Читаем без скачивания Его плохая малышка (ЛП) - Мэдисон Фэй

— Сейчас, мисс Кенсингтон.

Я отрицательно качаю головой:

— Ни за что.

Хершман пристально смотрит на меня, сузив глаза, и подходит ближе. Тянется ко мне, но я делаю шаг назад. Гнев омрачает его лицо, и его зубы сверкают, когда он бросается на меня.

Я кричу и поворачиваюсь, но он гораздо быстрее, чем я думаю, и намного сильнее, чем кажется. Вскрикиваю, когда он хватает меня за запястье, разворачивает и швыряет к классной доске.

— Я ждал достаточно долго, чтобы заметить твои подразнивания в классе, маленькая сучка.

— Вы бредите, — выплевываю я, напрягая мышцы, пытаясь вырваться из его хватки.

— Не лги мне, — хихикает он. — Я слышал, как ты на днях увела Джонатана Прайса и Майкла Стерлинга из спортзала. — Он издает цокающий звук и качает головой, ухмыляясь мне. — Какая же ты грязная маленькая шлюха.

Его слова, как отравленный нож, вонзаются в меня и разрушают все прекрасные мысли о Кристиане, посещавшие меня весь день. Слезы, горячие и тяжелые, текут из глаз, рыдания вырываются из груди, когда Хершман прижимает меня к стене.

— Клянусь, я всем расскажу о том, что вы сделали с Эми...

Пощечина прилетает быстрее, чем я успеваю на нее отреагировать. Задыхаюсь от шока, жалящая боль от его руки обжигает мою щеку и заставляет мои глаза слезиться.

— Давай, — шипит он. — Как я уже сказал, никто не поверит такой маленькой нарушительнице спокойствия, как ты, особенно когда я скажу им, что ты все это выдумываешь, чтобы привлечь к себе внимание. Я штатный профессор. Меня уважают в этом городе. А ты? Ты просто маленькая шлюха.

Он щурится, обнажая зубы в ухмылке.

— Так что будь хорошей маленькой шлюшкой... — он тянется рукой к молнии, и я чувствую, как моя кровь застывает, прежде чем внезапно вспоминаю о Кристиане.

Сильный. Уверенный. Смелый.

И тут понимаю, что действительно люблю его всем сердцем. И еще понимаю, что человек, которого я люблю, никогда не перестанет бороться, никогда.

И я не перестану бороться, во всяком случае, против такого садистского мудака как Хершман, и не позволю этому случиться.

И начинаю действовать.

Ударяю коленом изо всех сил прямо ему в промежность. Хершман кричит, ослабляя хватку и сгибаясь пополам, и оседает на пол. Я кричу на него, оттягиваюсь назад, а затем брыкаюсь, снова ударяя его между ног, дважды, а потом разворачиваюсь.

Я уже на полпути к двери, когда он хватает меня. Крик срывается с губ, когда он меня дергает назад, от новой пощечины на моих глазах выступают слезы.

— О, ты заплатишь за это, сучка!

Кровь стынет в жилах, когда он швыряет меня на стол и нагибает. Я чувствую, как он наклоняется надо мной, кислое, горячее дыхание касается моего уха, когда его слова проникают в мое сознание.

— А теперь, Темпест, я собираюсь взять...

Дверь в класс распахивается и с грохотом слетает в кабинет прямо с петель. Мы оба в смятении, и мое сердце внезапно воспаряет, когда Кристиан с ревом заходит внутрь. Хершман вскрикивает и поворачивается, но Кристиан откидывает стол и врезается прямо в профессора, сбивая с ног.

— Ах ты сукин сын! — прокричал Кристиан, дергая Хершмана за галстук и нанося удар кулаком прямо в челюсть. Профессор кричит, но Кристиан не унимается — бьет его снова и снова, пока наконец не швыряет его на пол. Все тело Кристиана натянуто, как струна, мускулы на плечах и на руках напрягаются, когда он угрожающе тычет пальцем в хнычущего профессора Хершмана.

— Если ты еще хоть раз прикоснешься к ней или к кому-нибудь другому, я закопаю тебя в эту чертову землю, понял? — он рычит, его лицо — маска ярости, когда он стоит над профессором.

Но вдруг Хершман начинает смеяться. Кристиан напрягается и уже готов снова наброситься на Хершмана, когда старший профессор качает головой и хихикает, а изо рта у него течет кровь.

— Заткнись, придурок, — шипит он. — Я знаю о вас все, директор. — Он искоса смотрит на Кристиана. — Вы всех своих учениц в школу подвозите?

У меня кровь стынет в жилах.

— И всех домой везете? В свой собственный дом?

Он хихикает, выплевывая кровь изо рта.

— Да, я поехал за тобой и увидел ее, — он тычет в меня большим пальцем. — Ехал до твоего дома. И с уверенностью могу сказать, что ты продержал ее там всю ночь.

Он свирепо смотрит на меня.

— Не так ли, маленькая шлю...

Хершман хрюкает, когда Кристиан бьет его ногой в ребра.

— Продолжай в том же духе, придурок! — он сплевывает. — Ты можешь избивать меня сколько угодно, но тебе не поздоровится, Ноллс. Я работаю в штате. А ты? — Он хихикает. — Я внесу тебя в черный список всех частных школ в этой чертовой стране, но не раньше, чем расскажу всем о твоих маленьких проделках с ученицей!

Раздается кашель, и внезапно мы все поднимаем глаза, и я замираю.

Половина школы столпилась вокруг выбитой двери, с отвисшими челюстями, глаза широко раскрыты, и каждый из них держит в руках мобильный телефон, снимая. Другие профессора, заместитель директора Далтон, студенты и большая часть административного персонала.

В кабинете воцаряется тишина, и, клянусь, я вот-вот провалюсь под землю, как вдруг он оказывается рядом, поднимает меня, берет за руку и оттаскивает от Хершмана. И вдруг, прежде чем успеваю это осознать, он разворачивает меня, притягивает прямо к себе. И там, прямо на глазах у всех, Кристиан целует меня.

Целует страстно, и я чувствую, как он вкладывает каждую частичку себя в этот поцелуй, пока остальная часть комнаты не растворяется, и клянусь, что здесь только мы, парящие в пространстве. Он медленно отстраняется, его глаза встречаются с моими, и на его лице появляется улыбка.

— Знаешь что, ангел, — бормочет он. — Ты права. К черту этот город и это место. — Он ухмыляется. — Все, что мне нужно в этом мире, я держу прямо здесь, в своих объятиях, а остальное — просто фоновый шум.

Он снова целует, так что у меня подгибаются коленки и замирает сердце.

— Моя, Темпест, — тихо говорит он. — Мой идеальный шторм.

Я обнимаю его и крепко целую, а когда слышу хихиканье из толпы, то не прекращаю поцелуй, а просто поднимаю руку и отмахиваюсь от них всех.

Он прав: к черту всех этих людей. Потому что все, что нам нужно, мы имеем прямо здесь, друг с другом, а остальное?

Ну, а все остальное — просто шум вокруг.

Эпилог

Кристиан

Когда перехожу улицу, передо мной мелькают красные и золотые листья, и я поднимаю воротник пальто, защищаясь от осеннего холода. Внутри, однако, тепло, потому что я иду домой.

К ней.

Видите ли, несмотря на все дерьмо с Хершманом и после того, как все открылось, Темпест действительно отправилась в Гарвард. Как оказалось, даже в таком снобистском и финансово коррумпированном городе, как Уэст-Хейвен, на учителя, угрожающего будущему ученика и требующего сексуальных услуг, смотрят с неодобрением.

Администрация и мной была не особо довольна, но не возражала против того, чтобы я лично возглавил расследование сомнительных угрызений совести Хершмана, особенно в той части, где дело касалось его работы в качестве преподавателя Темпест. Оказывается, если бы люди потрудились копнуть глубже, а не поверить на слово Хершману, они бы увидели то, о чем я догадывался с самого начала: Темпест не провалила ни одного зачета в ее выпускном классе, он, черт возьми, понизил ее оценки после того, как она потребовала от него прекратить попытки наложить на нее свои гребаные руки. Весь этот инцидент с его машиной, а затем и то, что на следующей неделе ее поймали с краденым пивом в библиотеке — все это из-за того, что она узнала об Эми Сандерс и о том, что он с ней сделал. Люди любят притворяться, а она поступила именно так, как я мог ожидать от своего идеального шторма.

Мы копнули глубже, и оказалось, что Хершман к тому же надавил на ее профессора экономики, доктора Снелла, чтобы подставить ее и по этому предмету.

К черту это дерьмо.

Они — точнее я — разыскал семью Сандерсов и убедил их снова дать показания, и на этот раз я заставил людей, черт возьми, слушать их.