Читаем без скачивания Старик Хоттабыч (1958, илл. Ротова) - Лазарь Лагин

– Что я совсем нормальный…

– Факт.

– Так вот, верь не верь, а этот старичок – джинн, самый настоящий джинн из «Тысячи и одной ночи»!

– Брось!

– И как раз он мне на экзамене и напортил… Он подсказывал, а я должен был, как попка, всё повторять…

– Он?!

– Только ни слова ему, что я засыпался на экзамене. Он поклялся погубить учителей, если они меня провалят. И вот я всё верчусь, как проклятый, чтобы спасти от его колдовства Варвару Степановну. Чуть что, отвлекаю. Ясно?

– Не очень.

– Всё равно, молчи!

– Молчу, молчу! – задумчиво прошептал Женя. – Так, значит, это он меня и в Индию зашвырнул?

– Ну да, он. И из Индии тебя тоже он… Он тебя, если хочешь знать, забросил туда, чтобы тебя там продали в рабство.

Женя прыснул:

– Меня в рабство?! Хо-хо-хо!

– Тише, ещё разбудишь его!

Но Волькино предостережение запоздало.

Хоттабыч раскрыл глаза, сладко зевнул:

– Доброе утро, о Волька. А этот отрок, заключаю я, и есть не кто иной, как друг твой Женя?

– Да, будьте знакомы, – произнёс Волька таким тоном, словно дело происходило не на ковре-самолёте высоко над землёй, а где-нибудь в актовом зале их школы, и представил Хоттабычу своего вновь обретённого приятеля.

– Очень приятно, – церемонно промолвил Женя.

А Хоттабыч маленечко помолчал, внимательно вглядываясь в Женино лицо, словно примеряясь, стоит ли этот отрок добрых слов. И, видимо, удостоверившись, что Волька не ошибся в выборе Друга, Хоттабыч улыбнулся самой широкой из своих улыбок:

– Нет границ моему счастью познакомиться с тобой. Друзья моего юного повелителя – лучшие мои друзья.

– Повелителя? – удивился Женя.

– Повелителя и спасителя.

– Спасителя?! – не удержался и громко фыркнул Женя.

– Напрасно смеёшься, – строго остановил его Волька. – Тут ничего смешного нет.

И он вкратце рассказал Жене обо всём, что уже известно нашим внимательным читателям.

XIX. Помилуй нас, о могущественный владыка!

Дважды попадал в тот день ковёр-самолёт в густую облачность, и каждый раз уже почти совсем высохшая борода Хоттабыча снова отсыревала настолько, что нечего было думать и о самом простеньком чуде. Ну, хотя бы о таком, чтобы раздобыть немного пищи. А голод тем временем давал себя знать.

Даже Женин рассказ о том, что он пережил за последние сутки, не мог отвлечь наших воздухоплавателей от мыслей о еде.

И, главное, полёту не было видно ни конца, ни краю.

Было голодно, скучно и очень неудобно. Ковёр словно застыл на месте – так медленно он летел и так однообразна была степь, расстилавшаяся глубоко под ними. Изредка внизу неторопливо проплывали города, голубенькие ленточки рек, и снова тянулась степь, поля, поля, поля, покрытые уже пожелтевшим ковром созревавших хлебов. Из этого обстоятельства Женя сделал правильный вывод, что они пролетали над южными районами страны. Потом вдруг впереди и справа блеснула во весь горизонт бескрайняя полоса голубой воды, а слева – зубчатая линия очень далёких гор.

– Чёрное море! – воскликнули в один голос и Волька и Женя.

– О горе нам! – вскричал Хоттабыч. – Нас несёт прямо в море!..

Но, к счастью, своенравный воздушный поток повернул ковёр чуть налево, на большой скорости зашвырнул его в густые облака и вместе с облаками помчал вдоль Кавказского побережья.

Сквозь окно в тучах Женя успел заметить промелькнувший далеко под ними город Туапсе с пароходами, стоявшими на рейде и у длинного, далеко вдавшегося в море причала.

Потом всё снова скрылось в густом тумане. Одежда и обувь наших путешественников опять – в который уже раз! – обильно пропитались влагой, а ковёр до того отяжелел, что резко, со свистом пошёл на снижение. В несколько минут облака остались далеко позади. Вскоре под ковром пронёсся в ослепительных закатных огнях знаменитый город-курорт Сочи.

Всё более и более снижаясь, ковёр помчался над широкой и нарядной автострадой Сочи – Мацеста. А с ковра нашим героям, оцепеневшим в ожидании теперь уже совсем близкого рокового конца, казалось, что это автострада, густо утыканная дворцами санаториев, стремительно мчится навстречу ковру-самолёту.

Показался и тут же исчез красивый мост над очень глубокой и узкой долиной.

Вот уже совсем близко под ковром пронеслись верхушки деревьев. Казалось, опусти с ковра руку, и ты до них сможешь дотронуться.

Промелькнула под самым ковром-самолётом громада санатория имени Ворошилова.

Ещё несколько мгновений, и, подняв тучу брызг, ковёр со всего ходу шлёпнулся в бассейн для плавания санатория имени Орджоникидзе.

Кругом было пустынно и тихо. Был час ужина, и все отдыхающие отправились в столовую.

Пыхтя и отфыркиваясь, злополучные путешественники выбрались на берег.

– Могло быть хуже, – сказал Волька, с любопытством оглядываясь по сторонам.

– Ага, – сказал Женя. – Могли за милую душу разбиться об какое-нибудь здание. Или об гору.

Хорошо ещё, что поблизости не было ни души. Присев на лежаки, которых было здесь великое множество, наши путешественники разделись, выкрутили мокрую одежду, кряхтя и зябко поёживаясь снова натянули её на себя и вышли за сетчатую проволочную ограду бассейна.

– Мне бы только подсушить бороду, и всё бы устроилось наилучшим образом, – озабоченно промолвил Хоттабыч и на всякий случай потрогал её. – Ц-ц-ц! Она совсем сырая!..

– Поищем кухню, – сказал Женя. – Может быть, тебе позволят подсушиться у плиты… Эх, сейчас бы кусочек хлебца граммов на четыреста и граммов по двести любительской колбаски на брата…

– Или картошки горяченькой с маслицем, – подхватил Волька.

– Вы разбиваете моё сердце, о юные мои друзья! – воскликнул в превеликой тоске Хоттабыч. – Ибо это по моей вине вы…

– Не по твоей, не по твоей! – успокоительно перебил его Волька. – Пошли искать кухню.

Они миновали опустевший теннисный корт, спустились вниз по асфальтированной дорожке, прошли под высокой аркой, и перед ними раскрылись во всём их великолепии белоснежные, в колоннах здания шахтёрского санатория имени Орджоникидзе. Круглый фонтан, обширный, как танцевальная площадка, с тяжёлым плеском вздымал на высоту трёхэтажного дома пышные пенистые струи воды. Окна центрального здания были ярко освещены.

– Мы погибли! – тихо воскликнул Хоттабыч. – Мы попали во владения богатейшего и могущественнейшего владыки… Сейчас появится стража, и нам отрубят головы… И во всём этом буду повинен я и только я, о горе, о позор на мои седины!..

Женя прыснул со смеху, и Волька ткнул его кулаком в бок, чтобы он замолчал и не дразнил старика.

– Какая такая стража? Какие головы? – досадливо махнул рукой Волька. – Обыкновенный санаторий… То есть, ну, не совсем обыкновенный, а очень хороший… Хотя тут, в Сочи, кажется, все такие.

– Я разбирался в дворцах, о Волька, когда не было на свете твоих пра-пра-пра-пращуров! Уж мне ли не знать, что сейчас набежит стража и… О, горе нам, она уже бежит!..

Действительно, сейчас и ребята услыхали – по ступенькам центрального здания быстро, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, спускался какой-то человек.

– Джафар! – крикнул тем временем кто-то, перевесившись через балюстраду центрального здания. – Поищем вместе, после ужина!.. Никуда они на ночь глядя не пропадут!.. Джафар!..

– Вы слышали! – вскричал Хоттабыч, схватил Вольку и Женю за руки и что есть силы потащил их сначала на боковую аллею, а оттуда в кусты. – Вы слышали? Это кричал начальник стражи… Они будут нас искать вместе после ужина, и они нас разыщут… А борода моя полна воды, словно губка, и я бессилен, как ребёнок!..

В это время взгляд его упал на два полотенца, белевших на спинке садовой скамейки.

– Аллах! – восторженно воскликнул он и бросился к полотенцам. – Вот что поможет мне осушить мою бороду! И тогда нам не страшна никакая стража!..

Он поднял сначала одно, потом другое полотенце и издал горестный стон:

– Аллах, они совсем влажные! А стража уже так близко!..

Он всё же принялся торопливо протирать полотенцем бороду.

За этим занятием его и застал огромного роста азербайджанец в роскошном тёмно-малиновом халате с бранденбурами. Он возник из-за розовых кустов неслышно и неожиданно, как чёртик из коробки.

– Ага! – произнёс он довольно спокойно. – Они здесь. Скажи, дорогой, это твоё полотенце?

– Помилуй нас, о могущественный владыка! – хлопнулся на колени Хоттабыч. – Пусть уже мне одному отрубят голову, но эти отроки ни в чём перед тобою не виноваты… Отпусти их! Они ещё так мало прожили на свете…

– Хоттабыч, встань и не говори глупостей! – смущённо перебил его Волька. – При чём тут владыка? Это самый обыкновенный отдыхающий.