Читаем без скачивания Экзистенциализм. Период становления - Петр Владимирович Рябов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня я попытался бегло дать вам общую картину экзистенциальной философии. Дальше – конкретнее и подробнее. Мы обратимся к отдельным ключевым фигурам экзистенциализма. И начнем с Блеза Паскаля.
Вопросы
– Какую роль у религиозных экзистенциалистов играет Бог?
Естественно, что религиозный экзистенциализм существенно пересматривает взгляд на Бога по сравнению с традиционной религией. Отношения Бога и человека – это не отношения раба и господина, а отношения Творца и со-творца. То есть Бог – Творец, а человек – со-творец. Бог ждет от человека свободы, творчества.
Тут что очень важно: Бог не теорема, которую можно доказать. Не понятие, не что-то безликое и анонимно-объективное. Бог всегда Ты! Всегда собеседник, то, к чему (к Кому!) можно пробиться. О Боге в религиозном экзистенциализме нельзя никогда говорить в третьем лице. Как говорил Бубер: «Если верить в Бога – это говорить о Боге, то я не верю в Бога. Если верить в Бога – это говорить с Богом, то я верю в Него». Или в следующий раз еще расскажу о Паскале, что он говорил: «Мой Бог – это Бог Исаака, Авраама и Иакова, а не Бог философов и ученых, творец геометрических истин». Бог личный, свободный. Такое понимание.
Религиозный экзистенциализм разный. У всех у них разное понимание о Боге, но в основном монотеистическое, конечно. Именно личностный Бог. Хотя у Ясперса там сильнее влияние неоплатонизма, и он говорит о Трансцендентном вообще. Скажем, так. Бог – это возможность вырваться из бессмыслицы мира, выход за рамки данности. В религиозном экзистенциализме Бог – это возможность прыжка, шанс через веру, через прорыв, через это абсолютное Ты выйти из смерти, из рассеянности, из бессмыслицы. Вот что такое Бог в религиозном экзистенциализме, если коротко.
– Ну, вот я встречусь с Богом и…?
И все будет оправдано, осмыслено, мировая бессмыслица исчезнет. Небывшее станет бывшим и наоборот. Конечно, нет никаких гарантий. Бог не есть что-то объективируемое. Бог – это не страховая компания, которая дает гарантии. Это прыжок в пропасть. Может быть, у меня вырастут крылья, и я полечу, а может, не вырастут, и я разобьюсь. Так что законченности и надежности тут нет. Это надежда на встречу, на выход из трагической ситуации человека в современном мире. Надежда. Но не гарантии. Так что тут Бог не есть Оно, Бог всегда – Ты. То есть ни догм, ни гарантий. Все религиозные экзистенциалисты против рационализации веры, разумного ее обоснования, все они подчеркивают, что вера – это абсурд, и вы помните, что по-латыни абсурд – это нечто беспочвенное, необоснованное. Это именно прыжок, который ничего не гарантирует, но может спасти. Акт веры опирается на мою экзистенцию.
Это не значит, что Бога нет и Он не может услышать наш отчаянный призыв. Но в ситуации современности, богооставленности весь акцент в религиозном экзистенциализме делается на религиозную экзистенцию (эк-стаз, ис-хождение) как на основу веры. Подчеркивается трагичность, необоснованность веры. Это не значит, что Бог вырастает из меня. Хотя у разных экзистенциалистов по-разному. Как, например, у Унамуно все совсем парадоксально. В общем виде это так. Вера – абсолютно личный акт, который опирается на мою экзистенцию, поэтому он трагичен.
Лекция 2
Блез Паскаль
В прошлый раз я скомканно и обзорно попытался рассказать о том, что такое вообще экзистенциализм, каковы его основные проблемы, категории, и, в частности, много говорил о его генеалогии, о его корнях, о его представителях. Говорил о такой проблеме, что непонятно, откуда его начинать, потому что ясно, что в ХХ веке он расцвел пышным цветом, но у историков мысли большая проблема, где считать точку отсчета, с чего начать. Греки говорили: ἀρχή (архэ) – это начало всего. Начало – то, что все определяет, все в себе содержит, всем правит, дает всему суть и является природой всего сущего. Откуда плясать? Я уже говорил, что можно плясать хоть от Сократа, хоть от Экклезиаста, хоть от Монтеня, но все-таки после долгих размышлений пришел к выводу, что отправной точкой для нашего разговора наиболее оптимально брать Паскаля.
Почему? Потому что Паскаль – человек, который жил в самом начале Нового времени, в начале модерна, который, как и очень многие наши герои, был абсолютно «несвоевременным» мыслителем. Как философ он был абсолютно не воспринят, не понят, маргинален, находился на обочине. Повторяю, как философ, не как ученый!
А мы с вами живем в самом конце Нового времени. В прошлый раз я много говорил о кризисе модерна, величайшем цивилизационном кризисе. И получается интересная ситуация: многие мыслители в XVII–XIX веках «заслоняли» Паскаля, были намного авторитетнее и известнее его, определяли течение мысли своей эпохи. Паскаль до сих пор не стал еще частью истории учебной философии, той, которую изучают философы в университетах. Я его уже как лет 15 «по-партизански» преподаю, но это очень туго идет, потому что его никогда ранее не изучали даже на философских факультетах (не говоря уж об обзорных кратких курсах философии для нефилософов). Философы зачастую и не слышали о нем. Да, есть Декарт, есть Спиноза, есть Лейбниц – вот они мейнстрим, они классики, они известны. А Паскаль – это что-то такое загадочное. Да и философ ли он на самом деле?
В ХХ веке, когда все начало лететь в тартарары, «вдруг» оказалось, что Паскаль куда более современен, актуален, важен и нужен нам, чем эти великие умы, которые мы все знаем. (Как потом это «вдруг» станет ясно с Ницше, «вдруг» – с Кьеркегором, «вдруг» – с Достоевским!.. Симптоматично.) Он с невероятной силой выразил экзистенциальную проблематику, чувство кризиса сциентистской цивилизации. В XVII веке, в начале Нового времени, он поставил под вопрос те смыслы и ценности, которыми жил потом модерн. И когда модерн рухнул, оказалось, что Паскаль гораздо актуальнее, чем все эти великие
