Читаем без скачивания Прелестница - Валери Кинг

Его дыхание обожгло ей ухо, и сейчас она прижала к нему руку, как будто одного воспоминания было достаточно, чтобы воскресить в ней это ощущение.

Судорожно глотнув, она сказала:

— Знаешь, если подумать, то, право, не знаю. Но почему ты хмуришься? Скажи мне, что у тебя на уме?

— Я помню, я сидел с ним рядом в клубе «Уайт». Монтфорд держал банк. Вино, как обычно, лилось рекой. К двум часам ночи я уже вышел из игры, а они все сидели и сидели за фараоном. Никогда не забуду Уортена, сидит, весь выпрямившись, как королевский гвардеец на часах. Дважды он спускал все до нитки и все-таки, в конце концов, выиграл у Монтфорда и еще у пяти игроков.

Когда мы встали из-за стола, было уже светло и трубочисты явились чистить камины. Другой давно бы уже бросил, как я. Но у Уортена какое-то дьявольское упорство — не знаю, может быть, я придаю слишком большое значение тому случаю, но, если он решил сделать тебя своей женой, рискну предположить, что одним твоим писательским искусством тебе от него не отделаться.

Мег показалось, что она окаменела. Ее руки и ноги отяжелели. Она поняла, что в словах Чарльза есть правда, и ею овладел страх.

— Чарльз! — воскликнула она. — Ты прав, я знаю! Я просто об этом не подумала. А сейчас я чувствую, что должна бежать! Если я останусь, я окажусь в ловушке. Он чудовище, я творю тебе!

Прижав руки к груди, она закрыла глаза и театрально вздрогнула.

— Мегги! — Чарльз стиснул ручки кресла. — Неужели он… он пытался применить к тебе силу?

Мег молчала. Она хотела рассказать Чарльзу, как лорд Уортен вынудил ее расположиться полулежа возле расстеленной простыни в библиотеке, но она почувствовала, что Чарльз не поймет, почему она по доброй воле улеглась на полу.

— Нет, — медленно сказала она. — Просто… я просто поняла теперь его характер. Он не остановится ни перед чем, чтобы жениться на мне. Он уже мне это говорил, но тогда я ему не поверила.

Она уставилась в пол немигающими глазами, ее руки и ноги еще не обрели свободу движения.

Помолчав, она взглянула в озабоченное лицо Чарльза.

— Если бы вы с Хоуп решили пожениться, я бы тебе это не предложила. Но ты помнишь, как мы всегда мечтали купить в Бристоле яхту и отправиться в кругосветное путешествие? Почему бы нам это не осуществить? В Стэйплхоупе я никому не нужна. Я не хочу выходить за Уортена, и мне кажется, тебе было бы на пользу на время расстаться с Хоуп.

Чарльз вскочил, мгновенно оживившись.

— Отличная идея, Мег! Как раз то, что нужно! Но как? И когда?

Мег устремила задумчиво-восторженный взгляд на догорающий огонь в камине.

— В полночь! — вскрикнула она. — Мы должны уехать в полночь, не сказав никому ни слова! Все подумают, что нас похитили цыгане или что-нибудь в этом роде. Представляешь, какой шум поднимется в округе, и никто не догадается, куда мы делись и почему! О, Чарльз, вот это будет приключение!

— Я никогда еще не видел, чтобы у тебя так блестели глаза, Мег. Конечно, мы уедем, кто нам сможет помешать? К тому времени, как завтра приедет Уортен, мы уже будем в Бристоле. Слушай, давай сбежим, и будь что будет!

Его лицо стало внезапно озабоченным и серьезным.

— Но ведь тебе всегда бывает плохо на воде, даже когда мы катались на лодке?

Мег встала с торжествующей улыбкой.

— Но ведь яхта-то не маленькая лодочка! Отправляйся домой и закладывай отцовскую карету. Я уложу одну-две картонки, и мы встретимся на дороге, что за нашими усадьбами, возле опушки. Там такие заросли, что тебя не будет видно из дома.

Чарльз сиял.

— Я всегда знал, что ты молодчина, Мег! Встретимся в полночь!

5

В половине первого ночи Ричард Блейк, шестой виконт Уортен, расхохотался до слез. Постоялец в соседней комнате «Виноградной лозы», где расположился виконт, застучал в стену. Весь последний час Уортен смеялся так часто и громко, что его сосед больше не мог этого вынести.

— Да, да! — крикнул Уортен через плечо, Адресуясь к стене. — Я постараюсь потише!

Но, продолжая читать, он снова и снова не мог удержаться от смеха.

«Стая гусей взлетела, вытянув длинные шеи. В клювах они держали сеть, в которой, прижавшись друг к другу, лежали Брианна и ее любимый брат Маркус. Их друзья, белокрылые ангелы-гуси, уносили их ввысь с палубы корабля. Вид сотен оранжевых лапок наполнил сердце Брианны радостью и благоговейным страхом».

Уронив голову на руки, Уортен хохотал до боли в груди. Он пытался безуспешно вообразить себе сотню гусей, летящих рядом в тесной близости, да еще каждый с толстой веревкой в клюве. Он читал уже третий роман Мег с удовольствием, восхищением и все время искренне потешаясь.

Он сидел за маленьким письменным столом неподалеку от огромной, красного дерева кровати. Стол стоял у окна с яркими красно-желтыми ситцевыми занавесками, выходившего в мощенный булыжником двор старенькой гостиницы. Из окна ему была видна пивоварня, где хозяин гостиницы варил самое лучшее пиво, какое лорду Уортену случалось пробовать.

Наконец он поднял голову и откинулся в кресле, бессознательная улыбка все еще блуждала на его лице. Романы Мег стали для него откровением. Он впервые полностью осознал ожидавшие его трудности и то, каким сокровищем он мог овладеть в лице Маргарет Лонгвилль. Герои ее романов все время совершали невероятные подвиги — взбирались на отвесные скалы, сражались с полусотней кровожадных турок (сразу со всеми, разумеется) или прыгали через тридцатифутовые пропасти «с легкостью и грацией искусных балетных танцоров». Этот последний пассаж заставил его расхохотаться так громко, что постоялец в соседней комнате закричал: «Да замолчишь ты когда-нибудь!»

Лорд Уортен снова засмеялся. Господи, если он не перестанет думать обо всех этих нелепостях, он умрет со смеху. Он вытер выступившие на глаза слезы и, глубоко вздохнув, закрыл книгу. Хотя его первоначальным намерением было постичь путем чтения тайны ее ума, его сердце глубоко тронула изображаемая в романах Мег любовь. Он понял, какое у нее прекрасное сердце, способное на глубокое чувство. Он и раньше об этом догадывался, теперь он знал это наверняка. Если бы он только мог найти путь к ее сердцу и завоевать его. Но как?

Он сидел, откинувшись в кресле, поглаживая мягкий кожаный переплет. Прелестная, обворожительная Мег! Как ему покорить такое создание? Теперь он понимал тревогу и озабоченность сэра Уильяма: в практической жизни Мег не мыслила ровно ничего — стоит только вспомнить стаю гусей. Он чуть было не расхохотался снова.

Постукивая пальцем по переплету, лорд Уортен нахмурился. В этих трех книгах было что-то, озадачивавшее его: постоянный, едва уловимый мотив утраченной любви, чувство потери. Не был ли это его подлинный соперник, подумал он, призрак из ее прошлого?