Читаем без скачивания Чудесная чайная Эрлы (СИ) - Корсарова Варвара

В носу першило от запаха истлевшей бумаги и кожи. Я чихнула, звук отозвался шорохом за одним из шкафов.

Занта, не испытывая ни малейшего сомнения, свернула в узкий проход между шкафами и скрылась. Ободренная ее поведением, я медленно двинулась за ней.

На торцах шкафов имелись подсвечники, в некоторых сохранились огарки, половину из них удалось запалить. Но горели они неуверенно и сумрак почти не разгоняли. Время от времени тянуло сквозняком, и тогда язычки пламени принимались плясать, на дубовых досках метались тени, что добавляло жути.

Мой тягостный детский страх не пропал. Я прислушивалась к шорохам и гадала, откуда берутся неуловимые тени в углах, что исчезали при моем появлении.

В такой обстановке волей-неволей поверишь в сказки бабушки о пылевом привидении. В голове всплывали и другие рассказы, поведанные у очага в ненастные вечера: о пустых зачарованных книгах, о косматых домовых, о безголовых тенях, что появляются в зеркале, если заглянуть в него в полночь.

Но не время предаваться жутким воспоминаниям: надо сделать то, за чем пришла – найти что-нибудь ценное на продажу. В ближайшем шкафу за стеклянными дверцами виднелись ровные ряды деревянных шкатулок всех размеров. С них-то я и решила начать.

Но едва потянула за латунную ручку, как к моим ногам свалился длинный лоскут темной кожи. Он скрутился в трубочку, распрямился, хлестнув разлохмаченным краем по полу и стремительно пополз!

Потребовалось огромное усилие воли, чтобы не завизжать и не броситься наутек.

Вот и первая живая закладка! Я-то надеялась, что чары развеялись за эти годы. Напрасно!

Живые закладки изготавливали некромаги из кусков кожи. Одно время их изделия пользовались популярностью, и мой дед привез целую коробку из далекого Афара.

Такая закладка не только отмечает прочитанную страницу, но и может показать строку, на которой ты остановился. Может держать карандаш, когда он не требуется читателю. И даже отыщет для вас нужный отрывок в книге.

Беда в том, что некоторые закладки обладали бунтарским нравом. Они ерзали и дергались в книгах, перетирали крепление и сбегали. На любой полке шкафа можно было встретить бродячую закладку, что покинула свой том и ползает по всему дому, как червь.

Я поспешно убрала ногу, когда закладка приблизилась к ней слишком близко. Прикасаться к ней даже носом ботинка было противно. Нужно было захватить метлу!

В этот миг зашелестели крылья, и на закладку спикировала Занта. Одной лапой она прижала к полу ее «хвост», другой конец схватила острыми зубами и сильно прикусила. Лоскут яростно дернулся, но чары оказались разрушены; живая закладка превратилась в два обрывка старой кожи.

Занта, довольная собой, села и тихо засмеялась. Улыбнулась и я.

Альфины умеют уничтожать некрочары. За те два года, что Занта жила у меня, она ни разу не продемонстрировала свое умение – с заклинаниями некромагии нам до сего времени сталкиваться не доводилось.

Занта жаждала продолжить охоту. Как только дальше по проходу зашуршало, она прижала уши, одним скачком метнулась под шкаф, и через полминуты вернулась, победно помахивая хвостом. В зубах она держала вторую неподвижную беглую закладку.

Дело пошло. Пока я разбирала шкаф, Занта шныряла по библиотеке и исправно приносила к моим ногам обездвиженные кожаные ленты.

Увы, моя охота не была столь же успешной. В шкатулках отыскивались грубо изготовленные деревянные божки, глиняные черепки, дешевые и абсолютно бесполезные амулеты из стекла, зубы древних ящеров... Ничего, за что владелец ломбарда дал бы денег. Ни одного золотого украшения, ни одной старинной монеты.

Коллекция моего деда представляла ценность лишь для ее владельца.

Тогда я принялась перебирать книги.

Их тут было великое множество, они громоздились в шкафах от пола до потолка: тяжелые, как каменные плиты, фолианты, в кожаных обложках; изящные брошюры в шелковых переплетах; истрепанные книги с хрупкими, желтыми страницами. От них веяло дыханием времени; казалось, они хранят многозначительное молчание, полное секретов.

Я вытаскивала один том за другим, чихая от пыли, и бегло их просматривала. Увы, меня скоро опять постигло разочарование. Сплошь путеводители, скучные дневники, несколько магических руководств, какие можно найти в любой книжной лавке.

Пару книг с золотым тиснением на переплете, написанные на незнакомых языках, я все же отложила: покажу их книготорговцу господину Честу. Как знать, вдруг это редкие издания, за которые книголюбы отвалят неплохую сумму.

А одну книгу я решила оставить себе: «Предания о кондитерском искусстве заморских земель». Пригодится!

Прошел почти час, масло в фонаре выгорело. Занта закончила охоту и теперь ходила за мной, путаясь в ногах. Ее белая шкурка посерела от пыли. Вечером не миновать ей купания.

Мы углубились в лабиринт шкафов. Проходы здесь были очень узкие, шкафы стояли тесно, приходилось идти боком, чтобы протиснуться. Я словно блуждала в темном, мрачном ущелье.

Старый страх вновь дал о себе знать – и небезосновательно.

Если верить безмятежному виду Занты, на чердаке не осталось ни одной беглой закладки. Но почему тогда не прекращаются шорохи? И что это потрескивает в крайнем шкафу? И почему тень в том углу гуще, и свет моего фонаря не может разогнать ее?

Занта остановилась, выгнула спину, вздыбила крылья и зашипела. И ее страх напугал меня сильнее всего. Кровь мигом прилила к голове, а сердце гулко заколотилось.

Вот, опять этот шорох! От нового звука у меня затряслись поджилки.

Не желая сдаваться, я повыше подняла фонарь.

А через секунду горько пожалела, что сунулась на чердак.

Одна из книг на полке пошевелилась. Позолоченный корешок медленно выдвинулся. Еще и на дюйм... и еще.

Занта низко, страшно заурчала, а я облилась ледяным потом и не могла пошевельнуться от ужаса.

Книга с громким стуком упала на пол, подняв облако пыли. Это был толстый, обтянутый кожей фолиант с медным окладом и застежками. Застежки щелкнули, и книга с пронзительным скрипом распахнулась. Страницы желтой бумаги зашелестели, но они были пусты – ни единого знака, ни одной буквы!

А пылевое облако не оседало; напротив, оно как будто сгустилось. Пылинки танцевали в лучах моего фонаря, внутри облака клубились завихрения. А затем они начали расти, менять форму!

Над раскрытой книгой соткался призрачный человеческий силуэт. Покатые плечи, косматая голова, колышущиеся лохмотья юбки. Фигура выпростала две руки, которые мигом начали удлиняться и потянулись ко мне!

От фигуры веяло холодом и могильным ужасом.

И тут я, наконец, очнулась.

Повернулась и, не помня себя, кинулась к выходу. В панике натыкалась на шкафы и отбила плечи и ноги. Кое-как вырвалась в проход, поскользнулась, чуть не уронила фонарь, но удержалась и скачками рванула к двери. У самого выхода меня обогнала Занта – она неслась со всех лап, вскидывая зад и помогая себе крыльями.

Мы выскочили наружу, я поспешно захлопнула дверь, опустила засов и навесила замок. И принялась бешено запихивать паклю обратно в щели, чтобы неведомое и жуткое нечто не просочилось наружу! При этом мне ужасно хотелось бросить свое занятие, убежать на улицу и никогда не возвращаться в свой дом.

Я овладела страхом, лишь когда Занта с небрежным видом уселась у самой двери и принялась умываться.

«Кто испугался? Я испугалась? Не ври! Альфины ничего не боятся. Мне просто захотелось лапы размять», говорило выражение на ее морде

Я приложила ухо к двери и прислушалась: все тихо.

Бездна и тени! Рассказы бабушки были правдой! Недаром она запрещала нам соваться в библиотеку – там живет пылевое привидение!

И что мне теперь с этим делать?!

В кровать я забралась с чувством неизъяснимого блаженства. В тюрьме приходилось спать на откидной доске, поверх которой лежал лишь тощий соломенный матрас. И хотя надзиратель выдал одеяло, я часто просыпалась от холода.