Читаем без скачивания Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Вечерний звон - Николай Вирта

С ними Настасья Филипповна занималась дома, устраивала громкие чтения, сюда же перенесла волшебный фонарь.

Зимними вечерами тут было шумно и весело. Настасья Филипповна выдумывала занимательные игры и другие невинные развлечения, а заодно постепенно приучала ребят правильно говорить. Так путем долгой и кропотливой работы эта высохшая в одиночестве, желтолицая и сердитая на вид женщина вносила в воспитание ребят что-то из другого мира.

Когда ребята достаточно подросли, Настасья Филипповна перешла к вещам более серьезным, старалась вложить в их души понятия о добре, чести и красоте. Они учились в школе, где часто не было чернил, карандашей, грифелей, тетрадок и самых необходимых учебных пособий. Жалкие гроши отпускало духовное ведомство: школа была церковноприходской. Настасье Филипповне приходилось из своих денег покупать грифельные доски, учебники… Но не только в бедности школы была беда. В ребячьи головы прежде всего вдалбливали закон божий, а прочие предметы почитались второстепенными. Выходили из школы люди едва умевшие считать до ста и вывести свою подпись. Зато благонамеренностью и почтительностью к любому начальству их пичкали не скупясь. Отсюда вербовались певчие для церкви и мальчишки, помогавшие попу при исполнении им обрядов.

Флегонту, обладавшему особенной любознательностью, Настасья Филипповна отдавала много времени. Она гордилась угловатым прилежным и добросовестным крепышом, ей нравилось его желание все знать. Петр скоро отошел от кружка: хозяйство, земля и все, связанное с ними, всецело захватили его.

Уехал в Царицын искать работы тихий, умный Ваня. Лавочник устроил Николая в реальное училище. Об этом парне учительница и ее молодые друзья не горевали. Избалованный, капризный и ленивый Николай то и дело ссорился с приятелями, всегда лез вперед, не имея на то никаких оснований, потому что ума был недалекого.

Наталья Филипповна давно бы отделалась от своевольного и деспотичного Николая. Но ссориться с его отцом не хотела и не могла: она часто должала лавочнику. Иван Павлович, польщенный тем, что его сынок принят в компанию отличившихся, иной раз расщедрится и выдаст немного деньжат на школу.

Потом поступила в гимназию Таня, самая веселая и задорная в кружке.

Викентия, как о том уже было упомянуто, Настасья Филипповна сразу невзлюбила. Холодность к нему она перенесла бог весть почему на его дочь. Таня вовсе не заслуживала этого. Она не лезла вперед, мальчики держались с ней на короткой ноге, в их компании она чувствовала себя свободно. Больше того, своим присутствием в кружке Таня смягчала нравы ребят. При ней они воздерживались от грубостей, потому что за каждую выходку любой из них мог ожидать от резкой и прямолинейной девушки страшного возмездия, — тяжелые кулаки медвежистого Флегонта, самого близкого приятеля Тани, всегда были к ее услугам в расправе с грубиянами.

Ценила Настасья Филипповна веселый, общительный нрав Тани, отдавала должное ее уму, понимала, как хорошо она влияет на ребят. И никак не могла преодолеть холодности к ней. Никогда в ее присутствии Настасья Филипповна не обмолвилась неосторожным, смелым словом, никогда не подпускала ее к себе слишком близко.

Ушли из кружка и другие участники его: кто заменил в хозяйстве умершего отца, кто в батраки нанялся, кто отделился от родителя и обзаводился своим домом.

С Настасьей Филипповной остался Флегонт. Правда, Таня и Николай, приезжая на каникулы, часто бывали у Настасьи Филипповны. Заходил Ваня, возвращаясь из Царицына в дни уборки урожая. Но прежней близости с ними уже не было.

Сердцем Настасьи Филипповны завладел Флегонт — сын Луки Лукича. Она стала для него как бы второй матерью.

Глава шестая

Жена Луки Лукича умерла при родах. Родился Флегонт тяжело; быть может, поэтому Лука Лукич так любил младшего сына. К тому же он очень походил и внешне и душевным строем на покойную мать.

Непомерная сила широкоплечего, приземистого Флегонта сочеталась с беспредельной добротой. Говорил он мало, посматривал исподлобья, часто робел и смущался. На первый взгляд казалось: ну, тугодум! А заговорится — диву даешься: слова льются свободно, речь грубоватая, но уж если скажет — будто отрубит.

Весь день Флегонт возился во дворе, замазывал в хлевах дыры, чинил крышу, пилил, строгал, приколачивал.

— Ты бы на улицу пошел, — говорил иной раз Лука Лукич сыну. — Поплясал бы.

Флегонт застенчиво улыбался:

— Да ну их! — и уходил во двор — строгать, пилить, приколачивать.

К земле душа Флегонта не лежала. Когда ему вышли годы, он начал работать подручным у маляра. В свободные дни, а их у маляра и его помощника бывало порядочно, Флегонт ходил в кузницу. Немудрую науку у горна Флегонт освоил очень быстро. Кузнец знал также слесарное дело и со временем обучил этому ремеслу Флегонта.

— Эх, много бы я мог, Флегонт! — говорил кузнец. — Да вот беда — книжному разумению не удостоен. А ты молодой, у тебя ум ровно смола. К нему все прилипнет — не отдерешь Ты учись.

Учился Флегонт старательно, учительница хвалила его. Окончив школу, он начал помогать отцу в хозяйстве.

Шли годы, Флегонт мужал, на селе начали поговаривать о его необыкновенном уме. Девки липли к нему.

Одна молодая вдовушка иссохла от страсти к Флегонту, и что только ни делала, стараясь затащить к себе парня! Обнимала его, прижималась к нему… Флегонт легонько отодвинет ее, скажет:

— Ну чего ты, сударушка? — и уйдет.

А вдовушка бежала за ним и клялась, что сей же час в озеро бросится.

— Авось, усмехался Флегонт, — там нынче мелко!

Лука Лукич, замечая, как сын сторонится девушек, спросил его однажды:

— Неужто еще не подыскал себе невесту?

Флегонт ничего не сказал. Он любил дочь двориковского священника Таню, любил молчаливой тайной любовью, ни на что не надеясь, понимая, как много преград разделяет их. Да намекни он ей на свои чувства — посмеется и уйдет. Он ведь хорошо знал ее, вместе росли, вместе учились. Ни одна живая душа не подозревала о его любви, так думал Флегонт. И ошибался.

Тане были приятны смущение Флегонта, легкая краска, появляющаяся на щеках, когда он встречал ее.

Он был старше ее года на три, она казалась рядом с ним сущим ребенком, но при встречах с ней Флегонт робел, был немногословен, любил слушать ее, а сам лишь изредка вставлял слово. Флегонт не знал, что любовь его не кажется Тане ни оскорбительной, ни смешной. Будь он немного догадливее и опытней, он бы понял, как порой сердят Таню его молчаливость и робость.

Семейные ссоры и скандалы мало волновали его, он редко вмешивался в них. Но когда какой-нибудь из зятьев начинает, бывало, по пьяному делу бесчинствовать, Флегонт отводил буяна в амбар, приговаривая на ходу:

— Проспись, проспись, чадушко!

Петр втайне ненавидел Флегонта. Он знал: помрет старик, помрет больной отец, все хозяйство достанется по наследству Флегонту, он станет главным в доме.

Своих чувств Петр, конечно, не показывал, но Флегонту они были известны. За жадность, за волчьи ухватки Флегонт презирал Петра.

Сам он к богатству был равнодушен и никогда не думал о том, что будет в доме после смерти главы семьи. Да и вообще не представлял себе, что отец может помереть.

— Наш род столетний, — твердил он отцу, когда тот заводил разговор о смерти. — Ты еще, батенька, поживешь. Нашей породе конца не будет.

— Моих ты кровей, сынок, — говаривал Лука Лукич. — И верно, кремнистые мы: ни пестом нас, ни крестом…

На отца Флегонт имел необыкновенное влияние. Стоило Луке Лукичу разойтись, как Флегонт подходил к нему, клал руку на могучее отцовское плечо:

— Ну, батя! Чего ты растревожился? Да ну их!..

И Лука Лукич тотчас остывал.

— Кабы не этот ваш заступник, я бы уж вам, подлое племя!.. — бурчал старик.

В семье Флегонт дружил только с племянником Сергеем.

Работа давала Флегонту гроши. Парню казалось, что своим заработком он не оправдывает расходов семьи на него. Смутная мысль о том, что он лишний, все чаще овладевала Флегонтом, и он не раз подумывал: не уйти ли ему в город поискать счастья, работы и куска хлеба, которого в доме вечно не хватало?

Каждую свободную минуту Флегонт проводил у учительницы. Он и в школьных делах помогал ей: то чинил парты, то перекрывал крышу свежей соломой, белил стены, а тоскливые зимние вечера просиживал у нее допоздна.

С ним Настасья Филипповна была откровенна: только Флегонт знал, как несчастливо сложилась судьба этой женщины.

Вечером вздует Настасья Филипповна лампу, пристроится на лежанке. Напротив у стола сидит Флегонт и слушает ее, и плывут перед ним картины ее прошлой жизни. Бестужевские курсы, неудачное замужество, нелегальный кружок, «Народная воля», потом «Черный передел», обращавшийся не только к мужикам, но и к рабочим, тайные посещения фабрик с мятежными прокламациями, пьяница и негодяй муж, выдавший жену охранке… Мать умерла вскоре после того, как ее Настенька попала в тюрьму Отец, почтовый чиновник, жил в Питере, присылал дочери два-три рубля в месяц, отрывая их от скудного жалованья. После каждой поездки к нему Настасья Филипповна возвращалась с разбитым сердцем: отец погибал от чахотки, и не было денег, чтобы подлечить его.