классе.
Так что ей тоже было годков, так, тринадцать,
Пятнадцать.
И пока её подруги были все ещё в прыщах
Она, уже, как роза расцвела.
Ходила она как пава,
Прекрасно осознавая,
Что в тот момент все ею любуются.
И она несла… несла себя, несла красоту свою людям.
А когда однажды случилось так,
Что мы проходили мимо друг друга…
Она сделала вид, что меня просто не существует.
На нас пацанов она смотрела свысока.
Кто мы(?) и кто она!
Мы тоже в прыщах и кое-как одеты.
А она… а она королева.
Так, по крайней мере, она считала.
И носик свой прекрасный задирала.
Мы даже и не пытались к ней, такой, подкатить.
Кто она (!), кто мы?
Зато она охотно принимала знаки внимания
От парней из старших классов.
И, как водится, среди них были вожаки.
И вот только им было, с руки, к ней подкатить.
Но даже тогда она тщательно из всех того выбирала,
Кто был достоин ей составить пару.
И мы заметили, что она их, как перчатки меняла.
Словом: в ней тогда, уже, говорило мощное женское начало.
Хотя она, по сути, была малолеткой.
Но, уже, крепко разбиралась в этом предмете.
Словом: сексуальная была дивчина.
Но нам тогда это слово, на ум, не приходило
Сексуальная!..
Мы тогда слова такого и не знали.
Ведь мы были простые, советские парни.
И вообще, что сущая правда,
Секса у нас, тогда, в стране не наблюдалось.
Тогда у нас в обществе, «всё такое»,
Просто называлось любовью.
Любовь у нас была: чистая, светлая…
Наблюдалась и грешная.
А также была за деньги и беспутная.
Словом: как могли так и крутились советские люди.
И прежде всего у нас очень поощрялась
Самая чистая и светлая любовь…
Любовь к Партии.
Помимо любви мы клялись ей в верности.
И обожали товарищей Ленина и Брежнева.
Так вот: жизнь, как водится, шла своим чередом.
Школа – дом, школа – дом.
И вот однажды я с пацанами,
Такими же, как и я балбесами,
Коротаю осенний вечер.
Ещё тепло, идёт дождик,
Дождик, что-то, разошёлся.
Темно, мы под крышей беседки,
Курим… больше делать нечего.
А перед беседкой, в метрах пяти, не более,
Футбольное поле.
Футбольное поле – это громко сказано,
Просто небольшая площадка.
Глина, утоптанная нашими ногами.
Летом поверхность очень твёрдая, гладкая.
А сейчас идёт дождь…
Глина размякла и превратилась в грязь.
Не дай бог на это поле сейчас попасть.
Увязнешь «по самые уши».
И мы знали: сейчас туда лучше не суйся.
И вот мы просто стоим, курим,
Травим анекдоты…
О мозгах, своих, не заботясь.
О завтрашнем дне, своём, не заботясь.
Вместо того чтобы сидеть дома,
И получше готовить уроки.
Чтобы завтра получит хорошую оценку в школе.
Чтоб порадовать ею отца и мать…
Но на школу нам, если честно сказать, наплевать.
Вот был дурак!..
Тут надо что, ещё, сказать:
У кромке поля пара столбов с фонарями.
Которые, как могут, нам поле освещают.
Сей унылый пейзаж.
Эх, винца бы сейчас!
Что бы в мозг и кровь радость вошла.
А то вокруг темно, неуютно.
И скучно, просто скучно…
Но денег у нас, тогда, в карманах не водилось.
А что мать на школьный завтрак давала,
На курево уходило.
И, вдруг, мы видим такое дело:
Какой-то мужик вступил на поле это.
«Смелый», – пронеслось у нас в головах.
А он, видать,
Не замечая ни дождя, ни грязи
Решил преодолеть это препятствие.
Видать в тот момент он чувствовал себя танком.
А танки, как известно, грязи не боятся.
Видать ему, уж, очень, хотелось домой,
И он решил срезать угол и пойти по прямой.
И