Читаем без скачивания Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

как будто вышел из дома на веранду, поглядеть: какая там погода? Шинель накинута на плечи. Фуражка сдвинута на затылок.

– Не то, чтобы страшно, но боязно, – нашёлся Павел, немного стыдясь.

– Чаю не желаете? Пойдёмте ко мне в берлогу. Как раз офицеры собираются чаёвничать. У нас, как на корабле – всё по расписанию.

– Премного благодарен, – согласился Павел и пошёл вслед за капитаном к башне. А вокруг воздух был наполнен фырканьем осколков, рокотом ядер, свистом пуль. Но капитан Керн даже бровью не повёл.

Вдруг канонада на минуту стихла. Как-то даже стало непривычно.

– Вот, – остановился Керн и прислушался. – У них смена на батареи пришла. – У нас есть пять минут на чай.

***

Александр прибыл на десятую батарею к полуночи. Капитан Андреев не спал. Встретил Александра в своём штабе, который находился в оборонительной казарме.

– Меня капитан Бутаков прислал, – доложил Александр. – Ракеты в гавань падают. Летят с вашей стороны.

– Точно, с нашей, – согласился Андреев. – А что я могу поделать? Пойдёмте, покажу.

Они прошли к траверзу. Напротив батареи, в недосягаемости выстрелов, на шпрингах стоял фрегат.

– Вон он, – указал Андреев на корабль.

С верхней палубы искрой взвилась в небо ракета, описала огненную дугу в ночном небе и упала где-то далеко в гавани.

– Мне его не достать, – объяснил лейтенант. – Чижов что только не придумывал – не долетает ядро.

– Так точно, ваше благородие, – подтвердил матрос. – И платформу опускали, и ядрами лёгкими стреляли – никак его не достать.

– Ну, покажи, – приказал Андреев.

Канониры забили заряд в длинноствольную бомбическую пушку. Чижов максимально задрал ствол вверх, дёрнул шнур. Орудие бахнуло, откатилось, чуть не слетев с платформы. Светящееся ядро упало в море, не долетев четверть кабельтова до корабля.

– Вот? – произнес Андреев.

Александр внимательно осмотрел орудийный станок, взглянул в море, прикидывая расстояние.

– А если казённую часть ниже опустить? – предположил он.

– Рама не позволит.

– Орудие со станка снять.

– Как же вы его снимите? – не понял Андреев. – Знаете, сколько оно весит?

– И выше ствол не задрать?

– Никак. Говорю же вам – пробовали.

– Вот, если бы пушку, всё же, со станка снять, опустить на землю заднюю часть, а ствол на стену положить, – предложил Александр. – Может, попробуем?

– Не выдумывайте! – усмехнулся Андреев. – В ней весу больше трёх тонн.

– Разрешите, ваше благородие, – вмешался Чижов. – Вон, у нас у стенки точно такое же, сбитое лежит. Может, под казённой частью яму выкопать….

– И что? – не понял лейтенант.

– В яму его опустим. Ствол к небу будет торчать. Может так его, окаянного достанем.

– Давай попробуем, – тут же согласился Андреев.

Вскоре матросы с лопатами принялись суетиться возле валявшейся пушки. Выкопали яму, спихнули заднюю часть, так что теперь ствол торчал вверх под большим углом. Чижов с заряжающими ломами поправил пушку. Где-то подложили камни, где-то землю примяли. Зарядили светящимся ядром.

Снаряд искрой взметнулся высоко в небо, слился со звёздами, замер на мгновение, как будто прицеливаясь, а затем стремительно понёсся вниз.

– Точно выгодал! – похвали наводчика лейтенант Андреев, оторвавшись от подзорной трубы. – Кажись, прямо на палубу угодило. Ну, Чижов! Давай бомбой!

В бомбу воткнули самую длинную огнепроводную трубку.

– С богом! – скомандовал Андреев. – Пали.

Яркая вспышка осветила палубу вражеского фрегата. Бомба взорвалась прямо над ним. Тут же с корабля прекратили пускать ракеты.

– А ну, давай ещё! – тут же потребовал Андреев.

После второй удачной бомбы, фрегат обрубил шпринги, развёл пары и ушёл за Херсонесский мыс.

– Ура! закричали матросы.

– С меня рубль, Чижов! – похвалил наводчика Андреев.

– И с меня – пожалуй! – поддержал Александр.

***

В начале четвёртого утра небо начало светлеть. Вчера канонада гремела весь день. С закатом немного утихла, но после полуночи вновь бомбы стали рваться на бастионе. Утром сквозь завесу пыли и дыма пробились лучи солнца. В городе на уцелевших колокольнях звонили к заутренней.

Сапёры под руководством Павла работали всю ночь, исправляя траверзы на четвёртом. Очистили заваленные амбразуры на левом фасе. Матросы подкатили исправленные орудия. Павел с рассветом разрешил сапёрам передохнуть. Сам еле держался на ногах от усталости. Вражеские батареи умерили пыл. Вскоре и вовсе затихли. Это насторожило. Обычно с рассветом начинали активную стрельбу, а тут – всё наоборот.

На банкету тут же взбежал начальник бастиона, капитан-лейтенант Реймерс.

– Что-то неладное, – сказал он и стал всматриваться во вражеские окопы. – Срочно за помощью! – крикнул он адъютантам.

– Думаете, к штурму готовятся? – спросил у него Павел.

– Не иначе. Что же они нас несколько дней чугуном поливали, как сумасшедшие, а тут вдруг умолкли.

– Заряды кончились? – предположил Павел.

– Не похоже. Турки днём и ночью заряды таскают, как вьючные мулы, – не согласился лейтенант Реймерс.

Павел тоже взобрался на банкету. Вражеские батареи, непривычно для этого часа, молчали. Даже пули перестали жужжать.

– В траншеях видно движение? – крикнул командир бастиона сигнальщику.

– Подходят колонны от Сапун-горы, – ответил тот.

– То-то и оно! – кивнул Реймерс. – Сейчас начнут. Нутром чувствую.

Вдруг бывший Камчатский люнет окутало дымом. Бомбы звёздочками взметнулись в небо и обрушились на Малахов курган. Противно завыли сигнальные рожки в неприятельских траншеях.

– Началось! – крикнул командир бастиона. – К орудиям!

Канониры бросились заряжать пушки. Стрелки взобрались на банкеты.

– Сапёры – не мешать! – крикнул Реймерс. – За горжу отойти!

Все загрохотало. Павел отвёл свою роту за горжу. Сапёры сложили в кучу инструмент, разобрали ружья, примкнули штыки. Подошёл батальон Владимирского полка. Все стояли и напряжённо смотрели, как артиллеристы работают возле орудий. Штуцерные на банкетах после выстрела соскакивали, заряжали ружья и вновь поднимались. Бомба врезалась в кучу мешков с песком, бахнула, разбрасывая штуцерных. Ещё одна упала и завертелась возле орудия, шипя и брызгая искры. Матрос окатил её из ведра водой, она успокоилась.

Командир батареи обернулся к горже. Среди грохота никто не услышал, что он кричит, но и так было понятно. Владимирцы и сапёры бросились к амбразурам. Весь ров уже кишел красными мундирами. Вниз полетели камни, ручные абордажные гранаты. Смельчаки из англичан взобрались к амбразурам, но тут же были скинуты штыками.

Завизжала труба, и гвардейцы её величества стали быстро отходить. Вслед им били наши пушки, подгоняя картечью. Заговорила городская батарея из второй линии, посылая бомбы через головы защитников. В бухте грозно ухали тяжёлые орудия пароходов.

– За горжу! – скомандовал командир владимирцам.

– За горжу! – тут же повторил Павел сапёрам.

Солдаты отошли за стену, присели. Потянулись за кисетами, стали набивать трубочки, задымили самокрутками. Бомбы градом посыпались на бастион. На головы летели камни вперемешку с землёй. Дымом заволокло все вокруг.

– Сюда! – послышался крик Реймерса.

Солдаты побросали цигарки, затушили трубки и бросились к амбразурам.