Читаем без скачивания Охота на духов - Мишель Пейвер

И вдруг все кончилось. Последний олень промчался по берегу, топот копыт стих вдали, и стадо исчезло.

Ренн сползла с валуна, рукой зажимая кровоточащую рану на голове. Торак тоже спрыгнул следом за ней.

А на реке охотники с плеском высаживались на мелководье, таща за собой свои каноэ. Уже кое-кто из них бежал к зарослям, размахивая копьем и явно намереваясь наказать тех, кто испортил всю охоту. Торак видел сердитые разрисованные лица, слышал голоса, гудевшие, точно рой разъяренных ос. Еще бы, они имеют полное право сердиться, думал он. Один убитый олень и один раненый — а это означает, что его еще придется несколько дней выслеживать, чтобы прикончить. Не очень-то велика добыча для такого большого племени.

Ренн потянула его за валуны.

— Надо убираться отсюда, пока они нас не нашли! — прошипела она.

— Но только они могут подсказать нам, где искать эту Гору Духов!

— Да, конечно, только сейчас они вряд ли станут объяснять нам, как туда добраться! Скорее уж попросту нас прикончат!

Тот охотник, что стал жертвой трюкачества Рипа, был сердит больше всех.

— Нет, вы это видели? — громогласно вопрошал он. — Это же какой-то злой дух в обличье ворона! Испортил мне всю охоту, а потом взял да и растворился в воздухе!

Торак хотел уже окликнуть незадачливого охотника, но Ренн зажала ему рот рукой.

— Ты что, с ума сошел? — прошипела она.

Но Торак продолжал внимательно изучать лица охотников. Потом убрал руку Ренн со своего рта, встал на ноги и вышел из-за валуна.

Глава восемнадцатая

Ренн увидела, как какой-то крупный мужчина обернулся и, прищурившись, вгляделся в лицо Торака.

— Крукослик! — вскричал Торак, срывая с себя маску и бросаясь к нему.

Разрисованное лицо осветила широкая улыбка.

— Торак! — Крукослик, вождь племени Горного Зайца, широкими шагами устремился навстречу Тораку, в знак дружбы прикладывая к груди кулаки. — До чего же ты вырос! А это кто с тобой? Неужели Ренн? Иди, иди сюда, девочка!

Смущенная тем, что не сразу его узнала, Ренн медленно приблизилась к Крукослику. Остальные охотники столпились вокруг. Почти все они были из племени Горного Зайца, но кое у кого Ренн заметила ожерелья из рябиновой коры, а также нашитые на капюшоны перья лебедя. У всех этих людей были широкие лица и весьма доброжелательные улыбки. Казалось, их гнев разом улетучился, точно туман под ветром.

Торак попытался извиниться за то, что испортил им охоту, но Крукослик только отмахнулся.

— У соседней реки есть еще одно место, где оленьи стада переправляются на другой берег; там их тоже наши охотники поджидают. Идем! Вид у вас обоих что-то не очень. Видно, сильно изголодались.

Кто-то из охотников уже разжег костер. Крукослик поблагодарил убитого оленя за то, что он отдает людям свое тело, и пожелал его духу благополучно добраться до Великой Горы. Затем трое охотников в один миг освежевали тушу, вынули внутренности, дочиста вытерли нутро и спустили кровь в только что снятую шкуру. Внутренности и кишки положили на шкуру сверху, а тушу разрубили на четыре части. Было ясно, что у этих людей ничего даром не пропадает; даже крови на снегу почти не было видно.

Глядя на их ловкие действия, Ренн вспомнила Фин-Кединна, и ее вдруг охватила острая тоска по дому. Она еще не совсем оправилась после нападения того оленя-самца, да и рана на голове, где олень сорвал скальп, сильно болела. Какая-то женщина из племени Рябины, заметив, что Ренн все время невольно подносит к этому месту руку, молча помогла ей перевязать рану листьями конского щавеля, и повязка несколько приглушила боль.

Крукослик вручил Ренн и Тораку плошки с кровью и велел непременно все выпить. Кровь, остывая, становилась противно тягучей, и Ренн закашлялась, пытаясь выпить ее залпом, но тут же почувствовала, как сила оленя с его кровью переливается в ее тело.

Челко, сын Крукослика, тот самый молодой охотник, который промахнулся, метя в оленя, подал им ломти сырой оленьей печени; печень была еще теплой и невероятно вкусной. Вот теперь Ренн действительно стало значительно лучше, и она, хоть и с некоторым опозданием, тут же поспешно поблагодарила хранителя своего племени.

Крукослик посидел у костра вместе с ними, но сам есть ничего не стал. За это время он успел соскрести с себя краску, и перед ними предстало его знакомое округлое лицо, постоянно покрытое жарким румянцем, словно от сильного огня. Вождь племени Горного Зайца, как и все остальные охотники, был одет в длинную, до щиколоток, тунику из оленьей шкуры, подвязанную широким алым поясом. Его темно-каштановые волосы были выстрижены на лбу в короткую челку, из-под которой виднелся зигзаг племенной татуировки; шапка вождя, сшитая из шкуры зайца, тоже была покрашена в красный цвет, но на время охоты он вывернул ее мехом наружу.

Крукослик смотрел на незваных гостей довольно строптиво, но вполне дружелюбно. А когда Ренн, по незнанию нарушив обычай их племени, повернулась спиной к огню, он мягко поправил ее:

— Мы так не поступаем; огонь этого не любит.

Чувствовалось, что он — настоящий вождь своего племени и привык поступать так, как сам считает нужным. Когда Торак спросил его о Горе Духов, Крукослик жестом заставил его умолкнуть и пояснил:

— Здесь не место для разговоров о таких священных вещах. Лучше сперва вернуться на стоянку. А пока Челко будет преследовать раненого оленя, мы сможем спокойно обо всем поговорить.

Торак кивнул и повернулся к Челко:

— Мне очень жаль, что наш ворон тебе помешал. Ты только учти: это… наш большой друг.

Челко захлопал глазами:

— Ваш большой друг?

— Наш ворон не хотел тебе навредить, — вмешалась Ренн. — Он еще совсем молодой и просто любит пошалить.

Челко поскреб подбородок и усмехнулся:

— А я-то решил, что это злой дух!

— Значит, мы все-таки виноваты, — сказал Торак, — что испортили вам охоту! Давай я помогу тебе выследить того раненого оленя, хочешь?

Челко явно обрадовался, и Крукослик согласно кивнул:

— Ладно. Это было бы очень хорошо.

— И я с вами пойду, — тут же сказала Ренн.

Но, к ее удивлению, Торак отрицательно покачал головой:

— Да ты еще в себя не пришла! Ступай лучше с Крукосликом.

— Я прекрасно себя чувствую! — запротестовала Ренн.

— Ладно, я провожу тебя на стоянку, — пообещал Торак.

Маленькие глазки Крукослика с хитрым прищуром смотрели то на него, то на Ренн.

— Хорошо, — подытожил он, — решим так: Торак идет с Челко, а Ренн — со мной. А когда мы снова соберемся вместе, когда все будут сыты, вы сможете подробно рассказать мне, зачем сюда пришли.

Ренн совсем не хотелось тащиться с Крукосликом на стоянку, от реки туда было довольно далеко, но оказалось, что она зря беспокоилась. Охотники оставили неподалеку собачьи упряжки с санями, которыми управляли дети; упряжки были спрятаны, чтобы собаки не испугали идущих к переправе оленей. Но стоило охотникам свистнуть, и упряжки тут же появились, словно из-под земли.

Сани были сделаны из оленьих рогов, скрепленных ивовыми прутьями, а полозья облеплены глиной и отполированы до зеркального блеска. Сани отлично скользили, но были немного меньше тех, которыми пользовались племена Дальнего Севера; в них едва хватало места на одного, а погонщик устраивался сзади и управлял упряжкой стоя. Для начала Крукослик познакомил Ренн с каждой из собак, совершенно серьезно полагая, что собаки заслуживают столь же вежливого обращения, как и люди. После чего Ренн прониклась к вождю племени Горного Зайца еще большей симпатией.

Наконец сани, хрустя ледяной коркой, сплошь покрывавшей землю, двинулись на север. Ни бичом, ни кнутом Крукослик не пользовался; он просто четко и громко подавал команды псу-вожаку, а уж тому подчинялись и все остальные собаки. Пока они ехали, Крукослик умудрился выудить из Ренн все лесные новости. Он озабоченно нахмурился и даже невольно коснулся шкурки своего тотема-покровителя, когда она рассказала ему о нашествии серых ночных бабочек и о странном недуге, вызывавшем у людей страх перед собственной тенью. Крукослика весьма встревожило известие об уходе Фин-Кединна и особенно то, что вождь Воронов отправился искать кого-то в полном одиночестве. Однако, узнав, что вместе с Тораком и Ренн путешествует и Волк, Крукослик, похоже, обрадовался, хоть и попросил Ренн не произносить вслух слово «волк».

— Мы, живущие по законам Великой Горы и рядом с нею, очень осторожны в выборе слов. Те серые существа, один из которых является вашим названым братом, у нас именуются «охотники на духов», потому что они лучше всех умеют незаметно подкрадываться и выслеживать свою жертву. Мы также никогда не называем вслух тех, на кого охотимся, чтобы они, обладая невероятно тонким слухом, не смогли нас подслушать и узнать наши планы. Мы называем их просто «рогатыми». — Вождь горестно покачал головой. — И это очень хорошо, что вы привели с собой такого «охотника». Уже целых три месяца никого из его сородичей не слышно, не видно на наших холмах; лишь в западной их части люди из племени Рябины нашли одного, но он был мертв, и они положили ему в пасть еду, чтобы накормить его души, и оставили лежать с миром. Мы опасаемся, что все остальные бежали отсюда, опасаясь… — Крукослик немного помолчал и, понизив голос, договорил: — той злобной твари.