Читаем без скачивания Я не Поттер! - Марина Броницкая

— Нет, его подожду, — я кивнул на побледневшего Рона. — Мы не пойдем никуда, холодно.

— Как знаешь… — пробормотал мальчишка на пути к выходу. — Грейнджер, тебя не учили, что подслушивать и подсматривать — нехорошо? — спросил он весело, улыбнулся и щелкнул девчонку по её любопытному носу, чтоб не лез, куда не просят.

Гермиона покраснела и отвернулась, а кто‑то из близнецов лениво высказался в адрес всего зеленого факультета, на том все успокоились и продолжили существовать отдельно друг от друга. Не то чтобы мне не понравилось внимание девчонки к Рону, а именно на него она и пялилась за завтраком с той самой минуты как зашла в зал. Она мне вообще не нравилась, и для себя я уже решил — себе она не будет нравиться еще гораздо, гораздо дольше…

— Ты меня глазами пожираешь, Гермиона! — рыжий угрожающе медленно поднялся и обернулся. — Из‑за тебя кусок в горло не лезет, честное слово. Сдурела ты, что ли?!

Девчонка открыла рот и хотела что‑то возразить, но возражения в мои планы не входили.

— С книжек на парней переключилась? Тебе вон, Крама мало? Месяц глазки ему строишь. Вам бы пожениться, да приличным людям аппетит больше не портить! — кричал Уизли. — Прекрати меня преследовать, я буду жаловаться! А ты чего вскочил? — обратился он к побагровевшему от ярости Виктору. — Хочешь, чтобы с турнира вышвырнули? Угомони свою подружку, чтоб по углам меня не подкарауливала, жутко ведь, когда на тебя такое страшилище прыгает!

В воздухе словно яд распылили, такой злобной, обидной и язвительной вышла обвинительная речь рыжего. Парочка девчонок за нашим столом, во главе с Джинни, восхищенно зааплодировали, но вот лица мужского пола молчали, как воды в рот набрав. Рон унизил не только лишь Грейнджер, но и себя, и Крама, и весь свой факультет. Забини стоял в дверях с открытым ртом и крутил пальцем у виска, кидая жалостливые взгляды на заучку, по щекам которой катились тяжелые слезы. Девчонка вылетела из‑за стола и молнией метнулась к выходу, больно впечатав парня в двери, но тот смолчал и даже выкрикнул её имя, пытаясь то ли извиниться за однокурсника, то ли утешить, вот только его слова настигли одну пустоту.

Рыдая и обхватив себя руками, Гермиона умчалась оплакивать свою гордость…

К вечеру небо заволокли уже не серые, а черные тучи и разразилась гроза. Сидя в своей спальне у камина, я заворожено вглядывался в языки пламени, грел руки и наблюдал за последними часами жизни Рона, осознающего, что они именно последние и других уже не будет.

Не дождавшись Драко, он смирился, принял то, что не сможет попрощаться не только с родными и солнцем, но и с ним. Забившись в самый угол гостиной, он не обращал внимания ни на упреки Забини, ни на похвалы Миллисенты, ни даже на декана, пришедшего к ним объявить о внеплановом тесте по чарам и погрозить душевными муками тем, кто его не сдаст и тем самым опозорит его честь.

Подобрав под себя ноги, мальчишка ждал вместе со мной, и дождался. Когда Тео мимоходом позвал его в коридор, он сделал пару уверенных шагов вперед, не выдержал и схватился рукой за спинку зеленого потертого дивана, на котором провел столько дней, пытаясь вызубрить то, что уже никогда ему не понадобится. Понятное дело, шел он не сам, идут на смерть только герои или те, кого ведут. Героем Уизли не был, он был просто глупым, и даже его умение игры в шахматы не дало ему возможности догадаться — редкая пешка выживет там, где господствуют другие фигуры.

Наверное, в груди у него трепетал страх и безумие, но ноги рыжего передвигала моя несгибаемая воля, и его — не требовалось. Впрочем, мой азарт давно меня покинул, его место заняла скука, она сводила мою челюсть, и зевал я, не переставая. Конечно, мне хотелось закрыть глаза, ничего не видеть, в последний момент так и вообще захотелось — не убивать. Но разве я могу? Определенно — нет.

Разыграть спектакль оказалось труднее, чем я предполагал, ведь руководить труппой издалека — задача не из легких. Тем более что актеры отказывались мне повиноваться, а Крам так и вообще не понимал, на кой черт ему тащиться в башню, если можно поговорить и здесь. Нет, он людей не стесняется, а Рону не стыдно было обижать Гермиону в присутствии всей школы, нет? В ответ Уизли стал выкрикивать оскорбления еще похлеще, чем за завтраком. Виктор не мог просто стоять и слушать, он явно хотел заехать рыжему в его наглый веснушчатый нос. Сделать такое на виду у всех и не понести наказания — невозможно, и парень согласился, пропустил рыжего вперед и, скрипя зубами от злости, пошел за ним следом.

Уизли считал ступеньки и жадно вглядывался в лицо каждому встречному, одним из которых был Фред. Но старший брат не обратил на младшего никакого внимания, притворился безразличным, хотя хорошо понимал — парочка абсолютно разных и ничем не связанных между собой людей не может просто так тащиться по лестницам, ради обычного удовольствия, и в конце пути их явно что‑то ждет. То, что в конце пути одного из них и в самом деле ждет конец, знал только я.

Круглое помещение астрономической башни, стены из грубо обтесанных камней и совсем невысокий, скользкий от капель дождя барьер между пропастью и двумя высокими, немного сутулыми и одинаково разозленными друг на друга людьми. Окна ведь без стекол, да и окнами их назвать сложно, так, обычные проемы для телескопов, ну чем не опасность?

Разряды молний сверкали где‑то вдалеке. Слабый свет луны, то исчезающий за тучами, то появляющийся вновь, да орущий мальчишка, замахивающийся на того, кто сильнее, старше и умнее. Все это Краму не пришлось по душе, он огляделся вокруг, поежился и твердо решил судьбу не испытывать. Обозвал рыжего ревнивым придурком, предупредил, если подобное повторится он купит билет на воздушный экспресс и пусть не так эффектно, без корабля, но все же появится в его жизни вновь, а после повернулся спиной и двинулся к лестнице чуть ли не бегом. Он чуял не только горький запах дождя, его ноздри щекотал отлично знакомый ему аромат опасности.

Однако даже самая гениальная, но припозднившаяся мысль — уже почти глупость.

Положив руку на плечо болгара, Рон со всей силы потянул его на себя и парень просто повалился на неудачливого драчуна. Раздался звук глухого удара головы о землю и Уизли застонал, схватился за разбитый затылок, но все еще не спешил принимать руку помощи Крама, уже успевшего вскочить на ноги и оценить незавидное положение своего противника. Никто бы не отказался от такой помощи, ибо удар головы о камень такой силы не оставлял выбора, и Виктор думал, что ничем не рискует. После подобного падения видеть сложно, а не только что‑то делать!

Впрочем, зачем видеть тому, кого ведут?

Мои глаза видели все глазами Рона, и руку последний, конечно, протянул, но только лишь затем, чтобы выхватить палочку из потайного кармана Виктора, в подкладке подола, о наличии которого мог знать только тот, кто прожил вместе с болгаром в одной комнате почти два месяца. Молниеносное движение, вообще не свойственное медлительному, как медведь, Уизли, и потасовка приобрела некую живость, став похожей на обычный кулачный бой.