Читаем без скачивания Петербург Достоевского. Исторический путеводитель - Лурье Лев Яковлевич

Внезапная смерть Екатерины сделала Павла императором. Все в его короткое царствование было перевернуто с ног на голову: екатерининские вельможи находились в глухой опале, установления императрицы пересматривались, сам уклад материнского царствования был невыносим ее сыну. Он не хотел жить и в ее резиденции – Зимнем дворце – и повелел построить новую, на месте пришедшего в ветхость деревянного дворца императрицы Елизаветы.

«Романтический наш император» (как писал А. Пушкин) распорядился возвести посреди Петербурга рыцарский замок. Павел бредил средневековьем. Известен его проект заменить войны турнирами владетельных особ враждующих держав. Православный человек, семьянин и отец, он сделался гроссмейстером католического мальтийского ордена, предполагающего безбрачие.

За три года (1797–1800) архитектор В. Бренна возвел на острове между Фонтанкой, Мойкой и двумя специально прорытыми каналами (засыпаны в 1820 году) новую императорскую резиденцию. По имени апостола Михаила, которого Павел считал своим небесным покровителем, замок назвали Михайловским.

Здание, квадратное в плане, с внутренним восьмиугольным двором, имеет сложные по конфигурации внутренние помещения (круглые, овальные, многоугольные, прямоугольные, с нишами). Боковые фасады снабжены закругленными выступами. В одном из них, выходящем на Садовую улицу, помещалась Михайловская церковь, в другом, на Фонтанку, – Овальный зал.

Замок имеет два равнозначимых фасада: один в сторону Липовой аллеи с въездом во внутренний двор, другой в сторону Летнего сада с обширной террасой-балконом. Красно-розовая окраска замка выбрана галантным императором по цвету перчатки его фаворитки А. Гагариной. Саксонский посланник при русском дворе К. Розенцвейг писал: «У дворца имя архангела и краски любовницы».

В Михайловский замок Павел въехал 1 февраля 1801 года. Штукатурка еще не просохла, и в огромных залах стоял густой туман. Сквозь него в ночь на 12 марта 1801 года в спальню императора крались убийцы – недовольные его сумбурным царствованием гвардейские офицеры. Они забили несчастного насмерть. С тех пор, по распространенному поверью, привидение императора ночами появляется в окнах его спальни – это два окна второго этажа по Садовой, ближайшие к Фонтанке.

Наследник, Александр I, немедленно переселился в Зимний дворец. Замок долгое время стоял пустым и никому не нужным: «Пустынный памятник тирана, забвенью брошенный дворец» (А. Пушкин).

Некоторое время в одной из зал у подполковницы Татариновой собирались приверженцы мистико-экстатической секты хлыстов, «вертелись и пророчествовали» (Ф. Достоевский). Все это создало замку мрачную и таинственную репутацию.

В 1823 году в Михайловском замке разместили Главное инженерное училище для подготовки фортификаторов и саперов. По училищу замок с 1823 года стал именоваться Инженерным.

Николай I с детства любил фортификацию, не случайно в 1817 году, когда ему исполнился 21 год, он стал генерал-инспектором инженерных войск.

Первой воинской частью, вызванной им к Зимнему дворцу накануне 14 декабря 1825 года, был лейб-гвардии Саперный батальон, которому он доверил в тот роковой день маленького наследника. Уже будучи на престоле, государь частенько говаривал: «Мы, инженеры…», «Наша инженерная часть». Император страстно интересовался Главным инженерным училищем: лично знал профессоров, преподавателей и даже воспитанников. Карьера военного инженера в его царствование считалась весьма почтенной и обещала блестящую будущность. К тому же она открывала возможности быстрого обогащения: при расчетах за строительные материалы и плату рабочим всегда существовала возможность договориться с подрядчиком и положить часть казенных денег в собственный карман.

Все это и определило выбор московского врача М. М. Достоевского, решившего определить двоих своих старших сыновей – пятнадцатилетнего Федора и шестнадцатилетнего Михаила в Инженерное училище. После нескольких месяцев подготовки к вступительным экзаменам в частном пансионе Костомарова младший брат Федор поступил в училище, а старшего Михаила забраковали по состоянию здоровья.

С 16 января 1838 года по август 1841-го Федор Михайлович жил и учился в замке в младших, так называемых кондукторских классах. Еще два года, до 12 августа 1843 года, поселившись на снятой квартире, он посещал здесь старшие, офицерские классы.

Закрытые военные учебные заведения николаевского времени обладали рядом общих пороков. Муштра, тяжелейшая учебная программа, издевательства старших воспитанников над младшими (в Инженерном училище младших называли «рябцами» и нещадно били за неисполнение любого, самого абсурдного приказания старших по возрасту), педерастия.

«Крайне забавным считалось налить воды в постель новичка, влить ему за воротник ковш холодной воды, налить на бумагу чернил и заставить их слизать, заставить говорить непристойные слова, когда замечали, что он конфузлив и маменькин сынок», – вспоминал один из выпускников. С другой стороны, училище отличали своеобразный корпоративный дух, довольно высокий уровень преподавания специальных дисциплин, математики и языков, отсутствие телесных наказаний.

Одновременно с Достоевским в Инженерном училище проходили курс будущие военные знаменитости – генералы Э. Тотлебен, Ф. Радецкий, К. Кауфман, художник К. Трутовский (автор самого раннего, из сохранившихся, портретов Достоевского), писатель Д. Григорович. Ближайшими приятелями Достоевского в эти годы были его соученик, аристократ и почитатель Шиллера И. Бережецкий и молодой чиновник министерства внутренних дел, начинающий поэт, романтик и экзальтированный православный христианин И. Шидловский.

Достоевский чувствовал себя в училище неуютно и одиноко. Позже он писал: «Меня с братом Мишей свезли в Петербург в Инженерное училище… и испортили нашу будущность. По-моему, это была ошибка». Не нравились ему и сотоварищи: «Я видел мальчиков тринадцати лет, уже рассчитавших в себе всю жизнь: где какой чин получить, что выгодно, как деньги загребать».

В письме отцу жаловался: «Нас посылают на фрунтовые учения, нам дают уроки фехтования, танцев, пения, в которых никто не смеет не участвовать. Наконец, ставят в караул, и в этом проходит все время. О товарищах ничего не могу сказать хорошего». Отвратительные соученики «подпольного парадоксалиста» из «Записок из подполья», скорее всего, имеют реальных прототипов в однокашниках Достоевского по Инженерному училищу.

Достоевский пережил в училище множество несчастий. Загадочно погиб отец, по-видимому, убитый собственными крепостными. Постоянное безденежье, особенно мучившее его в контрасте с материальным преуспеванием соучеников. Разлука с любимым братом, служившим в Ревеле. Провал на переводном экзамене и второгодничество. Мучительные болезни, переносимые стоически.

Делясь заветными думами с одним-двумя конфидентами, поддерживая ровные, формальные отношения с остальными соучениками, Достоевский чаше всего предавался одиноким мечтаниям, чтению, а позже и собственному творчеству. Как писал Д. Григорович, один из его немногих приятелей: «При всей теплоте, даже горячности сердца, он… в нашем тесном… кружке, отличался не свойственной возрасту сосредоточенностью и скрытностью, не любил особенно громких, выразительных изъявлений чувств». Воспитатель училища вспоминал: «Всегда сосредоточенный в себе, он в свободное время постоянно задумчиво ходил взад и вперед где-нибудь в стороне, не видя и не слыша, что происходило вокруг него. Такое изолированное положение… вызывало со стороны товарищей добродушные насмешки, и почему-то ему присвоили название „Фотия“» (Фотий – имя архимандрита новгородского Юрьева монастыря; у Пушкина сказано о нем и его духовной дочери Анне Орловой: «Душою Богу предана, /А грешной плотию / Архимандриту Фотию» – Л. Л).

Восторженные, романтические письма Достоевского брату (и ближайшему другу) Михаилу в Ревель свидетельствовали об огромной роли книг в его тогдашней жизни. Он перечитал всего Шекспира, Шиллера, Корнеля, Гомера, Бальзака, Гюго, Байрона, Сервантеса, не говоря уже о русских писателях, прежде всего Гоголе и Пушкине.