Читаем без скачивания Мир Звездных Волков - Эдмонд Гамильтон

Нсхура подошла к Чейну, взяла за руки.

— Мы думали, что ты погиб. Все так думали.

Она всегда любила Чейна. Ему постоянно казалось, что это шло от жалости к нему, ведь она была старше и помнила, он, будучи ребенком выходцев с Земли, боролся с тяжелой гравитацией Варны, учился ходить и дышать. Чейн помнил, как Нсхура брала его на руки и качала, когда он был ребенком. Но делала только тогда, когда никто этого не видел, чтобы не терять престижа и гордости.

Они стояли под каменной аркой, и солнце, бросавшее свои жаркие лучи, было почти на уровне их лиц. Впервые по-настоящему почувствовав свое возвращение на родину, Чейн повернулся к Беркту:

— Можно поцеловать Нсхуру?

— Только попробуй, сразу же разорву пополам, — беззлобно ответил Беркт.

Чейн улыбнулся и чмокнул жену Беркта в золотистую щечку. Вместе с хозяевами он прошел вовнутрь знакомого ему прохладного, тенистого здания. Вскоре все сидели на балконе, откуда был виден солнечный закат. Они пили варновское вино, крепость которого, как говорили, убивает любого, если он не Звездный Волк. Чейна она не убила, но заставила его голову так звенеть, словно в ней были золотые колокольчики.

— Хорошо, Чейн, — сказал Беркт. — Рассказывай.

Чейн рассказал. Он поведал о больном Дайльюлло, попавшем вместе с его товарищами в ловушку на Ритхе, о том, что в конечном итоге все это вина Чейна. О богатствах каяров. О своей надежде ухватить часть этих богатств и уплатить свой долг Дайльюлло.

Он рассказал обо всем, кроме одного. Он умолчал о Поющих Солнышках, которыми завладели каяры.

Беркт молчал некоторое время, потом налил себе снова вина. Солнце уже давно закатилось, и небо от звезд Отрога стало похоже на огромный яркий ковер. Все здесь для Чейна было родным, все напоминало о прошлом.

Он хотел, чтобы родился Берктом. Восседал бы здесь и любовался звездами, знал, что вскоре отправится в рейд за добычей, возвратится с богатыми трофеями, снова будет попивать вино, преисполненный величия как один из правителей Варны. Чейну подумалось, что ведь когда-нибудь и он мог бы стать таким.

Наконец Беркт прервал свое молчание.

— Хочу тебе, Чейн, сказать, кое-что. Нсхура всегда любила тебя, потому что помогала тебе, когда ты был ребенком. Я никогда не восхищался тобой.

— Я знаю это, — сказал Чейн.

— Тогда знай и другое, — продолжал Беркт. — Теперь я восхищаюсь тобой за то, что ты, помогая своему другу, пренебрегаешь собственной жизнью, а именно это ты сейчас делаешь.

Чейн вынул из кармана комбинезона маленькие объемные фото… все, кроме того, где были запечатлены Поющие Солнышки. Этот снимок он запрятал в потайной карманчик.

Был принесен проектор, и в темной комнате засверкали славные сокровища каяров.

— Как же мы могли проворонить такой клад! — воскликнул Беркт.

— Эти каяры — умные люди, — заметил Чейн. — Чрезвычайно умные, и очень проницательные, и немного чокнутые. У них практически неисчерпаемые запасы радита, которым они расплачиваются с ворами, доставляющими им все, что душе угодно. Они привыкли прятаться от других миров, создали мощную оборону. На один из видов их обороны мы и наткнулись.

— И ты хочешь им отомстить за те пытки, которым подвергся? Так ведь?

— Да, и за то, что они сделали с Дайльюлло, — ответил Чейн. — Кроме того, мне очень хотелось бы поживиться кое-чем из сокровищ.

— И поэтому ты прибыл сюда с этими снимками, чтобы подбить варновцев на рейд к каярам, — сказал Беркт.

Чейн кивнул.

— Идея неплохая, — сказал Беркт. — Совсем неплохая, кроме одного: тебе не удастся прожить достаточно долго, чтобы до конца ее осуществить.

Чейн улыбнулся:

— Это, как говорится, надо посмотреть.

Беркт вновь наполнил свой бокал.

— Чейн, хочу тебя спросить кое о чем. Как дошло до того, что ты убил Ссандера? Ведь вы оба были хорошими друзьями.

— Я полагал, что мы были хорошими друзьями, — ответил Чейн. — Мы вместе росли. Он часто бил меня в детстве, поскольку был сильнее и хотел это доказать. Ну вот, однажды и я ударил его. Все очень естественно.

Он выпил и поставил бокал на стол.

— Мы совершили рейд на планету Шандор-5. Ссандер был заместителем лидера. Рейд был успешным, Ссандер получил причитающуюся заместителю долю, и для меня все шло нормально. Но потом, когда вся добыча была поделена, он увидел в моей доле один драгоценный камень, который ему понравился, и заявил: «Это тоже мне».

Чейн налил себе еще вина, выпил. Беркт смотрел на него проницательным взглядом.

— Мне в то время показалось, словно мы вновь были вместе мальчишками на Варне, — продолжал Чейн. — Я ударил его, вроде бы дал сдачи за старое и сказал: «Ты уже получил свою долю». Он посмотрел на меня и крикнул: «Ты, проклятая земная паскуда, осмелился меня ударить». Схватил свой лазер и выстрелил мне в бок. Я тоже в свою очередь выстрелил и убил его. Примчались его братья, и мне ничего не оставалось, как вскочить в один из кораблей и бежать. Если бы остался, братья тут же прикончили бы меня.

— Я так и думал, что что-то произошло вроде этого, — кивнул Беркт спустя некоторое время. — Ты знаешь, Чейн, тебе немного не повезло: у тебя душа варновца, а облик землянина.

В комнате мягко прозвучал коммуникатор. Беркт подошел к нему и коротко, поговорил. Возвратившись, он сказал:

— Крал звонил. Ты помнишь его? Он сказал, что несколько человек из клана Ссандера следят в космопорта за твоим кораблем. Просто следят, чтобы ты на нем не улетел отсюда.

Потом мрачно добавил:

— Ты в ловушке, Чейн.

XIII

Иссиня-черное ночное небо Варны засеребрилось, потом стало серебристо-розовым, когда на нем появились две разные по цвету луны. Они осветили дорогу, которая вела вниз, в Крак. Морган Чейн шел по ней, находя явное удовольствие в том, что его ноги твердо ступали на почву. Варна — суровая мать, размышлял он, эта огромная планета — сплошные камни и она терзает своих сыновей сильной гравитацией, и все-таки это его родной мир.

Воздух был холодным, со слабым металлическим привкусом близкого моря, бросавшего на каменистые берега свои длинные, яростные волны. Впереди внизу манили теплые, красноватые огни Крака. Все было, как раньше. Или почти.

Чейн сошел с дороги на первом же перекрестке и продолжил свой спуск к горизонту по редко используемым тропинкам. В Крак он вошел по темным улицам, которые были вдалеке от огней и шума большой базарной площади. На базаре продавались и покупались награбленные со всей Галактики дорогие вещи, поэтому там всегда было много людей, и ясно, что эта площадь — не лучшее место для человека, за которым охотятся.

«Если я смогу пробраться на запад к Дворцу Совета, — размышлял Чейн, — то план удастся».

Если же ссандеровский клан — клан Ранроя, названный по имени высокочтимого предка, схватит его раньше, то все пропало, и затея с прилетом на Варну обернется полным фиаско.

Он не опасался, что его убьют тайком где-то из-за угла. Клан Ранроя имеет высокую репутацию, дорожит ею, и ясно, что Чейну будет сделан традиционный вызов и схватка состоится в назначенном месте, то есть все будет обставлено в совершенно законном для Варны порядке.

— Они знают, что ты в моем доме, — говорил ему Беркт. — Они, конечно, тебя здесь не посмеют беспокоить, чтобы не вступать во вражду со мной. Но они будут терпеливо дожидаться твоего выхода. Можешь в этом убедиться хоть сейчас.

Чейн тоже так думал и вот теперь он пробирался темной улочкой, которую превосходно знал; совсем неподалеку отсюда светились окнами длинные каменные казармы для молодежи.

В одном из окон был слышен разноголосый хор. Звездные Волки обычно поют так, что можно подумать, не рычание ли это львов. Чейн не мог разобрать слов, во хорошо знал мотив, так как сам не раз пел эту весьма непристойную песню, рассказывающую об одном из крупных варновских правителей, который то и дело уносился в дурацкие рейды, лишь бы долго не находиться дома со сварливой женой.

Чейн ухмыльнулся, пробираясь по темным улочкам. Он их очень хорошо изучил, поскольку в былые времена, когда он, Крол — и, да, Ссандер — опаздывали с возвращением в казармы к положенному сроку, то незаметно пробирались именно этими улочками.

Два или три раза он видел двигавшихся навстречу людей и каждый раз сворачивал в переулок, но не уклоняясь украдчиво, а шатаясь и размахивая руками словно был крепко пьян, для того, чтобы трудно было опознать отличавшуюся от варновцев его фигуру.

Наконец он стоял позади Дворца Совета.

Большое, квадратное, непривлекательное каменное здание было единственным правительственным учреждением варновцев в этом районе. Будучи крайними индивидуалистами, жители Варны стремились иметь как можно меньше законов. Проблемы каждого из них решались уникальным в этом отношении Советом Двадцати. Хотя его члены избирались, но права голоса имели только те варновские мужчины, которые принимали участие не менее, чем в пяти рейдах.