Читаем без скачивания Японский шпионаж в царской России - Коллектив Авторов

6988/1871.

Генерал Орановский

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 29070, л. 21.

24 июля 1905 г.

Секретно

По приказанию правителя канцелярии отдела этапов при главнокомандующем, мною, поручиком Федюшиным, 24 июля 1905 года произведено дознание о китайце Лиу-юн-ен.

Я, Лиу-юн-ен, после Мукденского отступления поселился в городе Мукдене, так как состою постоянным жителем Мукденской провинции. У меня было хозяйство в деревне севернее Мукдена в 12,5 русских верстах. Имел на своем иждивении жену, двух малых детей и старуху мать свыше шестидесяти лет. Когда японцы заняли Мукден, то они разорили все мое имущество, приносившее мне в год около 400 рублей доходу, сумму, вполне обеспечивающую наше житье. Делали это они с явною целью вынудить меня поступить на их службу, к чему я и прибег ради мести за свое разоренное хозяйство. Меня японцы сильно обидели, забрав от меня все хозяйство и всю мою семью, я не надеюсь уже более никогда с ними видеться и моя одна только цель теперь мстить японцам за все зло, которое они мне причинили. Задумав план своей мести, я поступил на службу к японцам в качестве шпиона. Здесь меня поместили в школу для шпионов и обучали там в продолжение пяти дней писать русские цифры и буквы, учили отличать погон от погона, распознавать, к какой части – кавалерии, артиллерии или пехоте принадлежит известный солдат. В этой школе, которая находится в Тундианкоу Мукденской провинции, в 45 верстах русских на северо-запад от Телина, нас обучали два человека офицеров японских, по-видимому, назначенных исключительно для этой цели. В школе нас было до 100 человек. Во время занятий мы не имели права друг с другом разговаривать, а должна была быть мертвая тишина. По окончании занятий, состоявших исключительно в писании русских цифр и русских букв, нас разводили под присмотром солдат каждого в отдельное помещение, где сообщение и свидание с другими моими же сослуживцами не разрешались. Таким образом, в продолжение пяти дней мы не были знакомы друг с другом. По мере успеха и способностей в этой науке, нас офицер рассылал из этой школы, давая различные поручения. Рассылал обыкновенно по одному человеку в разные стороны. До известного же пункта, куда он направлял нас, мы должны были идти вместе, что у японцев, очевидно, положено за правило и служит как бы условным знаком для отличия своих шпионов от чужих. Дойдя до пункта, от которого уже не полагалось двигаться кучею, нас пропускали по одному в порядке постепенности день за днем, т.е. сегодня я, завтра другой, после завтра третий. Ставилось нам также в условие проходить известное число китайских ли в день, например, мне было велено двигаться не скорее 25 ли в день. О поручении одному не знал никто из нас и друг другу мы не говорили, куда он направлен и зачем, ибо друг друга видели первый раз в глаза и боялись открыть один другому свои мысли из опасения, нет ли здесь тайных шпионов от японцев, которые могли бы донести им о наших разговорах друг с другом.

По окончании школы шпионства в Тундианкоу меня японский офицер командировал для разведки в деревню Тава, город Паменчин и Фунхуасен узнать, сколько в этой местности стоит русских войск, какие у них погоны и к какому роду оружия они принадлежат – пехота, казаки или артиллерия. Местность эту я решил не осматривать, ибо не хотел у них служить, а хотел исключительно отомстить им за обиду. Поэтому я явился к комиссару и решился рассказать по чистой правде обо всем, что делается у японцев, русским. Как я уже сказал, в школе учат 5 дней и учат очень строго. После учения дают нам разные поручения, но в нашей школе не более трех, т. е. мы должны были побывать в трех местах и, высмотрев численность русских войск с отметкою, к какой части оружия они принадлежат, придти обратно не пославшему нас и там, ни в коем случае не записывая всего этого на бумагу и не расспрашивая ни о чем русских солдат, доложить обо всем виденном лично, а потом обо всем случайно слышанном от китайцев, пришедших почему-либо в деревню, хотя слух опять-таки нами должен быть проверенным личным наблюдением. Совершивший раза два или три донесение, получает уже повышение, выражающееся в том, что ему с первоначального жалования – 60 рублей в месяц – постепенно повышают это жалование до 300 рублей. Получающие 300 рублей в месяц называются главными шпионами, они имеют постоянное местожительство на русской территории в районе расположения армий или же несколько позади нее. Оттуда они посылают донесения со своими младшими шпионами, уже не раз исполнявшими свою задачу под видом, относя письмо к своему знакомому, живущему в японском расположении, под видом торговцев товарами, чаще всего практикуется подарок халата, зонтика, палки, хомута и т. п. Человека же, командируемого в первый раз в расположение русских войск, они, японцы, никогда не направляют к своим главным шпионам и не указывают им места их жительства, очевидно, из опасения дезертирства на русскую сторону. Школы обучения шпионству разделяются у них на несколько разрядов; так, например: шпионство по поселкам и городам, шпионство на железной дороге, повидимому, одно от другого имеет разницу. При назначении нас в разведку нам выдают два удостоверения, одно для прохода до известного места через японское расположение, которое всегда должно быть в руке, другое же зашитое где-либо у пешего в одежде, очень маленькое, для обратного прохода с русской территории в японское расположение. Это удостоверение должно быть предъявлено при первом же задержании нас на японской территории. По предъявлении его, нас не задерживают и ничего не расспрашивают, а направляют прямо туда, откуда мы были отправлены первоначально, и здесь устное донесение передается офицеру, который нас обучал. Про школы шпионства я могу сказать, что их есть три (из разговоров и слухов от других китайцев) – за левым флангом японского расположения: в Факумыне, Тунянкоу, Телине. Школы эти находятся далеко от позиции, но занимают приблизительно центральное расположение к известной части войск. В полках же и дивизиях я не знаю, есть ли шпионы. Шпионы в пределах разведки могут быть узнанными только лишь своим поведением и расспросом друг у друга, зачем он пришел. У японцев есть масса ранее подготовленных шпионов, которые разбросаны по различным местечкам и городам в тылу русского расположения войск. Об этих шпионах знают старшие, но не мы, посылаемые в первый раз. Когда я шел через Мукден, то узнал, что в Мукдене находится какой-то генерал японский Тасан, наверное он главнокомандующий, ибо ему все подчиняются. В самом городе Мукдене и его окрестностях войск очень мало, но на позициях японских и в деревнях, через которые я проходил: Сан-Чен, Хун-ши-цяю, Киндиатунь, Тиндиона, Яндиопа, Син-Лун-Шан, Син-чу, Удагоу, Чидиоза, Оуанфаншин, в каждой из этих деревень есть войска, но опять-таки сравнительно немного.

В этом месте позиции японские не настоящие, настоящие же находятся в направлении Пабатунь, Палитунь. Деревни эти расположены севернее деревень, через которые я проходил. В этом направлении я не был и сказать, сколько там войск, не могу. В деревнях же, через которые я проходил, стоят войска, состоящие из пехоты, артиллерии и кавалерии, между прочим последней очень мало. Через самые позиции нас не пропускают, но направляют в промежутке между главными позициями обойти один из флангов расположения и зайти в известные уже заранее намеченные места и, все там высмотрев, придти и доложить учившему нас офицеру. Относительно, есть ли из китайских чиновников кто-либо на японской службе, я не знаю. Также я не слышал ничего и относительно того слуха об обязательном засеве полей в районе Гунчжулин Сунгари. Товарищи мои, шедшие со мною, направились согласно своей задаче на Куанченцзы. При проходе мною возле монгольской границы, я японских войск не встречал, очевидно, их там нет, а если и есть, то в таком ничтожном количестве, и так они себя скрытно держат, что даже этого и заметить невозможно.

Писал со слов рассказчика поручик Федюшин 25 июля 1905 года.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 29070, л. 151–152.

12 августа 1905 года

Кроме местных шпионов-китайцев, имеются и приезжие из других провинций. Некоторые приезжают сюда по поручению Цзянь-цзюней или же по поручению вице-королей. Эти шпионы имеют предписания и являются к местным властям, чтобы последние покровительствовали им. Есть некоторые шпионы, командированные японскими и китайскими чиновниками, имеют при себе официальные документы. Делятся они на три категории и все снабжены предписаниями к местным гражданским и военным властям, чтобы последние покровительствовали им; кроме того, имеются предписания местным властям: выбирать способных людей или чиновников из подведомственных местных учреждений. Каждый шпион имеет какое-либо занятие для маскировки своей специальности, а также они имеют отдельную комнату и, наконец, у каждого имеется дневник для записи. Выдавший эти сведения подвергается смертной казни. Для добывания важных сведений есть руководители и есть хорошие письмоводители, которые составляют бумаги; есть хорошие переводчики, которые свободно владеют европейскими языками; последние добывают сведения из газет; есть чертежники, которые чертят планы и т.д. Совместное собрание между чинами и собрание приезжающих шпионов и, наконец, собрание между друзьями происходит ночью, днем же они занимаются чтением китайских газет из разных стран китайской империи или читают разные иностранные газеты и проч. Важные сведения они записывают в книгу и кладут в особое место, тщательно укрываемое от посторонних лиц. В случае обнаружения шпионов русскими, каждый обязан выдержать всякую пытку, но не выдавать товарищей, а тем более чинов администрации, замешанных в шпионстве. Нет ни одного шпиона, чтобы он не имел сношений с китайской администрацией; все они живут роскошно. Один из шпионов показал: «я всегда вижу, как русские чиновники дружатся с китайскими чинами. На глазах они очень дружны, но на уме у них совсем другое. Если вы будете продолжать службу с чиновниками по-прежнему, то, безусловно, вреда нельзя миновать. Вы должны хорошенько подумать и рассудить о сказанном. За эти сведения я должен подвергаться смерти».