Читаем без скачивания Князь без княжества - Анатолий Минский

– Насколько я осведомлен, наш общий друг подавляет восстание этой черни против империи и герцога в небезызвестном вам Кальясе. Без крови он обходиться не умеет. Пробовал, наверное, не выходит. Теперь подумайте сами: если бы в прошлую нашу встречу вы расторгли контракт с Ванджелисами, заключенный с обманом и под принуждением, ничего бы не произошло этой ночью. Вы – невольный, но очень важный соучастник их преступления. Не говоря о том, что недоумок Орайон не спускал курок.

Нельзя сказать, что Иана не понимала этого. Скорее – не успела осмыслить до конца. Тей облек ее невысказанные мысли в четкую формулировку, напоминающую приговор трибунала.

– О господи...

А она еще поедом ела Алекса за убитых в Ламбрии по пути в Арадейс!

– Только не нужно причитать и заламывать руки, синьора. Вы сами ввязались в мужские дела, возомнив себя телохранителем. Далее, ваш театральный отъезд из Леонидии был насквозь фальшивым. Даже раненый Терон понимал – вам лучше было остаться с Алексом. Что мешало снять меблированные комнаты и перебраться туда от Эрландов? Нет! Вам непременно хотелось, чтобы мой друг тащился в Аделфию, уговаривал на коленях... Результат ваших игрищ лежит у дверей форта восемью бездыханными телами, и это лишь очень малая часть последствий.

Иане никогда не было так плохо. Даже смерть родителей она перенесла в столь нежном возрасте, что та травма достаточно быстро отошла на второй план. Внезапно подумалось, что женоненавистник Горан, каким его описал Алекс, имеет причины ненавидеть слабый пол.

– Я не знаю, что мне делать, – откровенно призналась Иана.

– Уже ничего, – ответил голос из темноты. – Сделанного не исправишь. На рассвете уберемся отсюда. Добуду крыло со снаряжением себе, и летим на север.

– Я не могу... Я не могу показаться ему на глаза... после этого.

Брызнули слезы, невидимые в темноте. Тей с невероятной для благородного сословия бесцеремонностью поднял Иану и встряхнул, она ойкнула от боли в лодыжке.

– Вам мало? Тогда идем, еще раз прогуляемся к форту. Нога болит? Это – пустяки. Там лежат люди, у которых уже ничто и никогда не будет болеть. Скольких еще вы собрались умертвить, синьора, своими капризами? Давайте перебьем их сразу – и поехали. Сотни хватит?

– Отпустите меня! – девушка высвободила руки. – Хорошо, отправляемся. Только встречусь с тем человеком... Не знаю его имени. Дам золота, чтобы похоронил всех по-божески. Больше ничего не могу для него сделать.

По дороге к Нирайну на лошадях, а потом и на крыльях, себе Горан «одолжил» у не слишком почтительного тея, спутники практически не общались. Иана стыдилась, что гвардеец стал свидетелем ее опрометчивости, мужчина вообще не считал, что с женщинами имеет смысл вести какие-то длинные разговоры. Кратковременные колебания в его душе, возникшие подобно инфекции от любовной лихорадки Алекса, быстро сошли на нет. Он лишний раз укрепился во мнении, что противоположный пол – это зло. Со злом лучше соприкасаться как можно меньше.

Глава девятая

Армия «освобождения, добра и справедливости», неделю продержавшая жителей Кальяса в страхе, приказом князя-регента разбилась на небольшие отряды, расползающиеся по западу и северо-западу, чтобы добра и справедливости в имперском понимании с лихвой хватило всем. Гарнизоны зеленых цветов получили подтверждение, что центральная власть существует и даже способна демонстрировать клыки.

К немалому неудовольствию Мейкдона, Алекс позволил жителям графства, центром коего и был Кальяс, избрать самоуправление при условии лояльности герцогу и империи. Не будучи подкован юридически, князь не смог толком разграничить полномочия местной и верховной власти, отложив это на потом и невольно создав предпосылку для новых трений. Сам собрался в Нирайн во главе небольшого отряда в тридцать теев.

В ратуше городка, буквально накануне отлета, фиолетовый герцог чуть ли не силой оттянул Алекса в угол, бросив показную церемониальность по отношению к его высочеству.

– Молодой человек! Вы не отдаете себе отчет, какой страшный прецедент создали. Вы разрушаете сам принцип вертикали власти – сюзерен наверху, власть герцогов и графов происходит от императорской, делегированной им для управления частью территории. Это совершенно не тот прогресс, ради чего вас выдвинули на высшую должность!

– Не повышайте на меня голос, синьор, – преспокойно ответил исполняющий обязанности сюзерена. – И до переворота власть императора на местах была фикцией, о чем вы мне сами говорили. Созвав совет герцогов как верховный орган, вы усугубили положение.

– Да! Фикцией! Но порой именно фикция нужна, чтобы герцог мог действовать не только сам, но и от имени императора. С приходом реального правителя нужда в совете отпадет, но... На местах будут править не графы, а непонятные выборные органы, чьи решения совсем не обязательно совпадут с имперскими интересами. И что делать графам? Оставаться просто лендлордами, вассалами герцогов, без каких-либо прав? – Мейкдон вздохнул и горестно добавил: – Вас пригласили укрепить, а не разрушать Икарию.

– Увы, синьор. На примере севера Аделфии я убедился – у нашего дома расшатался фундамент. Мы как-то забыли, что основу государственного могущества создает чернь, она пашет землю, добывает руду, возит товары. Удивлены моим отношением? Во время путешествия в Шанхун я возмущался, что теи превращаются в счетоводов. Потом многое обдумал, стало понятно – дворянство занято низким делом, потому что перетянуло себе все возможности и полномочия. Наш удел – политика, война, утонченная культура, – перед внутренним взором вдруг промелькнули картины Эльзы Мейкдон, которая больше ничего не напишет из-за его злосчастного удара шпагой. Алекс на секунду прервался, потом собрался с мыслями и продолжил: – Сиверс мне на многое открыл глаза. Плебс понимает, что синьоры не способны толком заниматься хозяйством, но и им не дают. Оттого и проблема недовольства, вы сами рекомендовали не загонять проблему внутрь. На моей родине в Северной Сканде тише, но и там вызревают брожения. Начинать нужно с низов, крышу всегда успеем переложить.

– Вы не понимаете... Вы даже сформулировать не можете, какие права следует отдать выборным горлопанам вроде Сиверсов.

– Они сами предложат. Дело не в Сиверсе лично – будет он плох, его переизберут. И вы поработайте, герцог, накропайте бумажку. Я Ордонанс о дворянских вольностях плохо помню, но очевидно – как основной документ державы он устарел. И хватит терять время. Меня ждет Нирайн. Вы, надеюсь, вернетесь в столицу?

Участие Мейкдона в продолжении поездки не основывалось ни на какой видимой необходимости, кроме как попечительства над строптивым князем-регентом. Герцог в очередной раз переоценил возможность своего влияния. Понимая, что убравшись в Леонидию или Майрон, он окончательно утратит бразды правления, фиолетовый вельможа вцепился в молодого правителя как клещ и потянулся за ним в Нирайн.