Читаем без скачивания Безумный корабль - Робин Хобб

Он вышел из Зала торговцев и углубился в разорванную светом факелов темноту снаружи.

Малта еще трижды танцевала с Сервином. Он по-прежнему упивался свалившимся счастьем и не замечал, что она едва попадает с ним в такт и больше висит на его руке, чем двигается сама. А ей, после естественной грации танца с Рэйном, неуклюжее топтание с Сервином казалось утомительной работой. Она никак не могла приспособиться ни к его шагу, ни к музыке. Комплименты же, которыми он по-прежнему ее осыпал, лишь раздражали ее. Ей тошно было смотреть в его ужасно серьезное лицо мальчика, притворяющегося взрослым. Бал утратил для нее всю живость и красоту. Ушел Рэйн – и великолепное собрание ни дать ни взять потускнело. Пары, кружившиеся по Залу, более не казались ей бесчисленными, да и говор и смех точно притихли…

Со дна души снова поднималось безысходное отчаяние, грозившее ее поглотить. С трудом вспоминалось, что еще сегодня, очень недавно, она чувствовала себя такой счастливой, да и то эта память казалась вылинявшей и неверной… Когда музыка наконец отзвучала, Малта испытала немалое облегчение, заметив неподалеку мать. Кефрия незаметно делала дочери знаки, подзывая к себе.

– Меня мама зовет, – сказала она Сервину. – Боюсь, мне надо идти.

Юный Трелл послушно отступил, задержав, однако, обе ее руки в своих:

– Что же, я отпускаю тебя, но лишь потому, что необходимость повелевает. И, смею надеяться, лишь на краткое время!

И он с величайшей серьезностью поклонился ей.

– Благодарю, Сервин Трелл, – ответствовала она согласно этикету. Потом повернулась и оставила его.

Подойдя к матери, она заметила озабоченность у той на лице. Эта озабоченность не улетучилась даже тогда, когда Кефрия заставила себя улыбнуться и поинтересовалась:

– Ну как, деточка? Веселишься?

«Ну и как прикажете на это отвечать?…» Малта ответила со всей прямотой:

– Честно говоря, я ждала не такого…

– Бал представления всегда проходит не так, как ты ждешь, – ответила Кефрия и потянулась взять ее за руку: – Очень не хотелось бы тебя огорчать, но, боюсь, скоро нам придется уехать домой…

– Уехать? – переспросила Малта в смятении. – Но как же так? Скоро совместная трапеза… И потом, приношения…

– Тихо, – прервала Кефрия ее возражения. – Малта… оглядись кругом и скажи мне, что ты видишь!

Малта торопливо завертела головой… Потом присмотрелась внимательнее. И наконец спросила очень негромко:

– А куда подевались все торговцы из Дождевых Чащоб?…

– Не знаю. И куда ушла часть торговцев Удачного – тоже не знаю. Они никак не объяснили свой уход и даже не попрощались. Мы с бабушкой всерьез опасаемся, уж не грозит ли нам всем какая беда!… Я сейчас выглянула наружу подышать воздухом, и мне показалось, будто я почуяла запах дыма… Калсидийцы заперли гавань, и в городе от этого напряженно и неспокойно… Не приключилось бы сегодня ночью какого-нибудь мятежа или погрома! – Говоря так, Кефрия тоже обводила глазами помещение Зала, причем все это со спокойной улыбкой, как если бы они с дочерью обсуждали подробности бала. – Поэтому мы и решили, что дома нам будет гораздо спокойнее…

– Но…-начала было Малта, но не договорила. Надежды все равно не было никакой. Сегодняшний вечер непоправимо утратил для нее всю свою прелесть. Остаться – значило бы просто продлить агонию погибшей мечты. – Что ж, тебе лучше знать, – немногословно согласилась она. – Я только с Дейлой хотела бы попрощаться…

– Ее, по-моему, мать уже домой увезла. И я заметила, как торговец Трелл только что о чем-то разговаривал с сыном… Да, Сервина тоже нигде не видать. Они, безусловно, поймут…

– Вот бы еще и я хоть что-нибудь понимала, – хмуро ответила Малта.

Мать покачала головой:

– Мне так жаль тебя, Малта… Грустно, что тебе довелось взрослеть в такие непростые времена. Так и кажется, что жизнь обманом отнимает у тебя все то, чем, как мы надеялись, ты могла бы заниматься сейчас. Увы, я ничего не могу поделать, чтобы изменить происходящее…

– Мне это чувство тоже знакомо, – проговорила Малта, отвечая больше своим мыслям, чем матери. – Иногда я чувствую себя совершенно беспомощной. Как гадко, когда кругом столько зла, а ты ничего сделать не можешь… А иногда мне, наоборот, кажется, что сделать-то можно, только у меня смелости не хватает попробовать!

Кефрия искренне улыбнулась ей.

– Вот уж что-что, а трусость я всего менее склонна называть в числе твоих качеств, – с теплотой в голосе проговорила она.

– А как же мы домой попадем? – спросила вдруг Малта. – Наемный экипаж приедет за нами еще через несколько часов…

– Бабушка как раз разговаривает с Давадом Рестаром. Она собирается попросить его, чтобы он отвез нас домой. Это не займет много времени, и его карета вернется сюда задолго до официального окончания бала.

Роника Вестрит в самом деле подоспела к ним, явно торопясь:

– Давад очень огорчился, что мы уезжаем, но согласился на время одолжить нам карету…-Тут она нахмурилась. – Он, правда, поставил условие. Требует, чтобы Малта, прежде чем уехать, подошла и распрощалась с сатрапом. Я ему сказала, что, по-моему, негоже ей так лезть вперед других, но он все равно настаивает… А спорить с ним нам, как мне кажется, некогда. Чем скорее мы окажемся дома, тем в большей безопасности будем… Так, а куда Сельден еще задевался?…

– Он только что был с мальчишками Доу… Сейчас разыщу. – Голос Кефрии звучал устало и очень тревожно. – Малта, ты не возражаешь?… С тобой останется бабушка, так что бояться нечего…

Малта вдруг задалась вопросом: интересно, о сколь многом они догадались, наблюдая за ее той первой встречей с сатрапом?…

– Да не боюсь я ничего, – буркнула она. – Встретимся снаружи?

– Наверное, так будет лучше… Пойду Сельдена искать!

Они с бабушкой пошли через Зал.

– Надо будет, я думаю, дней через десять пригласить кое-кого на чай, – вдруг сказала Роника Вестрит. – В этом году представляли не так много девушек… Как по-твоему, пригласим их всех?

Малта даже моргнула от удивления:

– Пригласим? На чай?… К нам домой?…

– Думаю, все можно будет устроить в саду. Как-нибудь уж приведем его в надлежащий порядок. Тем более скоро поспеют ягоды, можно будет напечь пирожных и подать их на стол… Кстати, в мои времена каждому такому приему сопутствовал определенный цвет! – Бабушка улыбнулась давнему воспоминанию. – Моя мать однажды устроила чай в мою честь, и все было либо фиалковым, либо лавандовым. Мы ели крохотные засахаренные фиалки и еще пирожные, подкрашенные черничным соком, а чай был сдобрен лавандой… Вкус, признаться, мне показался ужасным, но какова идея! Так что я и не возражала…

И бабушка негромко рассмеялась.

Малта поняла: Роника пыталась утешить ее. Она сделала над собой усилие и поддержала игру.

– Наша лаванда в этом году так обильно цветет, – сказала она. – А если мы изобразим, что нарочно стараемся подражать старине, то никто и не заметит, что мы пользуемся старыми кружевными скатертями и салфетками. И что сервизы у нас тоже старые…

– Ох, Малта, как же несправедливо с тобой обходится жизнь… – вырвалось у бабушки. Но она тут же спохватилась: – Ну-ка, выше голову… улыбайся! Давад идет!

Он вправду надвигался на них, похожий на откормленного гусака на птичьем дворе.

– Ах, какая трагедия! Ну просто трагедия, так поспешно увозить домой нашу маленькую красавицу!… Ну неужели у нее вправду так сильно головка болит?…

– Невыносимо, – подтвердила Малта, мгновенно сообразив, в чем состояла бабушкина хитрость. – Ты знаешь, я не привыкла бодрствовать в столь поздний час, – добавила она мило. – Я уже сказала бабушке, что хотела бы лишь пожелать тебе спокойной ночи и поблагодарить за то, что ты так любезно предоставил нам карету… Бабушка, поедем домой?

– Бедненькая ты моя маленькая конфетка! Но неужели же ты не пожелаешь нашему государю приятно повеселиться? Я сообщил ему, что ты уезжаешь. Я с удовольствием провожу тебя, чтобы ты могла с ним попрощаться!

«Судьба!» – подумала Малта, понимая, что вежливо отвертеться сделалось невозможно.

– Что ж… наверное, я смогу попрощаться, – произнесла она слабым голосом. Взяла Давада под руку – и он потащил ее через Зал к возвышению для почетных гостей. Роника Вестрит торопилась следом за ними.

– Вот она, государь сатрап! – торжественно объявил Давад, не дав Малте даже перевести дух. И подавно не заметив, что вмешался в разговор сатрапа с торговцем Доу.

Государь обратил на Малту томный, утомленный взгляд.

– Вижу, – медленно проговорил он, небрежно окидывая ее взглядом. – Какая жалость, что тебе приходится так рано оставлять нас. Мы едва успели обменяться словечком-другим, а тема была так многообещающа…

Малта никак не могла придумать, что бы такое сказать. Лишь опустилась в глубочайшем реверансе, причем в тот самый момент, когда сатрап соблаговолил заметить ее. Давад ухватил ее под руку и буквально поставил на ноги. Это выставило ее неуклюжей; она ощутила, как кровь бросилась ей в лицо.