Читаем без скачивания Найти себя. Трилогия (СИ) - Эс Евгений

– Уже перестала, – так же тихо отозвалась Алель, – Однако, мне потребуется время, чтобы переодеться и привести себя в порядок.

– Мне выйти или остаться?

– Оставайся, – разрешила вампирша и оглянулась через плечо, – Поможешь расстегнуть платье?

– А мы не опоздаем? – сильнее, чем обычно прохрипел Виктор, берясь за застежки.

– От тебя зависит, – поощряющее улыбнулась Алель.

В фойе театра на удивительную светловолосую пару все сразу же обратили внимание. Конечно, люди глазели не столько на Сомова, сколько на его спутницу. Вампирша, да еще в сопровождении человека, когда еще такое увидишь? Мужчины аж головы свернули, игнорируя, что их непрерывно и злобно дергают за рукав дамы, недовольные таким бестактным поведением своих кавалеров. Любопытные глаза преследовали необычную пару повсюду. И даже заняв места в зале, на Алель и Виктора, сидящих в центре первого ряда, были направлены десятки, если не сотни гогглов. Сами же они никого не замечали и смотрели только на сцену. Театральные подмостки казались маленькими из‑за того, что практически все пространство на них было задрапировано темной материй, которая нависала даже сверху, оставляя совсем небольшой участок для струнного оркестра. И это единственное свободное место плотно занимали лежащие на стульях скрипки, альты, виолончели, контрабасы, а также пристроившийся к ним одинокий клавесин. Скоро появились и музыканты, которых зрители встретили нестройными жидкими аплодисментами.

В центральном проходе тут же засуетились оператор с помощниками и покатили камеру, установленную на штативе с колесиками ближе к сцене. Шоу должно было транслироваться в прямом эфире по телевидению.

Осветители приглушили свет в зале и сфокусировались на декламаторе, который вышел вперед и с выражением, очень проникновенно прочитал сонет «Весна». После этого лучи света плавно переместились на музыкантов. Обост сурово окинул взглядом публику, дождался полной тишины, после чего резко вскинул скрипку к подбородку и начал концерт ми мажор. И буквально с первой ноты зал попал под власть легкой чарующей музыки. Репертуар оркестра состоял из Вивальди с его бессмертными «Временами года». Сначала это было абсолютно классическое исполнение, где знаменитый скрипач вел солирующую партию. Делал он это виртуозно, как и весь вышколенный им оркестр, который не допускал ни единой фальшивой ноты. Музыка увлекала и не отпускала слушателей до самого конца, пока не затихли последние звуки скрипок. А потом был сонет «Лето» и концерт соль минор и так далее, пока не закончилось все «Зимой». По окончании всех четырех концертов весь зал дружно и громко зааплодировал гениальному скрипачу.

Обост раскланялся, но ни он, ни его оркестр не покинули своих мест. Это был еще не финал. А за спинами музыкантов уже начала исчезать черная драпировка, полностью открывая сцену. Показались ударная установка и музыканты с духовыми инструментами. Затем открылись два огромных вентилятора по краям сцены. И, наконец, зрители увидели, что над сценой нависает клетка с мелкой проволочной сеткой, внутри которой отливают холодным светом два полированных металлических диска.

– Гроза, – произнес декламатор одно единственное слово.

Зал погрузился в полную темноту и с первыми звуками музыки начали разгоняться вентиляторы. Подсвеченные сзади синими прожекторами они стробоскопами освещали публику и обрушивали на нее мощный поток воздуха. Обост снова повторял «Времена года», точнее одну часть музыкального цикла – «Лето» или «Грозу», как ее иногда называли. Но теперь это было иное исполнение, где солисту помогали не только смычковые инструменты, но и трубы, флейты, а главное мощный ритм ударной установки. Музыка приобрела совершено другой оттенок, еще более тревожный и еще более нагнетающий. А в момент наивысшего накала весь оркестр вдруг сделал короткую паузу и разряд в несколько миллионов вольт оглушительно пробил воздух, образовав рукотворную молнию между металлическими дисками в клетке.

В зале раздались испуганные крики, а Алель судорожно схватила Виктора за руку. Но оркестр, как ни в чем не бывало, продолжил мелодию и начал новый виток музыкального повествования, вновь поднимая напряжение и приближаясь к следующей эффектной паузе с выбросом мощнейшего электрического разряда. Зрители уже догадались, что молнии бьют в театре вовсе не случайно и напугались не так сильно, как в первый раз, но все равно дружно ахнули. А в центре этого буйства стихии, в ослепительных вспышках электрического света стоял великий скрипач. Развивались его волосы и фалды фрака, словно он сам стал частью стихии, в упоении извлекая из своей маленькой скрипки совершенно невероятные звуки бушующей грозы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наконец буря закончилась. Музыка сменила мотив и начала постепенно стихать. Замедлились вентиляторы, вращаясь уже по инерции, а клетка с дисками поползла вверх, исчезая из глаз зрителей. Электрическое устройство при работе создало большие порции озона и сейчас в зале по‑настоящему пахло прошедшей грозой.

Публика была настолько потрясена, что некоторое время пребывала в безмолвном шоке. Виктор первый поднялся на ноги и несколько раз хлопнул в ладоши, отдавая дань мастерству Обоста. И тогда зал взорвался бешеными аплодисментами. Люди кричали «Браво!» и аплодировали стоя, а главному исполнителю благодарные поклонники понесли охапки цветов. Маэстро, не теряя достоинства, степенно кланялся и победоносно поглядывал на публику, складывающую цветы у его ног.

После концерта Сомов и Лоу выбрались из толпы зрителей и прошли за кулисы, в самые недра театра, закрытые для посторонних, где состоялся спонтанный банкет. Пиршество проходило без затей, по‑простому, прямо в одной из общих гримерок. Размеры помещения были скромными, да еще и народу в него набилось столько, что яблоку негде было упасть. Обост давно уже стал заместителем графа во всем, что касалось деятельности певцов и музыкантов. Репетиции, концерты, гастроли и съемки на телевидении, практически все эти вопросы старый скрипач решал самостоятельно. Кто из артистов в такой ситуации осмелился бы не прийти и не поздравить своего начальника? Впрочем, музыкальная братия часто собиралась вместе по любому малейшему поводу и без него.

Появление Виктора было встречено радостными возгласами мужчин и визгом женщин, облепивших его со всех сторон. Вампирша удивленно замерла в дверях и с непониманием взирала на шумную и веселую компанию, в которой не было ни напыщенности, ни чопорности и полностью отсутствовало деление на сословия. Обычные люди, рабы и дворяне вели себя так, что по их поведению невозможно было определить кто из них кто. Может всех артистов так раскрепощала творческая профессия, а может это было и прямое влияние Сомова, приверженца очень демократических взглядов. Та же рабыня‑оркчанка Кийра буквально повисла на графе, целуя его в щеку и что‑то требовательно шепча на ухо.

Для Виктора и Алель освободили место рядом с виновником торжества Обостом. Начались здравицы в честь скрипача, сопровождаемые шутками, смехом и песнями. Сомов внес свою лепту в общее веселье, поведав, что юбиляру было мало ветра и молний в концертном зале и его с трудом отговорили от идеи поливать зрителей сверху водой, словно дождем. Этот рассказ вызвал очередной всплеск хохота за столом. Однако, несмотря на всеобщее веселье, на вампиршу музыканты нет‑нет, да и поглядывали с некоторой настороженностью, а женщины так вообще бросали на нее взгляды полные ревности.

– Признайся, – прошептала Лоу, – Ты здесь со всеми певичками переспал?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нет конечно! – искренне возмутился Виктор, – Не со всеми.

– Импровизацию! Импровизацию! – хором потребовали артисты, обращаясь к Сомову.

Так называлась забава, в которой граф должен был сходу сочинить и исполнить песню на заданную тему. А певцы и музыканты подхватывали, впервые исполняемое произведение, и тот, кто лучших других угадывал мотив, манеру и стиль исполнения, получал право включить новую песню в свой репертуар.

– Деньги! – первым выкрикнул тему один из орков.