Читаем без скачивания Снега Килиманджаро (сборник) - Эрнест Миллер Хемингуэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Брось, – сказал мистер Тернер.
– Посмотри. – Уильям Кэмбелл подтянул под простыней правый рукав пижамы, потом высунул правую руку из-под одеяла. – Вот, гляди. – На руке от кисти до локтя были маленькие синеватые пятнышки, окружавшие крохотные темно-синие следы уколов. Пятнышки почти находили одно на другое. – Это мое новое достижение, – сказал Уильям Кэмбелл. – Пью я теперь редко и понемножку, только чтобы прогнать волка из комнаты.
– От этого тоже вылечивают, – сказал Билли-вскользь Тернер.
– Нет, – сказал Уильям Кэмбелл. – Ни от чего нас не вылечивают.
– Нельзя же, Билли, ставить на себе крест, – сказал Тернер. Он присел к нему на кровать.
– Осторожней с моей простыночкой! – сказал Уильям Кэмбелл.
– Ну, не повезло тебе, так неужели же ставить на себе крест из-за этого в твои-то годы, Билли, и накачиваться всякой мерзостью!
– Преследуется законом? Вот ты о чем?
– Я не о законе, а о том, что это надо в себе побороть.
Билли Кэмбелл любовно коснулся простыни губами и языком.
– Милая моя простыночка, – сказал он. – Я могу целовать эту простыночку, и в то же время мне сквозь нее все видно.
– Перестань ты про свою простыночку. Нельзя втягиваться в эту мерзость, Билли.
Уильям Кэмбелл закрыл глаза. Его начинало слегка поташнивать. Он знал, что тошнота не облегчится рвотой, а будет все усиливаться, если не принять мер. Вот тогда-то он и предложил мистеру Тернеру выпить. Мистер Тернер отказался. Уильям Кэмбелл отпил из бутылки. Это могло принести только временное облегчение. Мистер Тернер внимательно следил за ним. Мистер Тернер сидел в этом номере много дольше, чем ему можно было, – у него накопилось столько дел. Хотя он всю свою жизнь провел среди наркоманов, наркотики внушали ему ужас, а к Уильяму Кэмбеллу он относился очень хорошо и не хотел оставлять его одного. Он жалел Уильяма Кэмбелла и думал, что курс лечения мог бы ему помочь. Он знал, что в Канзас-Сити от этого лечат. Но ему надо было уходить. Он встал.
– Слушай, Билли, – сказал Уильям Кэмбелл. – Слушай, что я тебе скажу. Тебя зовут Билли-вскользь. Это потому, что ты все скользишь. А меня зовут просто Билли потому, что я скользить не умею. Не умею я скользить, Билли. Никогда не умел. Все за что-нибудь зацеплюсь. Попробую скользнуть – раз! – и зацепился! – Он закрыл глаза. – Не умею я скользить, Билли. А это знаешь как плохо, когда не умеешь скользить.
– Да, – сказал Билли-вскользь Тернер.
– Что «да»? – Уильям Кэмбелл посмотрел на него.
– Ты говорил…
– Нет, – сказал Уильям Кэмбелл. – Я ничего не говорил. Видимо, произошла ошибка.
– Ты говорил про то, что скользить…
– Нет, нет. Про то, чтобы скользить, речи быть не могло. Ты слушай, Билли, я открою тебе один секрет. Люби простыночки, Билли. С проститутками, Билли… – Он запнулся. – С проститутками простись. С проституткой просто ночь, а с простыночкой – ночка. – Он замолчал и сунул голову под простыню.
– Мне пора, – сказал Билли-вскользь Тернер.
– Будешь путаться с проститутками, обязательно подцепишь, – сказал Уильям Кэмбелл. – С ними просто ночь, а…
– Ты это уже говорил.
– Что говорил?
– Про ночь и про ночку.
– А, да. Будешь любить простыночки… – Он подышал на простыню и потерся о нее носом. – Про них я еще ничего не знаю, – сказал он. – С этой простыночкой у меня только началось.
– Мне надо уходить, – сказал мистер Тернер. – Дел всяких много.
– Что ж, пожалуйста, – сказал Уильям Кэмбелл. – Уходить всем надо.
– Ну, я пошел.
– Ладно, уходи.
– Ну, как ты, Билли, ничего?
– Мне в жизни так хорошо не было.
– Правда ничего?
– Мне очень хорошо. Ступай. Я еще немножко полежу. А к двенадцати встану.
Но когда мистер Тернер вошел к Уильяму Кэмбеллу в полдень, Уильям Кэмбелл спал, а так как мистер Тернер был из тех, кто знает, чем следует дорожить в жизни, он не стал будить его.
Сегодня пятница
[22]
Три римских солдата в питейном заведении. Одиннадцать часов вечера. У стены стоят бочки. За деревянной стойкой – виноторговец-иудей. Три римских солдата немного навеселе.
1-й римский солдат: Ты пробовал красное?
2-й солдат: Нет, не пробовал.
1-й солдат: Так попробуй.
2-й солдат: Ну хорошо. Нам красного, Джордж.
Виноторговец-иудей: Прошу, джентльмены. Вам понравится. [Наполняет из бочки глиняный кувшин, ставит перед солдатами.] Отличное винишко.
1-й солдат: Ты тоже хлебни. [Поворачивается к третьему римскому солдату, который прислонился к бочке.] Да что с тобой такое?
3-й римский солдат: Живот болит.
2-й солдат: Так ты дул воду.
1-й солдат: Попробуй красного.
3-й солдат: Я не могу пить эту дрянь. От нее крутит живот.
1-й солдат: Ты слишком долго здесь торчишь.
3-й солдат: А то я не знаю!
1-й солдат: Скажи-ка, Джордж, у тебя нет ничего для желудка этого джентльмена?
Виноторговец: Как не быть!
[Третий римский солдат пробует питье, которое приготовил для него виноторговец.]
3-й солдат: Что ты туда положил? Верблюжье дерьмо?
Виноторговец: Пейте-пейте, офицер. Вот увидите, станет лучше.
3-й солдат: Хуже-то некуда.
1-й солдат: Не ломайся. На днях Джордж здорово меня подлатал.
Виноторговец: Вы были совсем плохи, офицер. Я-то знаю, чем лечить желудок.
[Третий римский солдат опустошает кружку.]
3-й солдат: Иисусе! [Морщится.]
2-й солдат: Ложная тревога!
1-й солдат: Ну, не знаю. По мне, он неплохо держался.
2-й солдат: А почему не слез с креста?
1-й солдат: Он и не собирался слезать. Суть была не в этом.
2-й солдат: Покажите мне человека, который не захочет слезть с креста.
1-й солдат: Да ты ни черта не понимаешь. Спроси Джорджа. Эй, Джордж, хотел он слезть с креста?
Виноторговец: Джентльмены, меня там не было. Я такими вещами не интересуюсь.
2-й солдат: Послушай, я их немало повидал, здесь и не только. Покажи мне того, кто не захочет слезть с креста, когда припрет – когда припрет, говорю! – и я тут же составлю ему компанию.
1-й солдат: Думаю, он держался на ура.
3-й солдат: Ничего так.
2-й римский солдат: Вам, парни, невдомек, о чем я толкую. Я не говорю, что он паршиво держался. Я говорю, что когда припрет, когда начнут приколачивать, каждый захочет, чтобы это прекратилось.
1-й солдат: Ты это видел, Джордж?
Виноторговец: Нет, офицер, меня такие вещи не интересуют.
1-й солдат: Меня его поведение удивило.
3-й солдат: Гвозди, вот что мне
