Читаем без скачивания Сын Люцифера. Книга 6. Развлечение - Сергей Мавроди

Вопрос: Вы говорите: между людьми, как между телами, между зарядами, существуют силы притяжения-отталкивания. И это закон природы. Но как же тогда свобода воли?

Ответ: Свобода воли здесь ни при чем. Да, свобода — но в рамках законов природы. Вас же не удивляет, что вы, свободный человек, прыгнув в пропасть, полетите вниз, а не вверх, как бы вам, может быть, хотелось? Свобода свободой, а гравитация гравитацией. Свободы от гравитации не существует. Увы!

Вопрос: Вопрос не совсем по теме, но тем не менее. Раз уж мы говорим о людях и об их отношениях между собой.

Что такое менталитет? Спасибо.

Ответ: Менталитет? Если вы выросли на комиксах и гамбургерах, то как бы вы не были умны и талантливы, комиксы и гамбургеры — часть вашей личности и вашего мировоззрения. И от этого никуда не денешься.

Это и есть менталитет.

Вопрос: Извините, но в Вашем последнем ответе явно прослеживается этакое русофильство. Исконно русское, чисто славянское презрение ко всему западному. Ко всем этим тупым, безмозглым пожирателям гамбургеров.

Но если они такие тупые и глупые, а мы такие умные, то почему тогда они превосходят нас буквально во всем?! Наука, техника... Во всем!

Ответ: Научно-технический прогресс? Это не показатель. Это как раз косвенное свидетельство бездуховности общества.

Людей ничто не отвлекает. Никакие высокие проблемы. Четкие, конкретные цели. Энергия и деловитость. Только вперед! Если бы существовали киборги, они, вероятно, двигались бы «вперед» еще быстрее.

Но вот только куда «вперед»? Вот в чем вопрос.

Вопрос: Но мы-то, похоже, вообще никуда не движемся! С нашей ленью и ничегонеделаньем.

Ответ: Лень и ничегонеделанье — неотъемлемая часть нашей духовности и культуры. Они делают русского русским.

Не пытайтесь это понять. Просто это примите как данность. Как закон природы.

Вопрос: И все же! Чем же мы так уж отличаемся от всех остальных? От всего остального мира? В чем эта наша «особенность»? Кроме нашей лени?

Ответ: Россия — единственная страна в мире, где не читают комиксов и не смотрят мюзиклов. Где они так и не прижились, несмотря на все усилия. Несмотря ни на что! И это обнадеживает.

Всего хорошего. До свидания. Лекция окончена. Спасибо за внимание.

* * *

И спросил у Люцифера Его Сын:

— «Любую палку можно сломать». Но ведь не «согнуть»?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Для большинства людей это одно и то же. Герои — это исключение, и к тому же они обычно гибнут первыми. А мы говорим о правиле. Нас не интересуют мертвые. Мы говорим о живых.

СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 62-й

И настал шестьдесят второй день.

И сказал Люцифер:

— Уяснить себе суть проблемы — значит наполовину решить ее. Главное, понять, что делать. Остальное обычно уже несложно.

АГЕНТСТВО

«Nallae sunt inimictiae, nisi amoris, acerbae».

(«Нет вражды более злобной, чем та, которую порождает любовь». — лат.)

Проперций, II

— Да... — психотерапевт помялся, кинул быстрый взгляд на Кунина, побарабанил пальцами по столу и как-то нерешительно произнес: — Знаете, Роман Семенович, Вы, конечно, правильно сделали, что обратились со своей проблемой в наш институт. Я Вас прекрасно понимаю... Но видите ли... — он опять помялся, потом, вероятно, решившись, вздохнул, махнул рукой и уже уверенно продолжил: — Ладно, чего там! Буду с Вами откровенен. Вы можете ко мне еще полгода сюда ходить, и я буду, конечно же, с Вами работать, заниматься, пытаться Вам помочь!..

Но, как показывает практика, в случаях, подобных Вашему, все это, к сожалению, обычно малоэффективно. Все эти Ваши комплексы так, скорее всего, при Вас и останутся...

Вот что!.. — он оторвал из блокнота листок, что-то быстро на нем написал и придвинул листок Кунину. — Позвоните по этому телефону!

— А что это? — Кунин машинально взял со стола листок с телефоном и нерешительно повертел его в руках.

— Вы позвоните, скажите, что от меня, а они уже Вам все объяснят. Хорошо? — врач кивнул, профессионально улыбнулся Кунину и постучал легонько ручкой по столу, как бы давая понять, что аудиенция закончена.

— Хорошо! — пожал плечами Кунин, встал, сложил листок, сунул его в карман, попрощался и вышел.

Что за бред?! — с недоумением думал он, идя по коридору. — «Вам все объяснят»!.. Что за чушь?!

* * *

— Алло!.. Здравствуйте, я от Валерия Павловича!.. Да. Он мне к Вам посоветовал обратиться... А куда? Где вы находитесь?.. Так... Да, знаю... Да, да, я знаю этот район... Когда смогу? Могу прямо сейчас, если Вам удобно... Ну... — Кунин автоматически покосился на часы, — где-то через полчаса примерно, минут через сорок... Да, в три часа. Хорошо, договорились... Я понял... Да, конечно!.. Ну, все. Хорошо.

Он убрал мобильник и задумчиво покусал нижнюю губу.

Господи ты боже мой! Сплошные тайны! «Приезжайте!.. поговорим!..» Понтов-то! Секретные агенты прямо какие-то! Штирлицы! Может, не ехать? — он опять взглянул на часы. — А с другой стороны, чего и не съездить? Делать все равно нечего. Я ж думал, целый день сегодня у этого психотерапевта проторчу, — Кунин сморщился весь, словно проглотил лимон, и с тоской посмотрел по сторонам. — «Психотерапевта»!.. Твою мать! Дожил!

Он беспомощно потоптался на месте, потом низко опустил голову, понурился и вялой, расслабленной походкой медленно поплелся к своей машине.

* * *

— Итак, Роман Семенович, я Вас слушаю, — собеседник Кунина, элегантный, худощавый мужчина лет сорока, вежливо ему улыбнулся и замолчал, выжидательно глядя Кунину прямо в глаза.

Кунин почувствовал себя неуютно. Он вообще не любил, когда на него так смотрели.

Мент, что ль, бывший? — неприязненно подумал он и снова украдкой огляделся. Компьютер, телевизор... Столы-стулья... Что это вообще такое? Куда он попал? На больницу уж это точно не похоже!

— Простите! — Кунин попытался было не отводить взгляда, но тут же не выдержал и отвел. Это его разозлило. — Простите! — уже раздраженно повторил он, демонстративно оглядывая комнату. — А Вы хоть, собственно, кто? Врач?

Мужчина, не отвечая, молча протянул Кунину визитку.

— «Детективное агентство...» — прочитал тот и в недоумении поднял глаза. — Подождите... А причем здесь?.. — он опять взглянул на щегольский глянцевый кусочек картона с золотым тиснением. Ну, да... «Детективное агентство»... Что за черт?! — Я думал, Вы врач. Это ошибка, наверное, какая-нибудь?

— Вряд ли, — мужчина широко зевнул, прикрыв рот рукой. — Вряд ли... Мы как раз занимаемся проблемами, подобными Вашей. От Вас жена, наверное, ушла, да? С каким-нибудь, там, лучшим другом? — мужчина снова лениво зевнул и как-то неопределенно-насмешливо хрюкнул.

— Знаете! — еле сдерживаясь и стараясь говорить спокойно, произнес Кунин и встал. — Я, пожалуй, пойду.

— Ся-ядьте.., — снисходительно процедил мужчина, откинулся на спинку кресла и закурил. — Сядьте, сядьте! — добродушно повторил он, видя, что Кунин медлит. Кунин поколебался и сел. — Что Вы прямо так сразу?! «Пойду!..» Вас же Валерий Павлович к нам прислал? А он, наверное, знает, что делает?

— Да, но... — нерешительно начал сбитый с толку Кунин и снова обвел глазами комнату. — Я все же не совсем понимаю, причем здесь детективное агентство?.. У меня проблемы совершенно другого рода...

— Того самого, Роман Семенович, того самого! — тут же весело подхватил его собеседник и заразительно захохотал. — У всех у нас одни проблемы. У мужиков — бабы, у баб — мужики. Вот и все наши проблемы. От Вас ушла жена к Вашему лучшему другу, и Вам это теперь не дает покоя. Собственно, не в жене даже дело, а в том, что Вас кому-то предпочли. И Вы теперь себя чувствуете постоянно человеком какого-то второго сорта. Ущербным каким-то. Как тут ни юли и сам себя не утешай, и не успокаивай, а факт остается фактом. Жена сравнила вас обоих и сделала выбор не в Вашу пользу. Ушла и вообще сразу о Вас забыла. Как будто Вас никогда и не было. Это, конечно, обидно, ужасно! Ну, и друг, конечно, скотина еще та. Предатель! В общем, живут теперь оба в шоколаде, а про Вас и вообще не вспоминают!.. А, вспоминают?.. — вопросительно поднял брови мужчина, проницательно глядя на Кунина и взмахнул сигаретой. — Ну, это еще хуже! Каются и помириться хотят, а Вы от этого себя еще ничтожней только чувствуете? Совсем уж каким-то убогоньким, которого все жалеют. Правильно? — мужчина прервал, наконец, свою тираду и глубоко затянулся.

— Ну... в общем-то да... — промямлил, пряча глаза, Кунин.

Впервые за все это время он, как ни странно, испытывал хоть какое-то облегчение. Бодрее, что ли, как-то себя чувствовал... Здоровый и грубоватый цинизм собеседника подействовал на него освежающе, как холодный душ. Даже душевная боль его словно на время притупилась. Не исчезла совсем, но притупилась. В глубине же своей душа все равно по-прежнему ныла. Как больной зуб.