Читаем без скачивания Легенды и были Кремля. Записки - Клара Маштакова

Из Грановитой палаты направляемся в терема. Входим в смежные покои русских царей — это анфилада небольших комнат со сводчатыми потолками, с цветными окнами. Какое благостное великолепие разлито вокруг: расписные яркие своды, изразцовые разноцветные печи, веселые окошки в цветных стеклах, поставцы и лавки резные, царская деревянная кровать под балдахином, тоже украшенная затейливой резьбой. В каждой комнате свой сюжетный рисунок, своя световая гамма, особенная мебель, обтянутая старинным бархатом.

Более всего гости созерцали престольную комнату, или кабинет царя. Солнечные лучи, пробиваясь через цветные стекла узких окон, мягко высвечивали стены и потолок, расписанные золотом по красному фону, и вдруг застывали в переднем углу, где прочно стоит царское кресло. Вот цветные лучики заблистали на круглой изразцовой печи, облицованной красно-зеленым кафелем, и отразились на золоченом подстолье расписанной столешницы.

Такой архитектуры, такой самобытности и фантазии мастеров-умельцев гости наши и представить себе не могли. Как истинные художники они чувствовали дыхание Древней Руси. Глава делегации воскликнул: «Это же восьмое чудо света!»

Но нам предстояло еще посетить домовые церкви, которые показывают только в исключительных случаях. Эти живописные церквушки под стать царским теремам: древние иконы, великолепная роспись стен, ажурные паникадила — все создано русскими мастерами. Честь и хвала известным и безымянным мастерам, оставившим нам в наследие такое богатство, такую красоту!

КАК ЕКАТЕРИНУ ВЕЛИКУЮ КОРОНОВАЛИ

22 сентября 1762 г. Раннее осеннее утро. Над Москвой плывет колокольный звон. Первым разрушил предрассветную тишину громогласный Успенский колокол, за ним поспешили колокола и колокольцы кремлевских церквей, вливаясь в перезвон всех храмов Первопрестольной. Начиналась заутренняя служба. С утра Москва готовилась к торжественному событию, многие горожане спешили в Кремль на коронацию Екатерины II.

Императрица просыпалась обычно в 6 часов утра, но в этот день она поднялась с постели с первым ударом колокола, подошла к окну и раздвинула тяжелые шелковые занавески.

Солнце только-только встало.

Небо за Москвой-рекой светлело, застывшие серые облака стали розоветь. В воздухе воцарилась та редкая минута покоя и тишины, предшествующая всплеску яркого солнечного дня.

Екатерина долго стояла у окна, глубоко задумавшись… Торжествующая радость охватила ее. Ей предстоял Великий день и Великая жизнь. В этот предрассветный час она молилась пред иконой Божией Матери. Шел второй день праздника Рождества Богородицы.

Прошло более часа, прежде чем императрица позвонила в колокольчик. Тотчас явилась камер-фрау, или просто придворная горничная, Мария Саввишна Перекусихина, о которой впоследствии говорили, что все фавориты императрицы «находились у нее в нравственной зависимости».

Мария Саввишна подала императрице лед, которым та ежедневно протирала лицо, затем помогла закончить утренний туалет. Тем временем был сварен кофе, совершенно особенного приготовления: один фунт[12] черного кофе заваривался всего на пять чашек. К кофе подавались густые сливки и бисквиты. Екатерина, сидя за изящным столиком и краем уха слушая горничную, внимательно рассматривала роскошную опочивальню, где совсем недавно останавливалась и подолгу жила покойная императрица Елизавета Петровна. Этот Новый каменный дворец для дочери Петра Великого построил граф Бартоломео Растрелли. Московский дворец показался Екатерине уютнее и теплее петербургского. Ей нравилась Москва, нравились древние храмы и дворцы, россыпь старинных улиц, обилие пышных садов.

Первопрестольная казалась ей светлее и веселее Северной столицы.

Время бежало быстро. Каминные часы пробили восемь раз, когда в опочивальню внесли ее коронационный наряд.

Платье было чудо как хорошо!

Юбка, изготовленная из серебряного переливающегося глазета[13], по полю которой шла рельефная вышивка в виде двуглавого орла, держалась на фижмах[14]. Лиф платья, узкий, изящный, стянутый в талии, изукрашен шитьем и каменьями, с глубоким вырезом в виде каре. Рукава полудлинные с пышными кружевными манжетами, состоящими из трех оборок — все по последней европейской моде.

Прелестны были «серебряные» туфельки на модном каблуке с удлиненным обрезанным мыском и изящной пряжкой. Такие же туфельки носила королева Франции.

На особой бархатной подушке лежала новая Большая Императорская корона. Она была изготовлена специально для коронации Екатерины II. Наблюдать за работой был назначен камергер И.И. Бецкой. Бриллиантовая корона изумительной красоты была изготовлена ювелиром И. Позье. Два ажурных полушария короны усыпаны 4936 бриллиантами, края ее обрамлены крупным ровным мерцающим жемчугом. Венчает корону шпинель рубиновый весом в 398,72 карата, купленный еще царем Алексеем Михайловичем у китайского богдыхана.

На большом кресле была аккуратно разложена великолепная мантия из золотого глазета, подбитая горностаевым мехом. Мантия была пошита специально для коронации Екатерины.

Прежде чем камеристки одели императрицу, придворный парикмахер долго колдовал над ее прической.

Роскошные каштановые волосы ее мастер убрал по последней моде, выпустив на шею и плечи длинные локоны.

Встав в полном наряде перед зеркалом, Екатерина замерла, не в силах скрыть свое восхищение праздничным одеянием. Императрица была величественно-прекрасна: ее гордый взгляд, лицо, весь облик — сама красота и достоинство.

Все было готово…

Ровно в 10 часов утра над Кремлем, над Москвой разнеслись звуки труб, загремели пушечные залпы.

Из Кремлевского дворца двинулось коронационное шествие в Успенский собор. Вдоль Ивановской площади до входа в Успенский собор стояли бравые гвардейцы в парадной форме. Толпы народа заполнили Кремль. В торжественном шествии участвовали митрополит Новгородский Дмитрий, двадцать архиереев, тридцать пять архимандритов — все в праздничном золотом облачении, в сверкающих митрах. Над шествием плыли хоругви, кресты, фонари, иконы. Шесть камергеров поддерживали шлейф императрицы.

Впереди несли императорские регалии — корону, скипетр, державу.

Вступив под своды древнего Успенского собора, Екатерина села на царский трон. Сотни свечей озаряли все вокруг. На новую императрицу со всех сторон строго взирали лики святых, видевшие здесь всех русских царей с древнейших времен.

Перед Екатериной стали на колени граф Разумовский и князь Голицын. Князь Голицын медленно-торжественно поднес Екатерине на золотой подушечке императорскую корону. Государыня взяла ее и сама возложила себе на голову.

Началась торжественная обедня. Всю обедню Екатерина стояла со скипетром и державой в руках. Потом сама прошла в царские врата, сама помазала себя миром. Торжественно гремел церковный хор.

Митрополит Дмитрий, произнося проповедь, закончил вещими словами: «И чудо сие опишут в книгах историки…»

КРЕМЛЕВСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ

Этот великолепный архитектурный ансамбль построен по повелению Екатерины II великим русским зодчим Матвеем Федоровичем Казаковым в 1788 г. Он назывался зданием Судебных установлений Российского Сената.

Созданное в классическом русском стиле, здание плавно и органично вписалось в древний архитектурный ансамбль Кремля. Треугольной формы дворцовый ансамбль имеет три внутренних дворика, один из которых пятиугольный и украшен колоннадой. Великолепный трехцветный фасад здания протянулся от Ивановской площади до Никольских ворот. Другая сторона тоже фасадная и обращена к Красной площади, а третья замыкает треугольное сооружение, которое венчает громадный купол, вознесенный над кремлевскими стенами. Когда-то купол украшала конная статуя Георгия Победоносца, поражающего дракона. Высота купола 27 м, клали его в один кирпич и, когда сняли леса, усомнились в его прочности. Тогда Матвей Казаков поднялся на купол и стал на самом верху, дабы убедить всех в прочности сооружения.

Особое впечатление производит внутренний свод купола небесного цвета диаметром 2 м. Купол венчает интерьер Екатерининского зала, который украшают восемнадцать беломраморных горельефов — это и скульптурные портреты античных богов, и аллегорические персонажи. Прекрасная колоннада завершает убранство зала.

Осматривая этот зал, императрица Екатерина Великая воскликнула: «Как все хорошо! Какое искусство! Это превзошло мое ожидание!» Современники архитектора назвали зал русским Пантеоном. Екатерина II предназначала здание для проведения общих собраний российского дворянства. Вплоть до революции 1917 г. в здании Судебных установлений работал прокурор Судебной палаты.