Читаем без скачивания Советский Голем - Михаил Самуилович Агурский

со стороны местных территориальных парт организаций. Поэтому появилась настойчивая тенденция вы­ходить за рамки территориальных разграничений при развитии промышленных районов, дабы сделать контроль со стороны местных парторганизаций практически невозможным.

Кристиан Дювель обратил внимание уже в 1974 г. на почти открытое столкновение между Брежневым и Косыгиным по вопросу экономической политики. 11 октября 1974 г. в речи в Кишиневе Брежнев заявил следующее: «Возьмем промышлен­ность. Она развивалась у нас, главным образом, за счет строи­тельства новых предприятий. Это позволило нам создать мощ­ный экономический потенциал, превратить нашу страну в первоклассную индустриальную державу. Разумеется, мы и впредь будем строить новые предприятия там, где это необхо­димо. Однако, главное состоит теперь в том, чтобы научиться по-настоящему эффективно, полностью использовать мощности каждого действующего предприятия, научиться брать и числом, и уменьем».

3 ноября, выступая во Фрунзе, Косыгин, совершивший за­метную эволюцию с середины 60-х гг., сделал противоположный акцент, а именно на «более полном использовании и быстрей­шем освоении новых производственных мощностей». Более того Косыгин прямо намекнул, что недостатки капстроитель­ства — это «не только экономический, но и социальный и поли­тический вопросы». Дювель заметил, что это был прямой намек на то, что именно вмешательство аппарата (политическое вме­шательство!) было препятствием на пути выполнения плана.

В течение того же 1974 г. изменились и официальные ло­зунги. Если в первомайских призывах говорилось о «быстрей­шем освоении новых капитальных вложений», то в ноябрьских лозунгах уже говорилось об их «лучшем использовании».

Атакам подверглось не только капстроительство. Сама НТР была взята под сомнение. Один из немногих промышленных администраторов, выступающих против НТР, бывший гене­ральный директор ленинградского станкостроительного объе­динения Г. Кулагин получил трибуну на страницах журнала Наш современник, тесно связанного с наиболее консервативны­ми кругами партаппарата. Он обвинил технократию в том, что она разоряет страну. «Наука, — заявил Кулагин, — вправе жить и развиваться за счет общества. Техника должна кормить общество, а не кормиться сама за его счет».

«Корень зла, — продолжал Кулагин, — заключается в том, что в послевоенные годы мы постепенно утратили четкие гра­ницы между фундаментальной наукой, прикладными исследо­ваниями и собственно техническими разработками... Техника, призванная давать сиюминутный эффект, будучи незаконно произведена в ранг науки, уходит из-под контроля экономики, обретает опасную независимость от производства и в результа­те часто работает на холостом ходу».

В 1976 г. Брежнев похвалялся тем, что если капвложения на производственное строительство выросли за 5 лет на одну треть, капвложения на техническое перевооружение существу­ющих предприятий выросли на 64%. Однако, эта похвала была несерьезной, ибо как далее будет показано, рост этот относится к крайне малым цифрам по сравнению с кап­строительством.

Итак, партаппарату уже не удалось изменить положение вещей. Тот же Дювель отмечал в 1977 г., что в стране воца­рилось определенное двоевластие между партией и государ­ственными органами, хотя партия, как таковая уже не была единой в этом вопросе. В ее среде, как мы увидим, уже суще­ствовало сильное лобби ВПК.

Чтобы остановить дальнейший рост ВПК, партаппарат стал искать соглашения с США по ограничению стратегических во­оружений, дававшего предлог для сокращения роста ВПК.

Как только были подписаны соглашения ОСВ-2 в Вене, в 1979 г., которые давали, наконец, желанный предлог для рез­кого сокращения капстроительства, ряд органов печати (но отнюдь не все!) стали вновь призывать к прекращению экстен­сивных методов роста и к переходу на интенсивные. Так, в передовице Советской России, которая явно отражает интересы консервативной, бюрократической части партаппарата, гово­рилось, что «на первый план выдвинулись задачи максималь­ного использования уже созданного мощного производитель­ного потенциала на основе преимущественно интенсивных ме­тодов роста». Правда, позиция которой постоянно колебалась, пообещала пересмотреть инвестиционную политику. Один из ведущих советских экономистов академик Тигран Хачатуров заявил, что единственным путем дальнейшего промышленного роста будут интенсивные методы роста на существующих уже производственных мощностях. Но в его статье было и новое. Список новых строек, — сказал Хачатуров, — будет резко сокращен.

Первейшим объектом атаки оказалась, как и прежде, Запад­ная Сибирь. Советская Россия опубликовала статью из Тюмени, где говорилось, что там на нефтепромыслах сложилась тре­вожная обстановка. Не попадала ли Западная Сибирь в спи­сок сокращаемых строек, о которых говорил Хачатуров? Го­раздо более важным симптомом наступления на ВПК оказа­лась новая тенденция Советской России игнорировать военно­технические праздники. Если раньше эта газета не шла дальше того, чтобы на день авиации дать статью зам. министра граж­данской авиации, вместо статьи одного из командующих совет­скими ВВС, а в день артиллерии и ракетных войск ограничи­ваться статьями представителей артиллерии сухопутных войск, а не стратегических ракетных войск, то начиная с лета 1979 г., сразу после Вены, Советская Россия впервые в истории совет­ских центральных газет ограничилась в день военно-морского флота (29 июля), в день авиации (19 августа) и в день танкиста (9 сентября) одними фотографиями без статей представителей соответствующих родов войск. Это был серьезный полити­ческий вызов ВПК.

Более того в день авиации эта газета опубликовала простран­ную передовицу, подписанную поэтом Робертом Рождествен­ским, звучащую на редкость двусмысленно. Статья была по­строена так, что если в нее подставить слова «советский» вместо «западный» и т. п., то она точно отражала внутрисоветское по­ложение. В статье также использовались чисто внутренние аргументы, никогда не используемые на Западе.

«Речь идет, — сказал Рождественский, — о руководителях и владельцах западного ВПК. Людей убеждают в том, что разработка новых вооружений является неотъемлемой частью прогресса» (В США такого аргумента быть не может. Он суще­ствует только в СССР за закрытыми дверьми — М. А.). Не надо воевать, говорят некоторые зарубежные теоретики (?!), но разве нельзя вооружаться, не воюя? Что же теоретически «воору­жаться, не воюя, наверное можно. А вот практически нет. Нет, такой «путь прогресса» не подходит для людей земли! Грань, по которой человечеству предлагают «балансировать», уже сейчас еле видна, а с годами она исчезнет начисто!» Внутрен­ний характер аргументации этой статьи не оставляет сомнения. «Путь прогресса» — это советская НТР в рамках ВПК.[1]

Однако, попытки ограничить ВПК встретили сильное сопро­тивление. 6 ноября Андрей Кириленко, который, по-видимому, является главным лоббистом ВПК в партии, в своей речи в Кремлевском дворце призывал к дальнейшему промышленно­му стратегическому росту и, особенно, к наращиванию мощ­ностей топливно-энергетического комплекса в Западной Сибири. Он ни слова не сказал об интенсивных методах ростa. Его речь показала, что чаша весов вновь качнулась в сторону ВПК.

Правда вновь изменила свою позицию и опубликовала пере­довицу, где повторялись основные положения речи Кириленко в области экономики. Орган Министерства обороны Красная звезда пошла еще дальше. Она потребовала «динамичного подъема экономического потенциала», говорила о «новых круп­ных мерах, направленных на дальнейшее укрепление матери­ально-технической базы коммунизма».