Читаем без скачивания В небе — гвардейский Гатчинский - Николай Богданов

Домой вернулись без происшествий. После посадки к нам подкатила командирская «эмка», мы доложили Голованову о выполнении задания, и он поздравил нас с первым ночным боевым вылетом.

Склады горючего и боеприпасов, более десятка самолетов сожгли экипажи нашего полка на Могилевском аэродроме. Ни один вражеский самолет не взлетел с него в эту ночь. И когда мы узнали, что 7 августа наша противовоздушная оборона успешно отразила налет немецких бомбардировщиков на Москву, мы были горды тем, что в этом успехе есть и наш труд. В эту ночь летчик-истребитель В. В. Талалихин на подступах к столице впервые таранил врага в ночном бою и не пропустил фашистский бомбардировщик «Хейнкель-111» к Москве. Сохранившиеся и поныне остатки вражеского бомбардировщика на обочине шоссе за Подольском напоминают путникам о героических защитниках неба Москвы.

В последующие ночи наша часть бомбила аэродромы, железнодорожные узлы в глубоком тылу противника. Немало было сожжено вражеских самолетов на аэродромах, уничтожено складов, железнодорожных эшелонов. При бомбардировке забитой эшелонами с техникой, боеприпасами и войсками противника железнодорожной станции в Бобруйске один из бомбардировщиков попал в сноп лучей прожекторов, на нем сосредоточился весь огонь зенитной артиллерии. Загорелся мотор. И все же горящий бомбардировщик продолжал полет на боевом курсе, пока не сбросил бомбы в цель. Этим самолетом управлял Михаил Симонов, в его экипаж входили штурман Григорий Несмашный и стрелок-радист Чхаидзе. Отбомбившись, Симонов ввел самолет в крутой разворот со скольжением и сбил пламя с мотора. Но заставить мотор работать было уже невозможно. ДБ-ЗФ не был таким самолетом, на котором можно далеко улететь на одном моторе да еще ночью. Но Михаил Симонов сумел на одном моторе привести самолет на свой аэродром.

Впоследствии за проявленные в боях мужество и мастерство Михаил Симонов и Григорий Несмашный были удостоены высокого звания Героя Советского Союза.

…18 августа — День Воздушного Флота СССР, который отмечается в нашей стране с 1933 года. Много радости приносил этот день не только летчикам, но и всем советским людям. Особенно праздничное настроение было на Тушинском аэродроме, где перед тысячами зрителей демонстрировали свое мастерство планеристы, парашютисты и летчики. Праздник заканчивался воздушным парадом, своеобразным творческим отчетом конструкторов, инженеров, рабочих авиационной промышленности.

В сорок первом году мы отметили этот день новым ударом по врагу. Группой самолетов мы перелетели на аэродром Аптуха под Орлом и оттуда совместно с самолетами 3-го авиакорпуса, которым тогда командовал полковник Борисенко, ночью нанесли бомбовый удар по нескольким вражеским аэродромам. Моему экипажу было приказано бомбить аэродром противника в Старом Быхове.

Впервые помимо фугасных бомб на внешних бомбодержателях наших самолетов висели ротативно-рассеивающие авиабомбы, начиненные маленькими термитными бомбочками. При сбрасывании такая бомба начинала вращаться, от инерционных сил разрушалась, термитные бомбочки рассеивались, поражая большую площадь и создавая множество очагов пожара.

В то время наш боевой порядок еще не имел тех составных частей, которые определились к концу Великой Отечественной войны. Не было эшелона боевого обеспечения, в который впоследствии вошли группы разведки погоды, наведения, подавления ПВО и контроля результатов бомбардировки. Но в 3-м авиакорпусе некоторые элементы нового боевого порядка уже зарождались. При бомбовом ударе по Быховскому аэродрому была выделена группа самолетов с задачей уничтожать во время удара зенитную артиллерию и прожектора. Раньше этого не делалось. Нескольким самолетам было поручено блокировать Могилевский аэродром в 40 километрах севернее Быховского, чтобы оттуда не поднялись истребители.

— К взлету готовы?

— К взлету готов, — докладывает Ермаков.

— К взлету готов, — отвечает штурман.

Мигаю бортовыми огнями — прошу разрешить взлет. За аэродромом, прямо передо мной, вспыхивает зенитный прожектор. Его голубой луч вертикально вонзается в небо. Отличный ориентир для взлета. Стартерист включает зеленый огонек электрического фонаря — взлет разрешен.

— Экипаж, пошли на взлет, — произношу я и, отпуская тормоза, плавно даю полную мощность двигателям.

Перегруженный самолет медленно набирает скорость, пытается подпрыгнуть на неровностях, но я рулями не позволяю ему этого, пока не почувствую, что он набрал скорость, при которой может опереться крыльями о воздух. Одновременно контролирую разбег и по приборам. Пора. Плавно уменьшаю давление на штурвал, самолет отделяется от земли и поднимается в ночное небо. Луч прожектора гаснет…

На всем пути к цели ни единого облачка. Чем выше поднимаемся, тем ярче над нами светятся звезды. Под крылом, будто подвешенные в темноте, проплывают еле заметные желтоватые грунтовые дороги, извилистые ленты рек, блестящие трассы железных дорог. В расчетное время впереди показались идущая с севера на юг железная дорога, пересечение двух шоссейных, западнее — серое пятно. Это городок Костюковичи. Идем точно по заданному пути. Через пятнадцать минут немного в стороне проплывает Славгород, при впадении реки Прони в реку Сож. Еще минут десять — и цель. На горизонте видны огненные всплески — это летчики, взлетевшие раньше, бомбят Быховский и Могилевский аэродромы.

И вот перед нами как на ладони, весь в пожарах, аэродром. Вспыхивают взрывы. Лучи зенитных прожекторов мечутся по небу, оно довольно плотно усеяно разрывами зенитных снарядов. По прожекторам с самолетов бьют пулеметы, один за другим они гаснут. В небе становится темнее. Там, на земле, где только что пестрили выстрелы зениток, рвутся фугаски и зажигалки. В заданном секторе аэродрома сбрасываем бомбы с термитными шашками, под нами вспыхивает и разливается большое огненное пятно, занимаются пожары. Разворачиваемся «на сто восемьдесят» и залпом сбрасываем свои фугаски. Десять мощных взрывов вспыхивают на земле. А вслед за ними еще и еще, почти без пауз рвутся бомбы, сброшенные с других самолетов, взрывы большой силы перемешивают железо, бетон и землю. Огненный смерч бушует на земле. Враг уже не сопротивляется.

В середине августа командир нашего полка полковник Александр Евгеньевич Голованов был назначен командиром 81-й авиадивизии. Мы тепло простились с ним. Командиром полка стал бывший заместитель Голованова по летной подготовке майор В. П. Филиппов. Могучего сложения, добродушный, он был известен в полку как отважный летчик. Над Березиной его самолет сбили «мессеры». Покидая горящую машину последним, он выпрыгнул на высоте всего пятьдесят метров, раскрыл парашют методом срыва и приземлился благополучно. Он отлично знал боевые качества всех экипажей, относился к летчикам, прибывшим из ГВФ, с уважением, считался с нашим мнением, учитывал его в летных делах. Филиппов служил в полку с начала его формирования, все традиции и порядки сложились при нем, поэтому в жизни и боевой деятельности полка особых изменений не произошло.