Читаем без скачивания Шансы. Том 2 - Джеки Коллинз

Лаки прекрасно понимала подругу. Ужиная вместе с Джино в его нью-йоркской квартире, она отчетливо сознавала, что отец чувствовал бы себя гораздо более счастливым где-нибудь в другом месте. Она для него стала источником неудобств, она кожей ощущала это. В его присутствии она немела и не могла ничего сказать, превращаясь в собственную тень. Господи, ведь у нее не хватало мужества даже на то, чтобы спросить его, где Марко.

Внезапно она подумала о том, что предпримет отец, когда узнает о бегстве. Естественно, он будет вне себя, ну так что? Пошлет ее в другую школу — что еще он может? А она сбежит и оттуда — и так до тех пор, пока до него не дойдет.

А что было неразумного в ее желании постигать понемногу то, чем он занимался, его бизнес? У Лаки не возникало ни малейшего желания следовать путем, который он избрал для нее. Школа. Колледж. Замужество. Ну уж нет. Она будет такой же, как он. Богатой. Имеющей в своих руках власть. Пользующейся в глазах окружающих уважением. Люди прыгать будут, спеша исполнить ее приказы — точно так же, как они это делают по воле Джино.

— А мы неплохо идем, — пропела Олимпия, па полной скорости пролетая по узкому, высеченному в скале коридору. — Только что миновали поворот на Сен-Тропез. Еще час, и мы на месте.

Тыльной стороной ладони Лаки вытерла пот со лба. Стоял май, однако полуденное солнце палило так нещадно, тем более что в машине спрятаться от него некуда.

— Готова поклясться, что от нас разит потом! — Она засмеялась. — Две маленькие зловонные девственницы!

— Вынуждена внести поправку, — невозмутимо заметила Олимпия.

— М-м?

— Я собиралась сказать тебе, когда мы приедем. Знаешь, это как лежать у бассейна и потягивать сухое белое вино. А потом…

— Хочешь сказать, что ты… решилась на это? Чувственные губы Олимпии сложились в усмешку.

— А га.

Лаки невольно подалась вперед.

— Когда? С кем? Как это было? Олимпия крутанула руль, чтобы объехать скатившийся на дорогу валуи.

— Ужасно! — Носик ее сморщился. — Уж лучше держаться почти. Куда больше удовольствия!

Олимпия оказалась права в своих предположениях — теткина вилла была надежно закрыта от возможных пришельцев на все мыслимые запоры. Окруженный великолепным садом из мимозы и жасмина, дом стоял в горах, высящихся над Каннами.

Выпрыгнув из машины, Олимпия развела в стороны створки тяжелых, из кованого железа, ворот, вернулась за руль и подогнала «мерседес» прямо к дверям виллы, выстроенной из бледно-розового камня.

— Неплохо, а? — Она скорее утверждала, чем спрашивала.

— Сказка. — Лаки вздохнула. — А ты уверена в том, что твоя тетка не возмутится нашим вторжением?

— Но ведь она ничего и не узнает, не правда ли? — мудро заметила Олимпия. К тому же единственное, что может ее возмутить, — это если Баленсиага или Бальмен вдруг бросят свой бизнес. В вопросах моды она просто зомби.

Бросив машину на стоянке, Олимпия показала подруге свой собственный способ проникновения внутрь. Она взобралась на персиковое дерево, толкнула рукой створку форточки со сломанной задвижкой, потянула за шпингалет и открыла небольшое окно над лестницей, что вела на второй этаж.

Лаки терпеливо дожидалась у парадного входа. Через пару минут Олимпия отыскала запасную связку ключей, и дверь распахнулась.

— Милости просим в замок «Чудные времена»! — Она хихикнула.

Обстановка виллы говорила о хорошем французском вкусе и несчитанных греческих деньгах. Почти вся мебель стояла под чехлами, но там, где они соскользнули на пол, можно было видеть уголок крытой набивным ситцем кушетки, обитый кожей столик. Повсюду свисала паутина.

— Я же говорила тебе, что она приезжает сюда раз в год, и то всего на неделю. За несколько дней до того как она нагрянет, сюда привозят женщин, и они наводят тут чистоту и блеск. Теперь ты понимаешь, что мы можем жить здесь несколько месяцев? Никому и в голову не придет разыскивать нас здесь.

Лаки как-то не приходила в голову мысль числиться в бегах в течение нескольких месяцев. Недель — еще куда ни шло, но месяцев? Джино будет слишком обеспокоен, не говоря уже о тете Дженнифер, Косте и Дарио. Ему-то она должна написать. Сколько раз уже собиралась, но вечно что-нибудь отвлекало, сбивало.

— С кем же это ты дошла до конца? — возбужденно спросила Лаки.

— С маленьким грязным французишкой, явным «ком-ми». Он все уверял меня, что моего отца должны расстрелять, что я ничего в жизни не понимаю. Как-то ночью я провела его в дом. Он украл серебряную пепельницу и отказался довольствоваться почти. Это было что-то чудовищное — я залила кровью всю кожаную кушетку у отца в кабинете. Даже сейчас вспоминать противно. Слава Богу, на следующий день позвонила ты. Все равно я не смогла бы уже вернуться на эти отвратительные курсы русского, где пришлось бы снова встретиться с ним.

До наступления ночи они успели устроиться так, как им того хотелось.

— Займем только одну комнату, — решила Олимпия. — Легче будет наводить порядок перед отъездом.

Лаки пришла к выводу, что удобнее всего расположиться в большой комнате на первом этаже рядом с кухней. В ней стояли две раскладывающиеся кушетки, крытый зеленым сукном карточный столик и три удобных кресла.

— Комната для служанок, — презрительно бросила Олимпия.

— Сойдет и для нас, — настояла на своем Лаки. С собой у девушек было лишь по небольшой сумке с косметикой и кое-какой легкой одеждой. На то, чтобы распаковать свой багаж, им не потребовалось много времени.

Холодильник в кухне оказался набитым бутылками с вином, пивом и банками с прохладительными напитками. В буфете нашлись коробки с картофельными чипсами, сладкие и подсоленные орешки, а также двадцать четыре жестянки с тунцом в собственном соку.

— Да мы можем устроить пир! — воскликнула Лаки.

— О нет, — тут же отозвалась Олимпия. — Только не сегодня-Сегодня мы отправимся в город, чтобы поесть настоящей еды. Я уже с ума схожу по большой тарелке буайбесса . Или свеженький лобстер под майонезом… М-м… Неплохо, да?

— Но у нас нет денег. Олимпия улыбнулась.

— Лаки, для красивой девушки ты иногда бываешь удивительно глупенькой. Для чего нам с тобой деньги, когда у нас есть наши полные силы стройные тела?

Знаменитый Каннский кинофестиваль подходил к концу. Оставались, собственно говоря, только всякие неудачники. Невезучие карманные воришки, отчаянно надеющиеся в последний момент вытащить набитый бумажник. Невезучие продюсеры, так и не нашедшие для себя ничего подходящего. Невезучие будущие кинозвезды — с фальшивыми улыбками и огромными грудями.

К категории невезучих продюсеров принадлежал и Уоррис Чартере. В Канны он приехал с двумя весьма ценными, на его взгляд, предметами. Он ошибся в обоих.