Читаем без скачивания Я – Шарлотта Симмонс - Том Вулф

Наконец Вэнс, вздернув подбородок еще чуть выше, поднес бокал к губам и произнес:

– За наших дам!

Хойт, Ай-Пи, оба любителя игры в «Бейрут», Оливер по кличке «гобоист» – все члены братства Сент-Рей встали из-за столов, подняли бокалы и в едином порыве прокричали в ответ: «ДАМЫ!», а вслед за тем таким же единым, словно поставленным хореографом движением запрокинули головы и влили себе в глотки по бокалу шампанского.

Затем все шумно расселись по местам, смеясь и аплодируя, и каждый второй поспешил засвидетельствовать свое внимание «даме». Шарлотта заметила, как рука Джулиана скользнула на затылок Николь, как он приподнял и повернул ее голову к себе и наклонился над подругой с таким видом, словно собирался облизать ее лицо. Впрочем, ограничиться ему пришлось кратким, но эффектно выглядевшим со стороны поцелуем в губы. Хеди, успевший дойти до гораздо более серьезной «кондиции», расплылся в дурацкой улыбке, а затем с размаху ткнулся в колени своей спутницы. Девушка явно не знала, как поступить: восторженно захихикать или все же рассердиться и одернуть парня? В итоге она пошла на компромисс: оглядев сидевших с нею за одним столом, вскинула брови и пожала плечами, будто говоря: «Ну что поделаешь с этим придурком?»

Ай-Пи, напротив, был просто воплощением заботы и нежности. Опустившись на стул рядом с Глорией, он одарил ее самым сентиментальным и восхищенным взглядом, какой только можно было вообразить, и поднял бокал к губам в безмолвном тосте, адресованном лично ей. Та в ответ расплылась в милейшей улыбке, положила правую ладонь на левую руку своего кавалера, слегка сжала ее и приподняла. При этом Глория не смотрела ни на кого, кроме Ай-Пи. Тот безудержно улыбался. Он был так счастлив и горд, что на этом приеме его сопровождает очаровательная малышка Глория; Шарлотта просто готова была прослезиться: настолько умилительно он выглядел и настолько она была рада за него. В этот момент она вдруг почувствовала, как рука Хойта легла на ее спину и стала водить по ней круговыми движениями, как прежде, а сам он наклонился к ней, посмотрел на нее любящим взглядом, о каком только может мечтать любая девушка, приблизил губы к ее уху и чуть слышно прошептал:

– За одну даму…

Потом, наклонившись еще ниже, Хойт нежно поцеловал ее в шею.

Это было такое ощущение… о Господи! Щекочущий холодок пробежал по ее коже и в то же время изнутри вспыхнул огонь. Озноб и жар одновременно! Хойт тем временем вновь посмотрел Шарлотте в глаза, и этот взгляд волной нежности пронзил все ее тело… Боже мой, никогда ей не привыкнуть к этому взгляду… а он опять наклонился и, отбросив прядь волос, снова поцеловал ее в шею… Господи, что творится!.. Шарлотта непроизвольно прикоснулась кончиками пальцев к шее Хойта – потому что его голова была практически у него за спиной… нет-нет, только самыми кончиками пальцев, но тут же отдернула их, потому что ей совсем не хотелось, чтобы Хойт подумал, будто она ждет от него сейчас более страстного глубокого поцелуя или еще каких-нибудь вольностей прямо за столом. Ей казалось, что Джулиан и Николь ведут себя слишком… свободно. Ну, хочется им пообжиматься и поцеловаться взасос, до самых гланд… и прекрасно… можно за них только порадоваться… но не при всех же… Словно угадав мысли друг друга, они с Хойтом одновременно выпрямились, и… все вернулось в строгие рамки приличий. Он больше ее вообще не касался, но по-прежнему сидел, повернув голову в сторону Шарлотты, и смотрел на нее все теми же… влюбленными… глазами… и этот взгляд стоил гораздо больше всех поцелуев на свете.

Тем временем со стороны центрального столика снова раздался призывный звон серебра о винные бокалы. Хрустальный звук был до того звонкий, что не обратить на него внимания было невозможно. Вэнс опять встал. Он сделал торжественный взмах рукой и заговорил серьезным тоном и чуть нараспев:

– Милые дамы, мы приветствуем вас в нашем обществе, мы возносим вам хвалу, мы заявляем, что сердца доблестных рыцарей ордена Святого Раймонда открыты для вас, как открыты для вас двери всех комнат. – Для особо непонятливых он ткнул пальцем в сторону потолка.

Взрыв одобрительного смеха, пьяного свиста и какого-то кошачьего мяуканья встретил этот шедевр красноречия Вэнса.

– И поскольку для нас ваше присутствие на этом празднике является величайшей честью, – продолжал разглагольствовать Вэнс с бокалом шампанского в руке, – можете считать любое свое желание нашим желанием. Чего бы вы ни захотели – вам нужно только попросить, а если вы захотите чего-нибудь, о чем даже не просят… прошу внимания, дамы!.. мы готовы отдать вам все… начиная с самих себя! – С этими словами он залпом осушил бокал.

Что творилось в зале в этот момент – трудно описать словами. Просто ад кромешный. Все сент-реевцы повскакали на ноги, подняли бокалы, заржали, как табун молодых жеребцов, зааплодировали и, мгновенно настроившись на единый ритм, завопили нараспев:

– Трах-трах-трах! Трах-трах-трах! Трах-трах-трах!

После такого красноречивого признания в сжигавших их глубоких чувствах сент-реевцы с удвоенной пьяной энергией начали лапать своих подруг. Даже Ай-Пи, который вплоть до этого момента вел себя по отношению к своей роскошной Глории предельно корректно, наклонился к ней, обнял за плечи и стал ритмично подергивать девушку к себе. Глория опустила голову, отвернулась, даже поморщилась, но потом холодно улыбнулась и отпихнула кавалера.

– Ну все… Айви… уймись, – сказала она ласково.

Тем временем в зале опять появились карибские полковники, несшие большие подносы с основным блюдом: как-то хитро приготовленное мясо под соусом. Впрочем, чтó именно оказалось у нее в тарелке, Шарлотта так и не выяснила. Ей было до того хорошо и так весело, что она и не думала о еде. Красное вино словно бы само собой материализовалось в круглых пузатых бокалах… Шарлотта даже не поняла, кто их наполнил. Вино – это, конечно, совсем другое дело. Пить его гораздо легче и приятнее, чем эту мерзкую водку, и потом – ну скажите на милость, кто и когда всерьез напивался красным вином?

Соблюдая правила вежливости (Шарлотте хотелось верить, что это именно так), Хойт повернулся к соседке справа – Глории – и заговорил с ней. Высокий мастер спорта по «литрболу» увлеченно беседовал о чем-то со своей подругой, сидевшей слева. Заметив, что Шарлотте не с кем поговорить, его товарищ по «Бейруту» взял на себя труд задать ей пару вопросов – чтобы девушка не скучала. Это было очень мило с его стороны, но вопросы ограничились стандартным набором: откуда она и на каком курсе учится. Ах, так? Ее тут опять принимают за ребенка? Шарлотта как из пулемета обстреляла собеседника своей отработанной скороговоркой про Спарту-Северная-Каролина-можешь-не-переживать-никто-не-слышал, но сделала это совершенно беззлобно. Она была в слишком хорошем настроении, чтобы на кого-либо сердиться. Ей только хотелось показать парню, что она слишком крута, чтобы просто сидеть здесь и отвечать на дурацкие вопросы. Встретив такой отпор, сосед стушевался и даже по-черепашьи втянул голову в плечи.

Итак, Шарлотта вновь оказалась в социальной изоляции. Ну да и ладно, не все ли равно? Она ведь Шарлотта Симмонс… Девушка постаралась напустить на лицо как можно более безразличное, почти скучающее выражение и даже высокомерно вздернула подбородок. Так-так, а теперь посмотрим. И послушаем. Только сейчас она обратила внимание, что в банкетном зале звучит музыка. Диджей играл какую-то странную композицию, судя по тексту называвшуюся «Политика танца». Очень, очень странная вещь… Какая-то она… многослойная, что ли, как симфония. Шарлотта уже успела отвыкнуть от музыки более сложной, чем два-три аккорда танцевальной попсы и еще более незатейливый аккомпанемент к рэпу. То, что выдавал сейчас за пультом диджей, звучало по сравнению с привычными в Дьюпонте «произведениями» почти как Бетховен… ну, может быть, не совсем как Бетховен… но было в нарастающих звуках, все более и более ярких и сильных, что-то близкое классическим симфониям – симфоническое звучание сегодняшнего дня. У нее в голове даже мелькнула мысль, что стоит что-нибудь почитать по теории…

Но может ли действительно доставить удовольствие анализ этой самой «Политики танца»? Факт остается фактом: пора признаться самой себе, что Хойт как-то совсем перестал уделять ей внимание, целиком переключив его на Глорию, чьи груди, кажется, вот-вот вывалятся из декольте прямо на залитую соусом тарелку. А что, если он решил приударить за ней, пойдя по дорожке Джулиана? Что, если он…

Слава Богу, этот прием не зря назывался официальным. Члены братства Сент-Рей, даже разгоряченные алкоголем, все же старались соблюдать некие нормы приличия и не забывать, что они в смокингах и с ними официально приглашенные девушки – не просто девчонки, а именно девушки или даже «спутницы». Такие слова, как «спутница» или «дама», подчеркивали особый статус приглашенной, а сам факт приглашения являлся своего рода подтверждением определенной серьезности сложившихся между нею и молодым человеком отношений. В общем, обстановка не слишком располагала к тому, чтобы парни разыгрывали привычную роль плейбоев и дурачились…