Читаем без скачивания Почему наука не отрицает существование Бога? О науке, хаосе и пределах человеческого знания - Амир Ацель

Интересно, что теорию Большого взрыва разработали не астрономы, открывшие расширение Вселенной (Слифер, Хьюмасон и Хаббл). Теорию эту предложил бельгийский католический священник. В 1927 году Жорж Леметр, посвященный в духовный сан католический священник, поступил в Массачусетский технологический институт, чтобы изучать математику. Впоследствии он экстраполировал данные, полученные Хабблом, Слифером и Хьюмасоном, назад по шкале времени и пришел к выводу, что если Вселенная расширяется, то в прошлом она была тем меньше, чем более ранние отрезки времени мы будем рассматривать. Пользуясь математическим аппаратом, Жорж Леметр смог отмотать назад пленку исторического кинофильма о развитии Вселенной до ее возникновения и показал, что она, как об этом написано в Библии, и в самом деле имеет начало.

Зародыш Вселенной Леметр назвал «первозданным атомом». Свою теорию Большого взрыва он представил в безупречно написанной математической статье, которая и сегодня удивляет читателя своей непротиворечивостью и точностью. Однако Эйнштейн, убежденный в правильности своих выводов относительно «статичности» Вселенной, поначалу выступил с критикой священника, сказав ему: «Ваши расчеты корректны, но физика – ужасна». Это был первый из нескольких споров, проигранных Эйнштейном. Священник, руководствовавшийся безупречной математикой, оказался прав.

Этот спор отражает главную проблему науки: уравнения не могут быть лучше своих предпосылок и допущений. Если допущение неверно и не соответствует природным фактам, то уравнения приведут к неправильным выводам, даже если эти уравнения будут выведены величайшими умами человечества.

Теперь мы знаем, что у Вселенной было начало – Большой взрыв. С помощью телескопов, наблюдений со спутников и таких ускорителей, как Большой адронный коллайдер, мы убедились, что можем понять, как развивалась Вселенная спустя доли секунды после взрыва ее «сингулярности» («первозданного атома» Леметра: места, где не действовали ныне известные нам законы физики) до ее нынешнего состояния. Но мы не знаем и, вероятно, никогда не сможем узнать, какая причина вызвала Большой взрыв и что было (если вообще было) до того, как он произошел.

Когда я в 2010 году брал интервью у нобелевского лауреата физика Стивена Вайнберга для статьи о нем в журнале Scientific American, я спросил ученого: «Какая причина вызвала Большой взрыв и что происходило в природе до него?» Ответ был на удивление прост: «Этого мы не знаем, и у нас нет никакого способа это выяснить». Этот ответ, данный одним из ведущих физиков и мыслителей нашего времени, убеждает меня в том, что наука не может опровергнуть существование «творца». Если наука не может привести нас к реальному моменту творения и к событиям, ему предшествовавшим, то как можем мы опровергать некую предвечную сущность и силу, направлявшую развитие Вселенной?

Как мы увидим ниже, некоторые физики занимались построением гипотетических моделей, ибо нет данных о том, что повлияло на Большой взрыв или на то, что происходило до него, – первоначальное возникновение Вселенной. Однако все эти модели не возникают «из ничего»: в них всегда присутствует некая предсуществующая субстанция, среда, из которой и возникла Вселенная. (Часто эту среду называют квантовой пеной — плотной совокупностью пузырьков пространства и времени, в которой они тесно переплетены между собой благодаря эффектам, постулированным теорией относительности и квантовой механикой.) На самом деле, нет никаких логических оснований принимать, что Вселенная возникла из ничего; должно было существовать что-то, из чего она образовалась.

Труды физиков последнего столетия привели к созданию теории «унификации сил». Сейчас мы выделяем в природе четыре вида сил: силу тяготения, электромагнетизм, а также слабое и сильное внутриядерное взаимодействие. Однако теоретический прогресс (в частности, создание теории суперсимметрии) привел физиков к убеждению в том, что четыре силы природы были когда-то объединены в одну силу, а именно сразу после Большого взрыва. Эта сила была названа сверхсилой. Ее существование вытекает из экстраполяции уравнений физики назад по времени. Но что это за сверхсила, единая, невероятно могущественная сила природы, управлявшая нашей Вселенной, когда она была еще очень молода? Природа этой силы неизвестна и загадочна, но именно благодаря ей мы существуем. Эту силу можно назвать Богом.

Прежде чем продолжить рассуждения о науке и ее отношении к религии, я считаю необходимым коснуться некоторых высказываний новых атеистов об Эйнштейне как о личности. Некоторые биографы рисуют Эйнштейна как законченного атеиста, «неверующего», как «непрактикующего еврея». Эйнштейн действительно не придерживался догм какой-то одной институциональной религии, включая и родной ему иудаизм, но, вероятно, он не был неверующим в том смысле, в каком нас пытаются убедить новые атеисты.

Известно, что в 1913 году, будучи в Праге, Эйнштейн посещал синагогу, а это был период его самой плодотворной научной работы. По-видимому, он все же верил в Бога: в некую сущность, создавшую законы природы, которые Эйнштейн познавал всю свою жизнь.

Эйнштейн всегда говорил о «Боге», утверждая: «Господь неуловим, но не злобен» (он говорил это, когда его внимание привлекали к вздорным возражениям против теории относительности) и «Хотелось бы мне знать мысли Бога, все остальное – детали». Едва ли такие слова мог бы произнести Ричард Докинз. Однако их произносил Эйнштейн, у которого много подобных высказываний о Боге, причем звучащих весьма отчетливо и убежденно.

Однажды маленькая девочка прислала Эйнштейну письмо, в котором просила рассказать о его религиозных взглядах. Краткий ответ ученого говорит о его вере больше, чем могли бы сказать толстые тома.

Дорогая Филлис.

Я постараюсь как можно проще и понятнее ответить на твой вопрос. Вот мой ответ.

Ученые верят в то, что все, что происходит в мире, в том числе и с человеческими существами, подчиняется законам природы. Поэтому ученый не может быть склонен к вере в то, что на ход событий можно повлиять молитвой, то есть каким-то сверхъестественным способом.

Тем не менее мы должны признать, что слишком мало знаем об этих силах, и поэтому в конечном счете убеждение в существовании окончательного вечного духа зиждется на какой-то вере. Эта вера остается распространенной в мире, несмотря на современные достижения науки.

Однако каждый, кто серьезно занимается наукой, убеждается в том, что в законах природы незримо присутствует дух, намного превосходящий дух человека. Таким образом, занятия наукой приводят к религиозному чувству особого рода, к чувству, которое, несомненно, сильно отличается от религиозности менее искушенных и более наивных людей.

С сердечным приветом,

твой А. Эйнштейн.

В свете всего этого утверждать, что Эйнштейн был самым выдающимся ученым атеистом современности, – это искажение его истинных взглядов. Он считал себя, возможно, аллегорически, особо одаренным человеческим существом, наделенным миссией раскрыть «мысли Бога» или, по крайней мере, божественные законы природы. Таким образом, Эйнштейн не был в действительности тем человеком, которого в качестве герба могли бы взять на свои щиты рыцари атеистического «крестового похода».

В своей книге «Вселенная из ничего»[11] Лоуренс Краусс цитирует Эйнштейна: «На самом деле, я хочу знать, был ли у Бога [sic!] какой-либо выбор при сотворении Вселенной». Уточнитель [sic] вставляют в текст, когда хотят обратить внимание читателя на грамматическую или синтаксическую ошибку в цитате или на содержательное недоразумение в ней. Но Эйнштейн не нуждался в интерпретациях Лоуренса Краусса для того, чтобы быть правильно понятым.

Мало того, Краусс пытается «объяснить», что, на самом деле, имел в виду Эйнштейн:

Я прибегнул к этому комментарию, потому что Бог Эйнштейна – это не Бог Библии. Существование удивительного порядка в строении Вселенной внушало Эйнштейну ощущение такого великого чуда, что вызывало ощущение духовной привязанности к нему, которое он, следуя Спинозе, определил именем «Бога».

Учитывая, что Эйнштейн не один раз ссылался на Бога в своих сочинениях, нам следовало бы поинтересоваться, на каком основании Краусс толкует его слова так, как будто Эйнштейн был неграмотным и сам не понимал, что говорил.

Ясно, что Краусс следует примеру Ричарда Докинза и, несомненно, был так встревожен высказываниями о Боге, сделанными одним из величайших умов XX века, что начал свою книгу толкованием слов Эйнштейна для неразумных читателей. В главе 1 своего труда «Бог как иллюзия», названной «Глубоко религиозный неверующий человек», Докинз утверждает, что Эйнштейн «имел в виду совсем другое», когда говорил о Боге. Докинз цитирует Эйнштейна: «Наука без религии хромает, а религия без науки слепнет». Далее Докинз говорит, что люди склонны вырывать из контекста высказывания Эйнштейна о Боге; впрочем, этим в немалой степени грешит и сам Докинз.