Читаем без скачивания Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.) - Феликс Кандель

В предвоенные годы на востоке страны было немного евреев, а после начала эвакуации они появились повсюду, с ними сталкивались постоянно, их присутствие раздражало, вызывая язвительные замечания: "жиды Ташкент обороняют", "мы должны воевать за них", "мы на фронте, а жиды в Ташкенте". За годы войны были эвакуированы на восток около 17 миллионов человек, но еврейское население выделили среди прочих и обвинили в разных бедах, постигших страну.

В 1942 году в Москву поступил секретный доклад из НКВД Узбекистана "о фактах антисемитских проявлений в республике". В том же году прокуратура Алма-Аты сообщала о "проявлениях антисемитизма" в Казахстане: "избиения на улицах, открытое одобрение политики Гитлера по отношению к евреям, повреждение имущества, отказ от предоставления работы, распространение листовок с призывом не продавать евреям продуктов питания, распространение слухов об убийстве евреями детей…"

Германская пропаганда разжигала антисемитские настроения. Немцы разбрасывали листовки на линии фронта: "Переходите на нашу сторону! Вам нечего бояться. Мы уничтожаем только жидов, которые гонят вас на смерть…" Возвращаясь с фронта, раненые и инвалиды усиливали антиеврейские настроения, существовавшие в тылу; антисемитизм проявлял себя в школе и на работе, на улице, в трамвае и автобусе, в скученности коммунальных жилищ и на детской площадке.

О проявлениях антисемитизма во Фрунзе (Киргизия, 1943 год): "Демобилизованные из армии раненые являются главными его распространителями… Я был свидетелем того, как евреев выгоняли из очередей, избивали даже женщин те же безногие калеки…"

Из города Рубцовска Алтайского края написали в ЦК партии (1945 год):

"В последнее время участились случаи антисемитских выпадов: избиения и оскорбления евреев на рынке, в магазинах, школах, даже в учреждениях и предприятиях, просто на улице, причем всё это сопровождается улюлюканьем и подзадориванием хулиганов со стороны некоторой части публики, глазеющей на избиение…

Многие из наших близких отдали жизнь за Советскую Родину. И многие награждены. Нам ли после этого слышать угрозы: "Подождите, наши возвратятся с фронта – всех евреев перебьем…" Мы больше не можем молчать! Атмосфера сейчас накалена, эксцессы нарастают с каждым днем, мы деморализованы и не в состоянии работать".

Письмо подписала группа работников завода "Алтайсельмаш".

5 

Жители оккупированных территорий стали свидетелями того, как еврейский народ был поставлен вне закона в атмосфере полного произвола. Газеты, радио, кинофильмы германской пропаганды внедряли в сознание населения образ еврея-"недочеловека"; нацисты постоянно подчеркивали, что они воюют лишь с "жидо-большевиками", а приближение частей Красной армии объясняли возвращением "жидо-большевистской" системы с ее колхозами и гонением на церкви.

Антисемитская пропаганда немцев не прошла даром. Особенно обострились отношения‚ когда евреи начали возвращаться на освобожденные территории. Их квартиры и дома были заняты местными жителями‚ имущество расхищено; по закону вернувшиеся из эвакуации имели право на оставленное жилье, но выселить новых жильцов было чрезвычайно трудно, а если евреям это удавалось, то становилось дополнительным поводом к разжиганию ненависти. "Мы воюем, а наши квартиры жиды занимают…" – "Скоро всех нас отсюда выгонят, так как уже начали съезжаться евреи…" – "Зачем вы, евреи, прибыли, кому вы нужны, никто вас не звал…"

Михаил Спивак (Жмеринка, возвращение из гетто): "Казалось, что всем нашим мучениям и страхам пришел конец, теперь можем жить, как все люди, свободно и достойно. Однако… мы столкнулись с такой злобой, с такой ненавистью со стороны определенного числа местных жителей, которую и объяснить трудно. Похоже было на то, что нас всех давно уже похоронили… а мы вернулись вдруг с того света, да еще в квартиры свои пришли, стали требовать свои вещи…"

Саул Боровой (Одесса): "На воротах многих домов можно было увидеть намалеванные кресты. Это означало, что дом очищен от евреев. Эти кресты дворники и управдомы не торопились стереть. Почти через год после освобождения их можно было заметить… и услышать вдогонку: "Гады вернулись…"

Ружка Корчак (Литва): "В местечке Айшишки было убито пять евреев из малого числа спасшихся… В карманах у них нашли записки на польском языке: "Такая участь ждет всех выживших евреев…" В соседней местечке опять убили еврейскую семью. Евреи, чудом спасшиеся от немцев, в панике бегут из провинции в Вильнюс…"

Из Одессы сообщали: "Я задыхаюсь в атмосфере‚ отравленной фашистской пропагандой... Антисемитизм не только не уменьшается, но увеличивается с каждый днем… Антисемитизм чувствуешь на каждом шагу… А ну, попробуй у кого-нибудь отобрать свои вещи! Нет! Это тебе не удастся. Они награбили, значит, это принадлежит им…"

Г. Смоляр, один из руководителей подполья в гетто Минска, столкнулся с антисемитизмом в Белоруссии после ее освобождения. Он рассказал об этом И. Эренбургу, и тот показал ему стопку писем "высотой в полметра примерно". Смоляр вспоминал: "Письма из этой стопки рассказывали об одном и том же, в разных проявлениях – о зоологической ненависти к евреям. Об этом писали в первую очередь евреи из тыла – мужчины и женщины, но также и евреи-бойцы, офицеры разных рангов, которые участвовали в бою с врагом".

Из записных книжек И. Эренбурга. 17 ноября 1943 года: "Евреев не пускают на Украину и говорят: "Они хотят приехать на всё готовое"…"

6 

В сентябре 1944 года нарком государственной безопасности Украины докладывал: "По мере освобождения территории Украины… почти повсеместно в городах стали фиксироваться случаи резких антисемитских проявлений со стороны местного населения…"

В докладе наркома приводились конкретные примеры. На киевском базаре некая торговка-украинка ударила инвалида бутылкой по голове – после того, как он принял ее за еврейку и обругал "в антисемитском духе… По городу быстро распространились слухи, что еврейка убила на базаре офицера Красной армии, что еврейка убила Героя Советского Союза…"

В Днепропетровске – во время вселения еврея в его квартиру – "собралась толпа до двухсот человек, послышались выкрики: "Бей жидов, спасай Россию!", "Смерть жидам!", "37 000 жидов перерезали, а остальных мы добьем!.." 1945 год, Днепропетровская область. Воспитательница вывесила листовку в детском доме: "Дети, любите своих людей, ненавидьте жидов, они с вас шкуру сдерут. Бейте их камнями. Не бойтесь, за вас мы боремся, боритесь и вы".

В официальном документе НКВД Украины сказано: 4 сентября 1945 года старший лейтенант И. Розенштейн встретил на улице Киева двух человек – рядового и младшего сержанта Красной армии, "находившихся в состоянии опьянения", которые "позволили себе в отношении Розенштейна антисемитские высказывания" и стали его избивать. Розенштейн застрелил обоих из пистолета, попытался скрыться, но был схвачен; "некоторые лица из толпы набросились на жену Розенштейна и случайно проходившего мимо гр-на Спектора и тяжело избили их".

Похороны убитых состоялись через несколько дней. За гробом шло несколько сот человек; по дороге к кладбищу избивали евреев на улицах, забросали камнями окно в доме, откуда смотрел мужчина с еврейской внешностью. "Учитывая возбужденное состояние отдельных слоев населения… – сказано в документе НКВД, – нами усилена патрульная служба по городу, причем особое внимание уделено базарам, местам скопления публики и месту жительства родственников убитых".

Очевидцы сообщали: "После этих событий атмосфера в Киеве стала еще более накаленной... Была установлена охрана синагоги, еврейского театра, еврейского базара..."

За несколько дней до гибели один из убитых жаловался прокурору, что его мать выселили из квартиры, принадлежавшей еврейской семье: "Мы воюем, а наши квартиры жиды занимают..." Военный трибунал приговорил И. Розенштейна к высшей мере наказания.

После событий на улицах Киева бывшие фронтовики-евреи направили письмо Сталину:

"Слово "жид" или "бей жидов"… со всей сочностью раздается на улицах столицы Украины, в трамваях, в троллейбусах, в магазинах, на базарах и даже в некоторых советских учреждениях…

Для поступления в институты, аспирантуру и другие научные учреждения установлены для евреев специальные нормы, по примеру царского режима… Многим евреям – коренным жителям г. Киева не разрешается въезд в родной город, где прожили они всю свою жизнь, где погибли их семьи, и это только за то, что они евреи…

Антисемитизм пробрался уже в пионеротряды, в школы… Среди молодежи начинают расти новые молодые кадры погромщиков, идущие по стопам отцов…" (Письмо подписали Котляр, Забродин, Песин и Милославский, которых арестовали затем по обвинению в буржуазном национализме.)

Генерал НКВД П. Судоплатов (из воспоминаний 1947 года): "Помню, как Хрущев, тогда секретарь коммунистической партии Украины, звонил Усману Юсупову, секретарю коммунистической партии Узбекистана, и жаловался ему, что эвакуированные во время войны в Ташкент и Самарканд евреи "слетаются на Украину, как вороны…" Он заявил, что у него просто нет места, чтобы принять всех, так как город разрушен, и необходимо остановить этот поток, иначе в Киеве начнутся погромы".