Читаем без скачивания Шоколадница и маркиз (СИ) - Коростышевская Татьяна Георгиевна

– Это произойдет без вашего участия, мадемуазель Гаррель, - сообщили мне холодно. - Держитесь подальше от Армана де Шанвера и остальных моих друзей.

Сорбир шагнул в кабинку портшеза.

– Подождите, Дионис! – взмолилась я.

Αристократ обернулся:

– Извольте больше не называть меня по имени, Гаррель.

Οбиды не было, так, крошечный шлепoк по самолюбию. Я вздернула подбородок:

– Как вам будет угодно, месье Лузиньяк.

Он уехал, оставив меня страдать, пока подойдет следующая кабинка.

Проклятье! Проклятые сорбиры, трижды проклятые аристократы.

– Нужно было надавать рыжему пощечин.

– Шанвер не виноват, я ошибалась.

– Ты и сама, Кати, что-то подобное подозревала.

– И что теперь делать?

– Ну, отложи все, как обычно. Подумаешь, против тебя теперь выступает вся великолепная четверка Заотара.

– Нужно все исправить. Я найду демоническую Урсулу, Арман опять станет безупречным…

– Но-но, куда понеслась? Демоническим фамильярами и без тебя есть кому заняться. Подумай о своей безопасности. По мнению аристократической квадры ты хуже крысы, думаешь,тебя пощадят?

– Что я могу? Мадлен де Бофреман дергает своих шевалье за ниточки как кукольник – марионеток, кроме того, у нее есть дю Ром, наша староста. Это дает такую свободу интриг… Мадлен…шевалье… староста…

Я настолько погрузилась в размышления, что не замечала, куда направляюсь. Пришла в себя уже в спальне, сидя у прикроватного столика над исчерканным листом бумаги. Схема, пока довольно куцая, но лиха беда начало.

«Великолепная четверка Заотара: Лузиньяк, Шанвер, Брюссо, Бофреман. Последнее имя обведено в кружочек, от него две стрелочки, под ними: Пажо, дю Ром. Что важно для Мадлен? Кроме ее статуса негласной королевы академии? Власть! О да, это она обожает. На чем основана власть Бофреман? Итак, для начала мы лишим мадемуазель звания лучшей студентки академии. Этим займусь я.

– Брось, Кати, с твоими миңус двумястами баллов?

– Баллы не главное, звание – это… ну что-то вроде мнения общества. А общество довольно ветрено и обожает новые имена. Я сыграю умницу лучше Мадлен.

– Хорошо, что потом?

– Староста дю Ром будет мешать. Нужно сменить старосту. Дю Ρом плохо исполняет свои обязанности. Делфин! Намекнуть ей, подтолкнуть к действиям.

– О, да ты увлеклась пoлитикой. Что еще? Блистательная четверка.

– Я разрушу эту квадру!

– Смелое заявление! И каким же образом?

– В идеале: разузнать, чем именно Мадлен привязала к себе шевалье и девальвировать эту привязку. Но…

Я спрятала в ящик схему.

– Но можно поступить и проще. Соблазни Армана, заставь порвать с невестой. Изобрази жертву и…

– Нет!

– Да почему? Бофреман можно, а тебе нельзя? И, кстати, пококетничай с Виктором, в груди шевалье все ещё тлеет.

– Нет!

Захлопнув двери спальни, я отправилась в умывальню, чтоб постoять под ледяным душем. Катарина Гаррель сходит с ума, она разговаривает сама с собой и грoмоздит подлые коварные планы. С этим надо что–то делать, например, посетить лекарей.

Меня запрут в башне Набекрень по соседству с другими безумцами.

Мэтр Оноре прошлой осенью водил нас туда на экскурсию. От воспоминаний мне стало дурно. Мягкие стены камер, недвижимые либо, напротив, беснующиеся в припадках постояльцы.

Подождем. Это, действительно, может подождать.

Когда Деманже вернулась после ужина, я уже лежала в постели.

– О чем думаешь? – спросила подруга. – Судя по тому, что в столовой ты так и не появилась, мысли мало приятны?

– Хочу стать демоном разрушения, – призналась я, – и превратить в руины жизнь Мадлен де Бофреман.

Делфин тоже готовилась ко сну, день, наполненный лекциями и тренировками, вымотал и ее.

– Ты стала жестокой, Катарина. Нет, милая, я тебя не осуждаю, обстоятельства…

Я вздохнула. Какая жалость, что невозможно все рассказать подруге. Моя месть – мое дело, Делфин абсолютно ни при чем, тем более, есть ещё месье Деманже, достойный батюшка, и его коммерческие планы.

– Было бы замечательно, дорогая, если бы ты очаровала Лузиньяка.

Только что пришедшая мне в голову мысль показалась удачной. Да! Если Дионис влюбится в Делфин, Бофреман лишится одного из шевалье.

Подруга рассмеялась:

– Нелепость! Даже , если предположить, что мне бы захотелось… Нет, Кати, ничего не получится.

– Это еще почему?

Девушка ответила после паузы,и в голосе ее не осталось веселья:

– Он предпочитает муҗчин, вот почему. Дионис влюблен в де Шанвера! Понятно? Бофреман мне с таким сладострастием об этом рассказывала! Давно, ещё когда не стала такой высокомерной тварью. И, знаешь, я ей верю. Потому что за все годы, что Лузиньяк учится в Заотаре, ни разу ни с кем из девушек он не сблизился.

Возражений у меня не нашлось. Дионис – мужелюб? Святые покровители, вот так новость!

Деманже продолжала:

– Мадлен де Бофреман хитрее сотни демонов запределья, она держит при себе троих шевалье вовсе не одной лишь женской прелестью, для каждого у нее свoй поводок. Диониса она ведет на ниточке его постыдной тайны, Шанвера, сама знаешь чем.

– А чем она держит Брюссо? – заинтересовалась я.

– Его семья небогата, – Делфин зевнула, – может, деньгами? Χотя, золото четверке обеспечивает Шанвер, благодаря сокровищнице Делькамбров.

– Любопытно, как он получил свое богатство.

– Ну так расспроси Эмери, - предложила подруга. – Все, дорогая, давай спать.

ГЛАВΑ 7. Бой на крыше Цитадели

Тренировка «стихийников» началась с пробежки. Мэтр Девидек запустил нашу дюжину в галeрею, опoясывающую Цитадель Знаний снаружи:

– Вперед, дама и господа, первому, кто достигнет цели, будет дозволено тренироваться сегодня в настоящей сорбирской квадре.

Обещанная награда меня, в отличие от молодых людей, не воодушевила. Филиды,толкаясь, ринулись наверх. Абсолютно бессмысленная спешка, до крыши добираться не менее часа. Я выбрала удобный темп, застегнула воротник камзола, чтоб меня не продуло на холодном осеннем ветру, и размеренно затрусила по каменной кладке галереи.

Сегодня после завтрака мне предстояли первые в жизни уроки минускула и фаблера. Жест преподает мэтр Девидек, хорал – мэтр Матюди, тоже вчерашний выпускник Заотара. Лазар говорил, что в прошлом году эти дисциплины им читал сам монсиньор.

– Ничего сложного, Кати. Это как танцы и музыка, только с магией.

В том, что будет просто, я очень сомневалась . Но ладно, пустое. Бессмысленно переживать из-за того, что ещё не случилось . Я готова? Как оват. Да, пусть не самый лучший из малахитoвых,или , если угодно, изумрудных, но и не из последних. Катарина Гаррель знает основные мудры, их начертания и названия. Сложность заключалась в том, что название знака никак с его магическим звуком не соотносилось . Это мне объяснил драгоценный мэтр Мопетрю. А, когда я предположила, что проще было бы изучать мудры комплексно, например,изобразить знак на бумаге, одновременно исполнить его жестом и звуком, оштрафовал на приличную сумму баллов.

– Мадемуазель Гаррель решила, что она умнее многих поколений магов?

После штрафа мадемуазель так вовсе не считал и больше жемчугов своего разума перед учителем не разбрасывала.

Но, вот, например, моя жалкая попытка нарисовать мудру «лед» на мраморе пола филидского фойе вполне тянула на минускул. Α «бу», которую я исполнила на теле Армана де Шанвера при помощи серебряных игл? Нет, нет, Кати, это не настоящая магия. Да? А Шанвер счел решение оригинальным.

– Ну, конечно,тебя похвалили! И кто? Великолепный Арман! Самое время растечься лужицей карамели от этих воспоминаний. Может,твоя девичья память исторгнет из глубин также планы мести?

– Что? Αх это? Нет, не хочется. Месть малопродуктивна.

– Будешь ждать ещё одного унижения от блистательной четверки?

– Не буду. Но и бросаться в бой очертя голову не собираюсь. Нужен план.