Читаем без скачивания Любой ценой - Валерий Горшков

– Значит, я могу быть полностью уверен, что адрес в Метелице бандиты не узнают? – Ярослав испытующе посмотрел на Щербатова.

– У меня есть одна старая привычка, Слава. Я редко чего-то обещаю, – после затянувшейся паузы наконец ответил майор. – Но уж если пообещал – так значит, так тому и быть. Еще вопросы есть?

– Пожалуй, нет, – Охотник поднялся со стула. Заметил, во второй раз крепко пожимая ладонь милиционера: – Продуктивное у нас с вами вышло знакомство, а, товарищ майор?

– Да уж, – хмыкнул Щербатов. – Все, давай. Надо работать. На всякий случай загляни ко мне через недельку. Вдруг Святой клюнет и будет результат по засаде.

– Загляну, – кивнул Ярослав, выходя из кабинета. – Мне, честно говоря, уже самому интересно. До свидания.

– Будь… – обронил Щербатов и, закусив зубами гильзу папиросы, выдвинул один из ящиков стола, где лежали чистые бланки протоколов.

Глава 8 Кронштадтский морской волк

Адрес старого друга своего командира Ярослав нашел без труда. Дом, где на втором этаже находилась квартира бывшего царского морского офицера, находился всего в пяти минутах ходьбы от отделения милиции. На звонок дверь открыла пожилая женщина интеллигентного вида в очках, выслушала гостя и сообщила, что Геннадий Александрович на службе и вернется не раньше девяти вечера. Бегло назвала длинную, трудно запоминаемую аббревиатуру не менее чем из десяти букв. Узнав адрес организации, Охотник, не тратя времени напрасно, попрощался и хотел было уже уйти, но женщина – судя по всему жена Голосова – окликнула его:

– Геннадий Александрович очень занятой человек. Так просто, без предварительной договоренности, вас к нему в кабинет не пустят. Лучше будет, если я сама позвоню ему, с домашнего телефона, и вы сможете предварительно договориться о встрече. Зайдите, молодой человек… Может, вы голодны? Хотите чаю? Я испекла пирожки с капустой, – предложила хозяйка, когда Ярослав перешагнул порог, оказавшись в длинном коридоре огромной, обставленной добротной дубовой мебелью квартиры.

– Спасибо. Я сыт.

– Ну, тогда одну минутку, – женщина сняла трубку с висящего на стене аппарата, набрала номер и, дождавшись ответа, не представляясь, попросила позвать Геннадия Александровича. Видимо, секретарь Голосова хорошо знала ее голос. – Алло? Гена, это я, милый… Нет, по делу… Тут к тебе пришел один молодой человек. Поговори с ним.

Хозяйка передала трубку Ярославу.

– Здравствуйте, Геннадий Александрович. Мое имя Ярослав. Полковник Шелестов просил меня передать вам письмо.

– Максим? – голос у Голосова оказался жестким, сухим, что называется – командирским, как и положено бывшему офицеру. – Очень рад, что он вспомнил обо мне, старике. Как он там?

– Все в порядке. Жив и здоров. Служит.

– Вы… служили вместе?

– Да.

– Как ваше имя? Звание?

– Капитан Корнеев. Ярослав Михайлович.

– Добро. Приезжайте. Я предупрежу, вас пропустят. Адрес знаете?

– Да. Мне ваша супруга уже сказала, – скосив взгляд на хозяйку, ответил Охотник. И с удивлением заметил, как женщина тотчас после его слов улыбнулась. И, кажется, даже чуточку смутилась. Прямо как студентка на первом свидании. А ведь ей, наверное, около шестидесяти.

– Гм… – откашлялся Голосов. Уточнил сухо: – Это не жена. Это Елизавета Владимировна. Впрочем… – старик запнулся, – может, вы и правы, капитан. Ну, ладно. Не будем зря терять время. Я вас жду. До встречи.

Раздались короткие гудки. Ярослав повесил трубку на аппарат. Посмотрел на хозяйку.

– Извините.

– Ничего, – вздохнула женщина, машинально поправляя заботливо уложенные в прическу крашеные каштановые волосы. – Я догадываюсь, что он вам сказал. В этом весь Геша. Почти семнадцать лет живем вместе, а до сих пор чувствую себя рядом с ним как в гостях. Знаете, как Геннадий Александрович говорит мне? «Я не могу на тебе жениться, Лиза. Потому, что я не люблю тебя. Я – болен тобой!» Красиво, правда? Хоть и немного грустно. Впрочем, я уже привыкла.

– Как Наполеон, – улыбнулся Охотник.

– Что? – не поняла женщина.

– Это известная фраза французского императора Наполеона Бонапарта. Он так говорил своей возлюбленной, Жозефине: «Я не люблю тебя, я болен тобой». Вы разве не знали?

– Нет, к сожалению, – развела руками Елизавета Владимировна. Как показалось Охотнику, заметно расстроившаяся из-за того, что столь красивая фраза, оказывается, позаимствована Голосовым у неудачливого завоевателя России.

– Извините, еще раз. Я пойду. Геннадий Александрович ждет. – Ярослав, испытав от своих, оказавшихся столь неуместными, исторических комментариев явную неловкость, словно он только что своими руками порвал книжку с замечательной сказкой, поспешно попрощался с хозяйкой квартиры и, ругая себя, вышел на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь.

Кто его дергал за язык? Ведь он искренне считал, что эту маленькую подробность из личной жизни французского императора знает каждый образованный человек. Как неудобно получилось…

Уже оказавшись на улице, под мокрым снегом, и перейдя на другую сторону Садовой, Ярослав не удержался, поднял взгляд и посмотрел на окна второго этажа. За одним из них, отодвинув штору, стояла и смотрела ему вслед гражданская жена старика. Его, так и не дождавшаяся предложения руки и сердца верная Жозефина…

Место службы Голосова находилось недалеко от центра, на Обводном канале. Табличка рядом с входной дверью гласила, что здесь находится организация под заковыристым названием ОСОАВИАХИМ. Исходя из аббревиатуры понять ее назначение было весьма трудно. Разве что сама собой напрашивалась мысль, что здесь, наверное, занимаются чем-то, связанным с авиацией и химией. Отчасти, это так и было…

Узнав у сидящего на проходной дежурного, где находится кабинет Геннадия Александровича, Охотник по широкой лестнице с медными перилами поднялся на третий этаж, вошел в просторную приемную, где уже ожидали аудиенции, разместившись на стульях вдоль стен, с десяток мужчин разного возраста и, судя по одежде, разного положения. Ярослав назвал секретарю свое имя и был немедленно допущен к товарищу Голосову.

Кабинет директора ОСОАВИАХИМ был просторным, светлым и, что немаловажно при сыром ленинградском климате, очень теплым. Да и сам Геннадий Александрович оказался на вид примерно таким, как его смутно представлял себе Ярослав: высокий, подтянутый, не по годам моложавый седовласый мужчина лет шестидесяти пяти-семидесяти, в отутюженном костюме, накрахмаленной рубашке, с безупречно выбритым скуластым лицом и заботливо постриженными, ухоженными, почти гусарскими усами. Едва Ярослав перешагнул порог, Голосов пружинисто поднялся, вышел из-за стола и протянул ему руку. Пожатие бывшего «морского волка» тоже оказалось на высоте – короткое, сильное, уверенное. На зависть многим молодым. Жестом предложив гостю присесть, Геннадий Александрович вновь занял свое место, еще раз окинул Охотника взглядом и неожиданно спросил:

– Что с ногой?

– Осколок гранаты, – коротко ответил Ярослав. – С контузией. Мне еще повезло. Могло быть и хуже. Двух наших ребят тогда потеряли, – сунув руку в нагрудный карман гимнастерки, Охотник достал письмо Шелестова к другу. – Вот, возьмите. Максим Никитич просил передать лично в руки.

– Только что из госпиталя? – быстро распечатывая конверт, уточнил Голосов.

– Да. Вчера приехал.

– Есть где жить? – поинтересовался Геннадий Александрович деловито.

– Да.

– Хорошо, – кивнул Геннадий Александрович и, развернув письмо, углубился в чтение. Охотник не без удивления обратил внимание, что не страдающий старческой дальнозоркостью Голосов бегло читает без очков. Что не так часто встречается в его почтенном возрасте. Похоже, этот бывший царский офицер был уникален во всем. И прежде всего – в своем великолепно сохранившемся здоровье.

– Сколько лет вы служили в «Стерхе», капитан? – отложив письмо, Голосов внимательно посмотрел на гостя.

– Максим Никитич взял меня к себе еще до войны. В тридцать девятом. Шесть лет.

– Значит, всеми навыками десантника-диверсанта владеете в совершенстве, – утвердительно кивнул старик. – Что ж. Отлично. Отлично, Ярослав. Я думаю, что Шелестов правильно сделал, направив тебя ко мне. И если он пишет, что ты – один из лучших его бойцов за все время существования отряда, то я ему верю. И ты идеально мне подходишь. Так что можешь считать, что работа, хорошая мужская работа, достойная профессионала, у тебя уже есть. А насчет жилья… что-нибудь придумаем.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Охотник.

– Почему не спрашиваешь, в чем заключается работа? – прищурился Геннадий Александрович.

– Догадываюсь, – спокойно ответил Ярослав. – Выбор, в общем-то, невелик. Кроме знания немецкого и чуть-чуть китайского, я мало что умею. И если рукопашник из меня сейчас никакой, то все остальное, чему я научился в отряде, осталось. И я могу поделиться этими знаниями с теми, кого Родина сочтет достойным поставить на охрану нашей страны и нашей победы.