Читаем без скачивания Диагностика убийства - Ирина Градова

Это было оскорбление, не заметить которого невозможно. Я выпрямилась, выставив челюсть вперед, и сказала сквозь зубы:

– Спасибо, доктор, но, думаю, мы в ваших услугах больше не нуждаемся!

Ноа тоже поднялся. Он был выше меня, но не намного, поэтому наши глаза находились примерно на одном уровне. Я снова поразилась, какие они светло-зеленые – особенно сейчас, при ярком свете.

– Обиделись?

В голосе Ноа больше не слышалось злости. Я ничего не ответила, продолжая стоять, словно проглотив шест для прыжков в высоту.

– Ну, извините, – добавил он, не получив отклика с моей стороны. – Не следовало выливать на вас то, что предназначалось вашему папаше!

– Он мертв, если вы еще не в курсе, – холодно произнесла я.

– Девяносто девять процентов Агры в курсе, полагаю, – пожал он плечами. – Этого стоило ожидать.

– Вам что-то известно об обстоятельствах его смерти?

– Не больше, чем остальным. Говорят, его убил Дипак Кумар, а «заказал» собственный сын, то есть ваш брат Санджай.

– А вы что думаете?

– Кто я такой, чтобы делать выводы?

– Тем не менее вы сделали вывод о том, что я – хищный зверь, – напомнила я.

– Я же извинился!

– Этого недостаточно.

– И что мне сделать, чтобы вы меня простили?

– Для начала скажите, как вам удалось убедить толпу разойтись? Люди были готовы закидать нас камнями!

– Я просто напомнил им, кто они и кто вы, – усмехнулся Ноа. – Сказал, что их в два счета выкинут отсюда, не позволив даже вещи собрать, если хоть один волосок упадет с вашей драгоценной головы.

– Можно подумать, мой отец был единственным, кто претендовал на эту землю! Насколько мне известно, вопрос лишь в том, кто победил, а людей все равно переселили бы, как бы они ни сопротивлялись!

Ноа помолчал минуту, а потом ответил:

– Знаете, в чем-то вы правы: конец все равно один, но вы – Варма, и вы попались им под горячую руку. Тем не менее в ваших словах есть и лукавство: ваш отец обещал муниципалитету, что примет участие в программе переселения и вложит в это часть своих немалых средств. В основном речь шла о переоборудовании мастерских в соответствии с санитарными нормами, а не о жилье: народу слишком много, чтобы один человек, пусть и состоятельный, мог что-то сделать. Если бы Варма сдержал обещание, многие сохранили бы работу и смогли как-то устроиться на новом месте. Но все обещания оказались лишь уловкой, призванной потянуть время и начать строительство – он вовсе не собирался ничего предпринимать. Теперь люди получают уведомления о выселении, а мастерские вот-вот начнут сравнивать с землей.

– Но вы же сами упомянули программу переселения, – возразила я. – Лишая людей жилья в этом районе, им предоставляют жилплощадь в другом месте, которая не соседствует с памятником архитектуры. Их ведь не гонят в никуда!

– Программа переселения? А вы хоть в курсе, что это означает? Я вот, к примеру, знаю точно: я видел проект. Во-первых, местных жителей планируют переселить в точно такие же трущобы, только еще дальше по берегу Джамны. Кроме того, все они потеряют возможность заработка, ведь Тадж и туристы – единственный источник дохода для жителей трущоб. Правительственные наемники жгут их дома, уничтожают мастерские и не гнушаются убийствами – так о какой, пардон, справедливости вы мне тут толкуете?!

Я подумала о фотографах у Тадж-Махала и сказала:

– Боюсь, они все равно потеряют источник дохода, ведь время не стоит на месте! Туристы приезжают со своей техникой, видеокамерами, и обычная съемка старым фотоаппаратом мало кого устраивает – они тысячи таких нащелкают, а потом обработают на компьютере – и хоть в журнал о путешествиях посылай!

– Но есть ремесла, которые совсем исчезнут, если прогнать жителей, – ответил на это Ноа. – Вы, конечно, не бывали в квартале ремесленников?

– Я вообще еще нигде не бывала!

– Тогда вам обязательно следует туда сходить – такое нужно увидеть своими глазами!

– И вы покажете мне?

– А вы действительно хотите?

– Не надо! – пискнула Чхая, внимательно прислушивавшаяся к нашей беседе. – Они чуть нас не убили!

– Я буду рядом, – сказал Ноа. – Никто не посмеет к вам приблизиться. Можете оставить вашего телохранителя и девушку здесь…

– Ну уж нет! – воскликнула Чхая, вскакивая на ноги. – Она никуда не пойдет одна – тем более с вами!

Она гневно сверкнула на Ноа глазами, и я с изумлением подумала, что, наверное, впервые вижу ее настоящую, а не забитую и испуганную. Лал также выступил вперед, показывая, что он отлично понимает, о чем речь, и полон решимости оторвать конечности любому, кто посмеет оспаривать его право на мою защиту.

– Ну, как хотите, – пожал плечами Ноа. – Но машину лучше оставьте: по кварталу все равно невозможно ехать в автомобиле – улицы слишком узкие, да и лишний раз козырять своим богатством не стоит!

Во время поездки из окна я видела бедные домишки, но близко мы не подъезжали. Теперь я смогла убедиться в невероятной нищете жителей Таджа. Грязные, раздолбанные улицы в ухабах и рытвинах, во многих окнах – пленка вместо стекол, двери, казалось, можно открыть одним пинком, а стены такие тонкие, что легко проткнуть пальцем. Тем не менее население трущоб не чуждо эстетике: некоторые домишки выкрашены в веселенькие цвета, на окнах висят занавески и стоят цветочные горшки. Кое-где виднелись деревянные ящики, долженствующие служить клумбами, и в них росли хилые, но удивительно выносливые цветы, которым не страшны ни жара, ни недостаток воды. Скосив глаза на Ноа, шествующего рядом, я заметила, что он за мной наблюдает. Интересно, о чем он думает? Почему ему пришло в голову притащить меня сюда, если он считает меня такой же, как все Варма? Но не только эти мысли плавали в моей голове в эту удушающую жару, но и такие, о которых врачу из Швейцарии лучше бы оставаться в неведении. Он, может, и не сошел с рекламного плаката «Армани», зато как раз в моем вкусе – одни скулы и глаза чего стоят! Губы – тоже ничего себе, а волосы… Не люблю я длинные волосы у мужиков, но Ноа они идут.

Лал, не привыкший к долгой ходьбе, плелся в хвосте нашей маленькой процессии, не переставая бормотать что-то себе под нос. Чхая, напротив, казалось, позабыла о своем ранении и бодро шагала почти в ногу со мной, хотя из-за разницы в росте ей приходилось делать два шага, когда нам с Ноа для этого требовался всего один.

– Мастерские начинаются здесь, – произнес он, притормаживая. Прямо посреди улицы стояла ржавая колонка, возле которой возились дети. По-видимому, она разделяла жилой и рабочий кварталы, потому что за ней дым стоял коромыслом, как будто тот, кто преодолевал расстояние от колонки до первой мастерской, попадал в совершенно другой мир.

Мне было жарко, и Ноа, заметив это, предложил:

– Попейте воды – это не заразно.

Не может без сарказма, поди ж ты!

Мы подошли к колонке, и дети отступили, с интересом разглядывая меня и Чхаю. Один из малышей потянул Ноа за штанину и что-то спросил, тыча в меня грязным пальчиком. Доктор внимательно выслушал и что-то ответил, но я поняла только отрицание «джи нэхин». Мальчик улыбнулся и уставился на меня.

– Что он сказал? – потребовала я объяснений от швейцарца.

– Он спросил, не из Болливуда ли вы обе – принял вас за актрис. Я сказал, что нет.

– Это я поняла, но ваша речь была довольно длинной!

– Еще я сказал, что вы – очень богатые люди и пришли, чтобы посмотреть, как живут бедняки.

Да, по сравнению с жителями этого района, для которых чистая одежда – большая роскошь, мы с Чхаей, наверное, действительно выглядели кинозвездами! Ноа поработал ручкой колонки, и мне на ладони полилась струйка воды. Она была теплой, с металлическим привкусом, но в целом вполне приемлемой для питья. В самолете я от корки до корки прочла путеводитель, где туристам не рекомендовалось пить сырую воду в Индии. Однако насмешливый взгляд Ноа, приехавшего из куда более благополучной страны, чем Россия, заставил меня решиться на поступок, который я никогда не совершила бы без его участия. Набрав воду в ладони, я выпила ее под восторженное хихиканье детей, которым сие действо почему-то показалось забавным. Следующей порцией я обтерла лицо и шею, а потом пустила к колонке Чхаю, которая мужественно проделала то же самое. Лал возмущенно проигнорировал колонку, словно счел кощунственной саму мысль о том, что ему можно предложить подобное.

– Совсем не больно, правда? – ухмыляясь, спросил Ноа. – А теперь – вперед: сейчас разгар рабочего дня, и вы сможете все увидеть своими глазами!

Первыми мы осмотрели мастерские резчиков по мрамору. Люди в одних штанах или шортах сидели в крайне неудобных позах, на корточках, и вручную занимались своим тяжелым трудом. Я понятия не имею о том, как называются инструменты мастеров, но они определенно мало чем отличались от существовавших тысячу лет назад. Тела и волосы мужчин покрывал толстый слой каменной пыли, и оставалось лишь предполагать, как они вообще ухитряются дышать, потому что у меня легкие отказывались работать в таких скотских условиях.