Читаем без скачивания Песнь Кобальта (СИ) - Дюжева Маргарита

— Видела, значит, что бывает с теми, кто слышит Песнь Кобальта?

— Видела, — прошептала чуть слышно, а перед глазами опять деревня разоренная появилась, маменька оседающая на землю. Но ярче всего отпечаталось в памяти счастливое лицо Тамиллы, собирающейся на Смотрины. Как взметнулись волосы, золотым шелком отливая на солнце, когда в повозку забиралась. Как махала рукой на прощание, еще не зная, что своим даром всю деревню на погибель обречет.

— Почему не спрашиваешь, куда мы тебя везем? — продолжал допытываться тьерд. И Дэни показалось, что пытается рассмотреть ее, вытащить на поверхность то, что спрятано. По голосу, по жестам считывает, изучает. Неприятное чувство. Поежившись, обхватила себя руками за плечи и ответила не таясь:

— Я знаю, куда вы меня везете.

— Да-а? — протянул он, и в голосе насмешка проскочила.

— В запретный город, — не смогла вслух произнести название его, словно беду боялась накликать. Хотя куда уж больше? И так увязла по маковку, не выплыть, не отмыться, — думаете, что я помогу Ильфид разрушенный восстановить.

На поляне повисло молчание. Не видела она, как тъерды меж собой удивленно переглянулись, потом раздался другой голос, лучника, что растянулся возле костра, подперев щеку рукой.

— Ты умнее, чем кажешься на первый взгляд.

Не удержавшись, бросила в его сторону сердитый взгляд. Пусть она из деревни глухой, но это не значит, что дура бестолковая!

Он усмехнулся:

— И смелее.

Тут же снова сжалась. Зачем на него так посмотрела? Нельзя их злить! Никак нельзя! Пусть думают, что слабая и нерешительная!

— Откуда тебе это известно? — снова подал голос их предводитель.

— Тетушка рассказала. В драконьих городах в библиотеках работала, вот и знает многое, — нервно облизала потрескавшиеся губы. Не нравилось ей с ними разговаривать, интерес не нравился, что в темных глазах отсвечивал.

Один из них, что молча сидел по правую руку, поднялся и подошел ближе. Отпрянула, прижимаясь спиной к дереву. Неужели сказала что лишнее?

Он протянул ей флягу:

— Пей.

— Не хочу.

— Хочешь. Голос хрипит, как несмазанные ворота.

От нелестного сравнения покраснела до кончиков волос, покосилась в сторону фляги. Вдруг яд?

— Бери уже — хмыкнул он, — не бойся, не отравим. Сама понимаешь, что живой нужна.

С опаской приняла сосуд и, открутив крышку поцарапанную, сделала несколько глотков осторожных, подозрительно поглядывая в сторону остальных.

Просто вода, нагревшаяся. Не очень приятная на вкус, но вода. Еще немного попила и вернула флягу, тихо прошелестев неуверенное «спасибо».

— Скажи-ка мне вот что… — начал было лучник, но замолчал, вскинув встревоженный взгляд к небу. Остальные поступили также, подобрались, головы кверху задрали, высматривая что-то сквозь крону густую.

Дэниэль тоже посмотрела, не понимая, что происходит.

По ночам небо в середине лета особенно темное, а звезды сияли драгоценными камнями на черном бархате. Что же встревожило воинов бывалых?

Тут звук раздался свистящий, словно прут воздух рассекает, и гигантская тень скользнула над ними, закрывая собой мерцающие огни.

Дракон!

Пролетел над ними, крылья раскинув, напугав до смерти.

Ее искал! Поняла это; почувствовала, когда дрожь по плечам пробежала.

Удалось ей уйти от людей обычных, так змей крылатый по следу отправился.

— Это за… — чуть было не спросила вслух.

Цыкнул на нее предводитель, а потом глухим шепотом приказал:

— Спать ложись. Завтра с рассветом в путь отправимся, — и взглядом таким недобрым наградил, что спорить расхотелось.

Свернулась клубочком, подложила ладонь под щеку и из-под полуприкрытых век за остальными наблюдала. Как в полной тишине костер притушили, лошадей проверили. Трое примостились на земле, готовясь ко сну, а один остался на посту. Подсев ближе к еле тлеющему огню, сидел, прислушиваясь, то и дело на небо поглядывая.

***

Утро было немилосердным. Тряхнул ее за плечо один из тъердов. Спросонья испугалась, увидев склонившегося над ней мужчину. В утреннем сумраке показался тенью зловещей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Подъем, — скомандовал он и отошел к лошадям.

Дэниэль со стоном приподнялась на руках, села, морщась от боли. Все тело ломило, будто палками били да в жернова закидывали.

Мужчины наоборот были суровы, собраны, полны энергии. Быстро сворачивали маленький лагерь, не оставляя после себя и следа.

Кое-как поднялась на ноги, и сделала в сторону зарослей шаг неловкий.

— Куда? — тотчас раздался оклик суровый.

Залилась краской пунцовой по самую макушку, взглядом впилась в подол старенького платья и пролепетала себе под нос:

— Надо мне.

Воин смерил ее пронзительным взглядом, от которого провалиться сквозь землю готова была, и кивнул:

— Далеко не отходи. Пять минут у тебя есть. Не вернешься — пойду на поиски.

Сгорая от стыда, скрылась меж зеленых тяжелых ветвей, прихрамывая, отошла подальше, так чтоб поляну и тъердов ненавистных видно не было.

Присела, быстро сделав свои дела и тревожно осматриваясь по сторонам. Торопливо поправила одежду, жалея о том, что ручья поблизости нет студеного. Умыться бы сейчас. Смыть с себя пыль дорожную, освежить лицо брызгами холодными.

Обвела взглядом глухой лес, обступающий со всех сторон, и пригорюнилась — некуда бежать. Найдут ее тъерды, как бы не пряталась. Да и сил нет по-прежнему. После вчерашней скачки и ночи на жесткой земле чувствовала себя разбитой, как старое корыто. Каждый шаг, каждое движение отдавались болью мучительной, а как подумала, что сегодня путь продолжится верховой, так совсем осунулась, и слезы на глаза навернулись.

— Задержалась! — сурово произнес главный тьерд, заприметив, как, пошатываясь, вышла из кустов на прогалину, приютившую на ночь.

Лишь пожала плечами, и встала, обхватив себя руками. Утренний воздух свеж и влажен, а на ней лишь платье тонкое, в котором вчера из дому вышла. Прохлада по ногам стелилась, под подол забираясь, дрожать заставляла, да крепче себя обхватывать.

— Ешь, — ей в руки всучили краюху хлеба и кусок мяса.

— Я не голодна, — попыталась отказаться от даров нежеланных, но в этот раз воин был неумолим.

— Достаточно! Мы увидели, что ты не хочешь от нас ничего принимать. Прониклись до мозга костей, погрустили, — не скрываясь, насмехался над ней, — а теперь бери и ешь.

Привал будет в полдень, а до этого времени никаких остановок.

Чуть не заплакала, представив, что ее ждет впереди.

— Ешь, — снова прозвучал приказ неумолимый.

Осторожно откусила жесткое мясо, с трудом прожевывая небольшой кусочек. Есть хотелось до невозможности, живот сводило болезненной судорогой, но она не торопилась, грустно глядя перед собой.

Взгляд опустился на землю. В утреннем свете увидела камень, от которого ночью искры бежали. Темно-синий, мерцающий на гранях таинственными искрами.

Больно странной была форма его. Треугольный, широкий с одного конца, сужался к другому. На вид зуб напоминал огромный. Или… Или чешую.

Похолодела изнутри не в силах отвести взгляда от артефакта, сообразив, что перед ней. Чешуя кобальтового дракона! Осталась, с древних времен нетронутая!

И они надеются, что она: Дэни из погорелых Золотых Песков, поможет их воскресить? Никогда! Даже если бы сил хватило, не стала бы помогать!

Никогда!

Как и говорил главный тьерд, привала не было до самого полудня. Они мчали вперед по узким тропам, свернув с большой людной дороги. Петляли по лесу, огибая бескрайние поля. На открытые места всадники не выезжали, и Дэниэль понимала почему. Опасались драконов. Несколько раз над ними пролетали исполинские змеи, янтарными глазами рыща по земле. Дэни насчитала пятерых. Сколько их было на самом деле, неизвестно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ее похитители всегда были начеку и заранее знали, когда к ним приближался дракон золотой. To ли зрением их природа наградила соколиным, то ли чутьем волчьим, но всегда успевали свернуть под сень деревьев раскидистых, чтобы с воздуха незаметно было.