Читаем без скачивания На рубеже двух столетий - Всеволод Багно

285

Иван Яковлевич Билибин (1876–1942) — график и театральный художник, принимал участие в создании театра «Лукоморье».

286

Непонятно, идет ли речь о Василии Васильевиче Каменском (1884–1861) — поэте и драматурге, связанном в 1903 г. с Товариществом новой драмы, или о скандально знаменитом «певце плоти» прозаике и драматурге Анатолии Павловиче Каменском (1876–1941).

287

В «Доме интермедий» Альбов исполнил роли Пьеро в прологе и в пантомиме «Шарф Коломбины», танцора Петра в пасторали «Голландка Лиза» и белокожего Джона в «Блэк энд Уайт». Во втором «цикле» постановок исполнял роли Пинтуччи в «Обращенном принце» и Проныры в «Бешеной семье».

288

Михаил Алексеевич Бецкий (наст, фамилия Кобецкий, 1883–1937) — драматический актер. В 1902–1905 гг. — на Драматических курсах императорского Санкт-Петербургского театрального училища, в 1906–1907 гг. одновременно с Голубевым и Мунт был актером Драматического театра В. Ф. Коммиссаржевской.

289

Е. А. Хованская, окончившая в 1910 г. Санкт-Петербургское театральное училище, играла Коломбину в прологе и в «Шарфе Коломбины» (с декабря 1910 г. — в очередь с А. Ф. Гейнц), Молли в «Блэк энд Уайт», во втором «цикле» — Эльвиру в «Обращенном принце» и служанку Изведу в «Бешеной семье».

290

К. Гибшман был автором (совместно с П. Потемкиным) пьесы «Блэк энд Уайт», исполнителем ролей Коппелиуса в «Исправленном чудаке», тапера в «Шарфе Коломбины», помощника режиссера (переводчика) в «Блэк энд Уайт», в «Обращенном принце» — Бенедиктиссимуса и воина, инсценирующего многолюдную битву, Сумбура в «Бешеной семье». Также выступал в дивертисменте первого «цикла» — номер «Амалия» и в «сольных номерах» второго — «Шарлотта». А. Бенуа назвал его единственным кабаретным актером театра (Бенуа А. Художественные письма: «Русский кабарэ»), рецензент газеты «Театр и спорт» писал о Гибшмане: «…он сорвался со старых итальянских афиш. Актер удивительно разнообразный, комик чистой непосредственности, для которого нет ролей — больших и малых. Такой актер соединяет рампу и партер. Это большое искусство, и даже не искусство — откровение» (Старый Воробей. Между столиками (В «Доме интермедий») // Театр и спорт. 1910. № 62, 2 ноября. С. 9).

291

Потемкин в «Доме интермедий» был также автором исполняемых Гибшманом стихотворений «Амалия» и «Шарлотта», выступал он и как актер, в роли «главного негра» Джека в «Блэк енд Уайт».

292

А. А. Корвин выступала в дивертисменте первого «цикла».

293

А. Ф. Гейнц была исполнительницей ролей Коломбины и подруги Коломбины в «Шарфе Коломбины», во втором «цикле» — Хуаниты в «Обращенном принце» и Кати в «Бешеной семье».

294

Ср., например, пародийную «визитную карточку» Мейерхольда, напечатанную в бульварном «Петербургском листке»:

Для счастья и успехов рядаСлепой судьбы не нужен вольт,С начальством только ладить надо,Вот в чем все дело… Мейерхольд!

(Нико-Ники. Листки из альбома свистунов: Визитные карточки на героев дня // Петербургский листок. 1910. № 289, 21 октября. С. 4).

295

Расхождения Мейерхольда с Прониным возникали время от времени и сменялись периодами сотрудничества. См. о Пронине письмо Мейерхольда С. К. Маковскому от 18 июня 1909 г.:

«Я его знаю очень хорошо и очень не рекомендую. Человек совершенно неработоспособный. Типичный продукт актерско-студенческой богемы. Очень мил и забавен на пикниках, за крюшоном в отдельном кабинете, за глюндвейном в мастерской художника, в путешествии, в дамском обществе, где много цветов, где causerie опьяняет, как вино… В делах, в серьезных делах, невыносим. Поток слов! Задерживающий центр атрофирован. Раб минутного настроения.

Вне дел я его любил. Он подкупал меня каким-то обаянием: лицо, прическа, галстук со вкусом… Пытался вывести его „в люди“. Ничего не вышло. Год пробыл у Коммиссаржевской „помощником режиссера“ — делать ничего не мог. Пробыл год у Станиславского (тоже помощником режиссера) — опаздывал на спектакли, — должен был уйти. Я привлек его к совместной работе в домашнюю мою сценическую школу. Пока говорит — все идет как по маслу, как наступает момент реализации слов и проектов — Пронина нет. И потом, какая-то мания создавать проекты [Сноска Мейерхольда: И их не осуществлять]. Это — болезнь.

Кончилось тем мое старание вывести его в люди, что в один прекрасный день я должен был признать участие его в делах даже вредным всякому делу. Он почувствовал это и отблагодарил: „перешел“ к Евреинову, и те идеи, какие возникали в интимных исканиях в моей „Студии“, он стал развивать Евреинову, последний стал их проводить в жизнь».

(Мейерхольд В. Э. Переписка 1896–1939. М., 1976. С. 126).

296

В анонсе спектаклей «Дома интермедий» первоначально среди сотрудников театра значились участники журнала «Сатирикон» — А. Т. Аверченко, П. П. Потемкин и художник Ре-Ми (Н. В. Ремизов, наст. фам. Васильев). В дальнейшем в постановках театра А. Т. Аверченко не участвовал, художник Н. В. Ремизов был автором марки для программ театра.

297

Н. Н. Сапунов оформил постановку лирической драмы А. Блока «Балаганчик» в театре В. Ф. Коммиссаржевской (1906). А. Блок, безусловно, был значимой фигурой для устроителей «Дома интермедий». Именно Блоку посвятил В. Э. Мейерхольд свою первую постановку «Шарфа Коломбины» (см.: Мейерхольд В. Э. Статьи, письма, речи, беседы. Ч: 1. 1891–1917. С. 233).

298

Лето и осень 1910 г. А. А. Блок провел в своем подмосковном имении Шахматово, в Петербург он вернулся лишь 5 ноября 1910 г.

299

По отзыву близкого М. Кузмину обозревателя журнала «Аполлон» С. Ауслендера, пастораль была «изящна» (Ауслендер С. Петербургские театры // Аполлон. 1910. № 12. С. 27), критики других изданий называли ее «милой безделушкой, не оставляющей решительно никакого впечатления» (Г. Дом интермедий // Санкт-Петербургские ведомости. 1910. № 230,14 октября. С. 6), писали, что она «бесцветна, мало художественна и попросту скучна» (Н-н. Дом интермедий // Обозрение театров. 1910. № 1201, 14 октября. С. 12), «слабовата и „никчемна“» (С-в В. [Ставрикаев В.]. Дом интермедий // Отклики художественной жизни. 1910. № 2, 21 октября. Стлб. 54).

300

П. Потемкин вспоминал: «…мы с Гибшманом ставили свое детище „Блэк энд Уайт“. Говорю наше, а не мое, потому что роль переводчика почти вся сделана Гибшманом. Но как бездарно и трафаретно ставили мы ее! И как нам стало это ясно, когда пришел к нам на репетицию Мейерхольд и сразу отменил все наши мизансцены и планировки и показал, как надо ставить. Вещь сразу стала вдвое лучше. Но как странно вспоминать теперь, что вещь эта, прошедшая потом по всей России и ставившаяся во всех театрах миниатюр с неизменным успехом, пугала своей непривычностью и новизной даже самого „новатора“ доктора Дапертутто. Немало пришлось мне приложить труда, чтобы убедить своих друзей заправил театра в том, что вещь эта будет весела на сцене. Написанная якобы на английском языке, набором ничего не значащих звукоподражаний и вошедших в русский обиход английских терминов, она была абсолютно нечитаемой и только на репетициях выяснилось, что она забавна и смешна» (Потемкин П. «Доктор Дапертутто»: (Из театральных воспоминаний)).

301

См.: Петровская Е. «Абсолютно нечитаемая…» // Московский наблюдатель. 1992. № 9. С. 56.

302

Такого выражения в опубликованном тексте нет, возможно, оно употреблялось в одной из ранних редакций пьесы.

303

П. Потемкин писал: «…видно, не суждено было родиться в Петербурге хорошему театру. Начались зловещие признаки неплатежа денег. Смета была составлена так, что самые высокие сборы не могли оправдать расходов. Кто-то должен был доплачивать. Мы думали, что эту обязанность возьмет на себя Бонч-Томашевский (ведь говорил же Борис Пронин, что Мухина миллионерша), но Бонч-Томашевский не захотел этого по той простой причине, что у него и отродясь не было денег. Он великолепно сумел воспользоваться рекламой Пронина и ухитрился под имя Мухиной все почти устроить в кредит либо на залоги буфетчиков, вешальщиков и т. п., а когда пришлось платить первое же жалование актерам — денег не оказалось. Мейерхольд заявил об уходе. Труппа — все молодежь, готовая на всякие жертвы, согласилась перейти на товарищество, работая на марках. Она умоляла Мейерхольда не уходить — Мейерхольд был непреклонен. Его очень мало трогало положение труппы, оставшейся без заработка среди сезона. Ему стало некогда — он занялся „Орфеем“ для Мариинского театра. „Дом Интермедий“ начал агонизировать…» (Потемкин П. «Доктор Дапертутто»: (Из театральных воспоминаний)).