Читаем без скачивания Японский шпионаж в царской России - Коллектив Авторов

Форма и правило составления шифрованных писем различны, т. е. иероглифы читаются не по строчкам, а через один иероглиф, или через 10 иероглифов; все это делается по обусловленным знакам: название товаров обозначает солдат или лошадь и проч. Письма пишутся не в одинаковых формах, разобрать постороннему лицу совершенно невозможно.

Главная цель шпионов заключается в донесениях: о местности и количестве кавалерии и пехоты, а также о местонахождении артиллерии, количестве здоровых людей и лошадей, а также и транспортов, кроме того, обязаны доносить о глубине воды, о дождях, высоте гор, сколько проходящих войск, охранных войск, интендантских складов в тылу, о грузах поездов большой скорости и малой скорости, о тайных приготовлениях, водяных путях и судах, о пристанях и мостах, о понтонных мостах, подводных минах и фугасах и прочих сведениях.

Кроме того, есть мелкие шпионы, которые обязаны о каждом полученном сведении сообщать старшим шпионам. Для осмотра местности выдают себя за путешествующих, имеют при себе бумагу и чертят планы. Есть несколько женщин, занимающихся проституцией, которые входят в сношения с некоторыми переводчиками и бойцами, таким образом, получают важные сведений о расположениях русских чинов. Сведения они записывают и своевременно сообщают главному шпиону. Некоторые шпионы одеты очень чисто и выходят на вокзал для сбора сведений; некоторые выдают себя за служащих при театре или в качестве компаньона содержателя театра и путешествуют по городам будто бы для приглашения хороших артистов.

Раньше я имел честь быть допрошенным и при допросе я указал сведения по делу шпионов, все в правду. В случае обнаружения с моей стороны несправедливости, тогда вы можете поступить со мною по военному закону. Если вы примете меня на службу для преследования шпионов, то у меня еще есть особое средство: 1) на обстоятельственный вид, 2) о движении, 3) о деятельности чиновников, 4) о деятельности торговли, 5) о движении купцов, т. е. по ночам они собираются, а днем расходятся, 6) о движении всех бездельных людей.

Уже два раза служил при штабе, но как-то не имел возможности лично видеться с вами. Если я удостоен поступить к вам на службу, тогда я не буду бояться двух государств, т. е. японского и китайского. После моего поступления на службу к вам, обо всем буду докладывать вам своевременно: о движении японских шпионов и о движении китайских чинов и других китайцев; одним словом, буду помогать вам, как ваша правая рука, тогда будет очень хорошо как для вас, так и для меня. Если бы я не знал о деле шпионов, то я бы не осмелился поступить к вам на службу; буду исполнять обязанности по делам шпионов; нужно внимательно преследовать их, а в противном случае тогда привлекут массу невинных людей; во-первых, задевают хорошую русскую репутацию, а во-вторых, портят свою совесть, за что нельзя миновать страшной смерти, т. е. за непосредственность будет мучиться при смерти. Я искренно желаю поступить на службу, а не ради освобождения из-под ареста, посему прошу вас освободить меня и принять на службу в качестве разведчика, желаю доказать вам свою искренность и прошу вас освободить себя от всяких сомнений. 12 августа 1905 года, переводил драгоман штаба округа Лудахе.

ЦГВИА, ф. ВУА, д.29070, л. 351–352.

15 сентября 1905 г.

В настоящем докладе очерчены только наиболее характерные черты японской организации, насколько они выразились в наших военно-служебных процессах и документальных данных разведывательного отделения по этому вопросу.

До начала войны японцы имели своих тайных агентов не только во всех более или менее важных пунктах намеченного ими театра войны, но также и во внутренних губерниях России, благодаря чему они были прекрасно осведомлены о действительном положении дел.

В Уссурийском крае и Маньчжурии агентами являются по преимуществу японцы в виде торговцев-парикмахеров, содержателей гостиниц, меблированных комнат, публичных домов и т. п. учреждений.

Во внутренних губерниях контингент этот пополнялся еще евреями, греками, австрийцами, англичанами и другими нашими западноевропейскими соседями.

С началом войны, когда последовало распоряжение о выселении японцев и пребывание их на театре войны сделалось опасным, японцам пришлось довольствоваться услугами только тех китайцев, с которыми у них еще заблаговременно были завязаны сношения. В эту минуту японцев выручил тот хаос, который наблюдался в первый период войны.

До учреждения жандармско-полицейского надзора наблюдения за приезжающими почти не было, благодаря чему на театр войны хлынула масса всевозможных аферистов.

Бывшие сахалинцы, отбывшие уже свой срок наказания, беглые каторжники, проживающие по чужим или поддельным документам, евреи, кавказцы, греки, турки – все они стремились на театр войны, исключительно ради наживы, не брезгая никакими средствами. Ехали из Шанхая, Тяньцзина, Шанхай-Гуаня через Инкоу и Синминтин.

С этим людом проникло к нам и много шпионов, которые пополняли собой пробел, вызванный высылкой японцев.

В делах Разведывательного отделения есть много данных, указывающих на то обстоятельство, что в этот период войны японцы пользовались услугами преимущественно таких лиц, работавших под видом корреспондентов, содержателей кафе-шантанов и особого типа меблированных комнат, содержимых больше для кутежей, чем для жизни в них. Число комнат в таких номерах было невелико, но обставлялись они насколько возможно роскошно; хозяйки их отличались большим гостеприимством, а одна или две хорошенькие компаньонки являлись деятельными помощниками собирания необходимых сведений. В это же время были наблюдаемы и попытки проникнуть в нашу армию так называемых двойных шпионов: одновременно желавших служить нашим и японским интересам. Типичным представителем этого рода шпионства может служить португальский подданный Гидис.

Из дел однако видно, что как Гидис, так и другие лица, пытавшиеся служить одновременно «двум господам», особенным успехом не пользовались и скоро теряли кредит как у нас, так и у противника.

Мало-помалу японцы убедились, что при наличности местных условий наилучшим материалом для формирования шпионства служат все-таки китайцы. Помимо лучшего знания местных условий, китайцы, имели еще и то преимущество, что, теряясь в общей массе жителей, наименее обращали на себя внимание. Опыт войны показал, что они могли считать себя в полной безопасности, если одевались в костюм чернорабочего, не носили при себе письменных документов и не ходили часто одними путями. При наличности массы китайцев, вечно передвигающихся с места на место в поисках работы, лазутчики расплывались в этой массе и делались неуязвимыми.

Вербовке агентов из среды китайского населения не могло не благоприятствовать также и то обстоятельство, что благодаря войне местная торговля свелась на нет, и оставшиеся без работы приказчики и торговцы охотно принимали предложение японцев для формирования собой кадров разведчиков.

В первый период кампании до образования школ для подготовки разведчиков японцы ценили их труд, главным образом, в зависимости от степени грамотности, интеллигентности и знания русского языка, причем постоянное жалованье лучшим из них доходило до 200 иен в месяц, кроме отдельных вознаграждений за каждое удачно выполненное поручение; неграмотным и не знающим русского языка платили около 40 иен.

Сама система разведки велась следующим образом:

В тыловые учреждения низшей армии шпионы высылались преимущественно небольшими группами в 3–4 человека, причем им от себя предоставлялось право нанимать помощников для доставки донесений в японское бюро. Во главе такой организации ставился наиболее интеллигентный агент, хорошо владеющий русским языком, остальные играли роль «подручных». Им давалась задача: исследовать данный район в каком-либо отношении или проследить передвижение в нем войсковых единиц.

Для такой организации важно иметь основную базу, из которой можно было бы производить разведки в отдельных пунктах заданного района, поэтому японцы, высылая подобную группу, снабжали ее и необходимой суммой для открытия мелочной лавки или чаще хлебопекарни. Булочная предпочитается, вероятно, потому, что в ней сходятся люди всевозможных положений, и можно прислушиваться к самым разнообразным разговорам, тогда как в мелочную лавочку офицер уже не пойдет, и посетители ее представляют собою слишком однообразную среду. Устроившись таким образом, один из лазутчиков вел торговое дело и выспрашивал интересующие его сведения на месте в то время, как его товарищи оперировали на стороне, под видом мелочных торговцев или, если это оправдывалось условиями разведки, работали в роли помощников при обозе, ресторанной прислуги, в госпиталях и т. п.