Читаем без скачивания Тупой панк-рок для интеллектуалов - Дмитрий Спирин

Этот эпизод стал на самом деле первым свидетельством того, что люди знают нас и наши вещи, причем ставят нас в один ряд с другими группами — признанными звездами жанра. Несмотря на частые выступления, где мы встречались публикой тепло, мы все равно не питали особых иллюзий в отношении себя. Мы были глубочайшим андеграундом, не смотря на доступный и демократичный стиль нашей музыки, каким был и остается поп-панк.

У нас не было ни одного «выпущенного» альбома, который можно было бы купить в любом пластиночном магазине. Наши песни не проигрывали даже специализированные радиопрограммы, кроме только-только открывшейся тогда скляровской "Учитесь плавать" на радио «Максимум». В клубах нас воспринимали, как может быть и приятный, но все равно необязательный довесок к концертам Наива или Ногу Свело. А тут вдруг песня! А мы, между тем, едем на концерт, из которого двумя часами ранее были подло выкинуты. Все это оставляло странный осадок, смесь обиды и гордости.

Не смотря на новые жизненные интересы, свежие песни все равно появлялись. К уже имевшимся "Farewell Majority", и "Please, Don't Come" добавились "Welcome to the Party", "I left it once" и "Remember when". С текстами нам снова помогла Аня Сенкевич. К концу лета мы были готовы думать о новой записи, однако звезды встали так, что альбом с этими песнями нам было суждено записать только через два года. Денис Петухов, чьи занятия на бас-гитаре сделали его за короткий срок весьма сносным инструменталистом, получил предложение от группы Наив заменить уезжавшего на ПМЖ в Штаты Кочеткова.

Новость прозвучала (простите за избитое сравнение) действительно как гром средь бела дня. Все шло слишком охуенно, для того, что бы продолжаться долго.

Петухов хотел в Наив, хотел в группу объективно лучшую и более успешную, хотел туда, где иногда случаются европейские туры, выходят круглые виниловые пластинки, снимаются клипы, а фэны в зале требуют не "Anarchy in the U.K.", а «Танки-Панки» или "На улице холодно". Примерно так Денис и объяснил нам свой шаг. "Каждый из вас, чуваки, на моем месте поступил бы точно так же", таков был его резон. Нам было все и так ясно, можно было и не объяснять. Другое дело — позиция наивовских парней. Басист в панк-ансамбль — не слишком редкая птица, даже для Москвы 93-го года. Не надо было особенно рвать жопу, что бы подыскать себе правильного парня в группу. Даже если это было не просто сделать, все равно, разве это повод для того, чтобы вот так вот запросто, взять и обезглавить другой бэнд? Хотя в любом случае, отъезд человека на ПМЖ — процесс долгий, обычно о таких планах становится известно примерно за год. И если внезапный интерес Пита именно к бас-гитаре рассматривать с этой позиции — что ж, тогда, наверное, гнать на чуваков без мазы. Денис пытался смягчить наш шок обещаниями оставаться в группе, и лупить на два фронта столько времени, сколько понадобиться. Но, учитывая частоту выступлений совместных с Наивом, в эту перспективу верилось с трудом. Это как? Чувак сначала выходит на сцену и поет в одной группе (типа фронтмэн, все дела), а потом вешает на себя инструмент и в составе следующей банды он уже басист?

Некрасиво как-то. Кроме всего прочего, мы прекрасно отдавали себе отчет в том, что количество времени, которое потребуется Питу для полноценного участия в Наиве, будет постоянно расти, и на нас его просто будет не хватать. И самое главное: мы были отдельной группой, самостоятельной и оригинальной. Становиться сторонним проектом одного из Наива — это ни хуя не круто, пацаны и девчонки, ни хуя не круто.

Став наивовским бас-гитаристом, Пит продержался в группе до середины 1998 года, записав с парнями два альбома. Когда в 1998-ом Олег Нестеров начал искать музыкантов для проекта Маша и Медведи, Денис оказался тем самым чуваком, которого пригласили в новую группу играть на басу. Недолгое время, сочетая игру в двух ансамблях, Пит покинул Наив. После распада Маши и Медведей его можно было видеть в группе Николая Носкова. Насколько я знаю, сейчас он выступает и записывается в составе Бутч, а также участвует в группе 8-я Марта.

Итак, в расстроенных чувствах, подавленные и «обезглавленные», пребывая на постоянных наркотических мутках и интоксикациях, мы начали вялые поиски нового певца. Мы честно (как бы нам это не было в лом) ездили к московским магазинам музыкальных инструментов, где расклеивали объявы о поиске музыканта. Такой способ поисков людей в группу (если только вы не уводите человека из другой банды) тогда был единственно возможным. Как вы думаете, многие в Москве осенью 93-го могли откликнуться на объявление с примерно таким текстом: "В группу требуется УМЕЮЩИЙ ПЕТЬ вокалист. Стиль — американизированный, мелодичный панк, в духе Ramones, New York Dolls, Billy Idol, Iggy Pop. Также необходимо знать творчество Sex Pistols, Clash, Dead Kennedys. Тексты на русском и английском. НЕ СОВОК! Есть своя база, репертуар, записанный альбом. Звонить — Дима …, Денис…"? Как бы привлекательно не выглядело это объявление для потенциальных певцов сейчас, тогда это был дохлый номер. Мы отслушали четверых или пятерых человек, и чувствовали в себе способность убить шестого, если бы таковой нашелся.

Люди тотально не секли фишку. О Ramones и сейчас не многие слышали, тогда тем более. Но это не было самой большой проблемой. В конце концов, Самхарадзе, до того как попал к нам, слышал только две панк-песни — "God Save the Queen" в исполнении Anthrax и "Anarchy in the UK", переигранную Megadeth. Мы планировали постепенно подсаживать на наше «правильное» музло человека, который хотя бы теоретически смог бы нам подойти. Мы надеялись на то, что такой все-таки найдется, однако все наши надежды были тщетны. Один знал что-то об Iggy, но петь не мог, как ни пытался. Второй отлично выглядел; хаер, «косая», тяжелые "хакин бутс", но вместо того, что бы выучить к прослушиванию хотя бы пару наших вещей (кассету с демо мы передавали всем «кандидатам» заранее), тут же вытащил толстенную общую тетрадь со "своими песнями". На самом деле это были не песни, а корявые и неумелые тексты к возможным песням, только он почему-то называл этот сборник подросткового подражания Г.О. «песнями». Третий заебись пел, и даже врубался в нашу фишку, вот только она ему была не интересна. Интересно ему было играть метал/индастриал в духе Ministry, и он даже обещал принести на следующую репу специальную примочку для микрофона, искажающую звук. Он называл такую музыку "музыкой будущего", и пребывал в полной уверенности, что через три, максимум пять лет, так заиграют все. Через пять лет все кому не лень заиграли поп-панк, а о Ministry с каждым годом слышно все меньше и меньше. Репы с примочкой на микрофоне не было, больше мы ему не звонили.

Кроме расклейки объяв, мы также искали чела в тусовке. Рубан мечтал о том, что бы взять певцом нашего приятеля из Давыдково, Леху Архипова по кличке Архип (одну его вещь мы в 97-ом записали на альбоме "Украл? Выпил?! В Тюрьму!!!"). Архип оказался не доступен. Как раз незадолго до этого он уехал в Европу, где протусовался несколько лет. Теперь Архип снова живет в России, и составляет мужскую часть дуэта "Архип и его Алиса". Сучок рассказал о парне, с которым его гитарист Шар записывался еще в конце 80-х в панк-группе «Инфекция». "Отличный чувак, охуенно поет, как раз в вашем стиле. Кроме того, знает и любит Misfits и Ramones. Зовут его Найк, вот только он пропал куда-то в последнее время". Наш несостоявшийся певец, Найк Борзов, как раз проходил тогда службу в армии, и после нашего знакомства в 98-ом очень смеялся, когда я рассказал ему эту историю.