Читаем без скачивания Мерле и каменный лев - Кай Майер

Серафин добрался до окна. Теперь их отделяло от моста не более десяти метров. Он посмотрел внутрь сквозь стекло и кивнул Мерле.

— В комнате никого нет. Люди где-то там, в другом месте.

— Ты сможешь открыть окно? — Мерле немного расслабилась, но спина ныла от напряжения, а по уставшим ногам бегали мурашки.

Серафин надавил на стекло — сначала легко, затем сильнее. Раздался слабый хруст. Правая створка открылась.

Мерле вздохнула с радостью. Слава богу! Пока Серафин пролезал в дом, она не спускала глаз с лодки. Возле моста стояла карета. Лев перенес своего всадника на землю, чтобы тот мог встретить человека в плаще.

Мерле заметила, что в небе закружили другие летучие львы. По меньшей мере три. А может быть, и больше. Если какой-нибудь из них спустится пониже и полетит вдоль канала, он ее непременно увидит.

Но Серафин уже протянул ей из окна руку и втащил внутрь. Еще не отдышавшись, она с удовольствием ощутила под ногами твердый пол. От радости хотелось прыгать и целовать доски. Или Серафина. Нет, уж лучше не надо.

— Ты красная как рак, — заметил он.

— Еле влезла сюда, ноги затекли, — сказала она и отвернулась. — Ну и что дальше?

Он не сразу ответил. Она было подумала, что он молча смотрит на нее, чтобы убедиться, в самом ли деле ее щеки покраснели от пережитых трудностей. Но, взглянув на него, увидела, что он напряженно к чему-то прислушивается, совсем как Юнипа, когда они плыли в гондоле к каналу Изгнанников. Прислушивается, стараясь, кажется, не упустить ни единого звука.

— Они здесь, в доме, — сказал он наконец. — Человека два или три.

— Если считать солдат, то полдюжины.

— Боишься?

— Вовсе нет.

Он усмехнулся:

— Кто из нас хвастун?

Она невольно улыбнулась в ответ. Он видел ее насквозь даже в темноте. Кому-либо другому она бы не простила насмешки. Но он сказал: «Верь мне», и она ему поверила. Все происходило слишком быстро, не оставалось времени ни опомниться, ни оценить обстановку.

Едва слышно они выскользнули из комнаты и прокрались по какому-то темному ходу, который вел к наружной двери. В коридоре справа от двери виднелся слабый отблеск свечей. Слева наверх, на второй этаж вела лестница.

Серафин почти коснулся губами уха Мерле:

— Жди меня здесь, пойду погляжу.

Она хотела возразить, но Серафин решительно затряс головой.

— Пожалуйста, — добавил он.

Затаив дыхание, она смотрела, как он крадется в направлении слабо освещенного коридора. Каждую секунду могла распахнуться наружная дверь и войти человек в плаще, сопровождаемый солдатами.

Серафин подкрался к двери в комнату со свечами, осторожно заглянул в щель, успел что-то увидеть и вернулся к Мерле. Молча кивнул на ступени, которые вели на второй этаж.

Она беспрекословно повиновалась. Все-таки он — мастер-вор, ему лучше знать, что делать, хотя это и не очень приятно сознавать. Она вообще не любила подчиняться другим, даже для своего блага.

Ступени были каменными, массивными. Мерле шла впереди и, поднявшись на второй этаж, направилась прямо к той комнате, которая находилась над нижней залой со свечами. Войдя туда, она поняла, почему Серафин решил подняться наверх.

По меньшей мере треть пола поддалась натиску времени и сырости. Деревянные доски возле стен вспучились и раскрошились, а в середине комнаты прогнили насквозь. Через большую дыру снизу пробивался слабый свет. Были слышны тихие голоса, звучавшие как-то робко и неуверенно. Мерле уловила тон разговора, еще не поняв ни одного слова.

— Их трое, — прошептал Серафин ей на ухо. — Три дожа-правителя. Знатные господа.

Мерле пригнулась к отверстию в полу. Лицо ощутило слабое тепло от свечей. Серафин прав. На плечах троих мужчин, стоящих внизу и освещенных свечами, накинуты длинные мантии правителей Венеции — пурпурная, золотая и ярко-красная.

Высшим органом власти в городе был Совет дожей. С тех пор как началась война с египтянами и прервались всякие связи с Большой землей, дожам принадлежало право решать все дела и проблемы осажденной Венеции. В их руках была вся власть, и именно они вели переговоры с Королевой Флюирией, как они сами утверждали. Дожи выглядели людьми солидными и безупречными. Однако народ втихомолку поговаривал, что они злоупотребляют властью, наделяют привилегиями своих родственников и не соблюдают обычаев старинных аристократических родов, к каковым принадлежало большинство членов Совета дожей. Не было секретом, что тот, у кого есть деньги, будет иметь все, что пожелает, а тот, кто может похвастать древним семейным гербом, будет пользоваться большими правами и преимуществами, чем выходец из простого народа.

Один из дожей держал в руках деревянный ящичек, похожий на шкатулку из черного дерева для драгоценностей.

— Что они тут делают? — почти беззвучно шевельнув губами, спросила Мерле.

Серафин пожал плечами.

Внизу послышался скрежет, и наружная дверь открылась. Послышался шум шагов, а затем донесся громкий голос гвардиста:

— Достопочтенные господа правители, египетский посол прибыл!

— Молчи, идиот, — шикнул на него дож в пурпурной мантии. — Или ты хочешь, чтобы весь квартал об этом узнал?

Стражник выкатился кубарем из дому, а его спутник вошел в комнату. Это был человек из лодки, закутанный в плащ с капюшоном, все еще надвинутом на глаза. При слабом свете мерцавших свечей трудно было разглядеть его лицо, не говоря уже о том, чтобы узнать.

Он не счел нужным приветствовать хозяев.

— Вы принесли то, что обещали?

Мерле никогда не слышала, как говорят египтяне. И была очень удивлена, что незнакомец говорит на ее родном языке без всякого акцента. Она была слишком взбудоражена, чтобы сразу понять весь смысл происходящего. Лишь мало-помалу до нее доходило страшное значение той сцены, которая перед ней разыгрывалась. Тайная встреча правителей-дожей с посланцем египтян! Со шпионом, который, видимо, уже давно живет в городе, иначе его венецианский выговор не был бы таким безукоризненным. Серафин побледнел как мел. На лбу у него блестели капли пота. Он смотрел через отверстие в полу на заговорщиков и не верил своим глазам.

Дож в золотой мантии отвесил легкий поклон, остальные двое последовали его примеру.

— Мы рады, что вы ответили на нашу просьбу о встрече. Не сомневайтесь, мы принесли с собой то, что вы ждете.

Дож в ярко-красной мантии с волнением скрестил руки на груди.

— Мы ведь можем рассчитывать на благодарность со стороны Фараона, не так ли?

Человек в приоткрытом капюшоне резко к нему обернулся.

— Богоравный Фараон Аменофис будет извещен о вашем желании присоединиться к нам. Решение вопроса зависит исключительно от его божественного волеизъявления.

— Конечно, конечно, — поспешно забормотал дож в пурпурном одеянии. И бросил гневный взгляд на дожа в ярко-красной мантии. — Мы вовсе не собираемся подсказывать решение вопроса святейшему Фараону.

— Где то, что вы принесли?

Дож в золотой мантии вручил посланцу шкатулку.

— С нашим глубочайшим уважением для Фараона Аменофиса. От его верных слуг.

«Предатели, — с отвращением подумала Мерле. — Предатели, предатели!» Ее чуть не стошнило от подобострастного тона и унизительного раболепия трех городских правителей. Или это ее замутило просто от страха?

Посланец взял шкатулку и открыл крышку. Дожи неуверенно переглянулись.

Мерле вытянула шею, чтобы рассмотреть содержимое ящичка. Серафин тоже нагнулся пониже. Что там, в ящичке?

Шкатулка была изнутри обтянута бархатом. Там лежал маленький стеклянный флакон величиной с палец. Египтянин осторожно вынул флакон, не заботясь о шкатулке, которая со стуком упала на пол. Дожи от неожиданности вздрогнули.

Человек, держа флакон большим и указательным пальцами, поднес его к свече и разглядывал из-под капюшона.

— После стольких-то лет, наконец! — невольно вырвалось у него.

Мерле вопросительно взглянула на Серафина. Чем так ценен этот стеклянный пузырек?

Дож в пурпурной мантии торжественно воздел руки к небу.

— Да, она в самом деле поймана. Здесь — суть Королевы Флюирии, ее эссенция. Колдовство, секрет которого вы нам передали, помогло совершить чудо.

Мерле затаила дыхание и тревожно переглянулась с Серафином.

— Алхимики Фараона трудились два десятка лет, — холодно заметил посланец. — У нас не было сомнения в том, что колдовство принесет свои плоды.

— Да-да, конечно.

Дож в ярко-красной мантии, который уже успел проявить неуместное любопытство, в волнении переминался с ноги на ногу.

— Но все ваше колдовство не дало бы никакого результата, если бы мы не согласились подвергнуть его воздействию Королеву Флюирию. Ведь ни одному слуге Фараона никогда не удавалось подойти к ней так близко.