Читаем без скачивания Симфония для пяти струн (СИ) - Дарья Кузнецова

— Ну… Конечно, в любую сказку, но… не настолько же! — я вздохнула. — Смотри, ведь одно к одному сходится! И то, что я воспринимаю его как шторм; живой ветер, как его ещё воспринимать? И неприязнь к нему окружающих, и все странности его поведения можно этим оправдать. Про сердце я, конечно, погорячилась, — признала я.

— Надо поискать что-нибудь посущественней, чем энциклопедическое издание, и почитать про этого Катраля. А сейчас пойдём-ка спать, завтра на работу.

— Да уж, план на сегодня мы даже перевыполнили!

В свете выясненного в нию, утром осты я так ничего и не сказала мастеру Фарту. Я просто не нашла слов сформулировать интересующие вопросы, не сказав ничего лишнего; скрывать от него что-то, начав разговор на заданную тему, бесполезно. Вернее, не то чтобы бесполезно… Он просто точно поймёт, что я увиливаю и пытаюсь что-то скрыть. Расспрашивать, конечно, не будет, да и можно использовать выражение «чужая тайна». Но всё равно не хотелось быть откровенной с этим в высшей степени замечательным человеком наполовину.

Правда, из этого молчания тоже ничего хорошего не вышло. Весь день я не могла сосредоточиться на работе: проклятый следователь никак не хотел идти из головы. Я пыталась сравнить его со сказочным персонажем, то отыскивая поразительное сходство, то приходя к выводу о полной нелепости подобных подозрений. То придумывала, как бы можно было проверить гипотезу, то вдруг напрочь забывала обо всём, погружаясь в воспоминания — в так запавшую в душу мелодию, которую я, кажется, почти слышала и вдали от тара Аля.

В общем, насмотревшись на мою отсутствующе-мечтательную физиономию, ответы невпопад и бесплодные попытки услышать хоть что-нибудь, мой начальник и наставник плюнул на такого работника. И отправил меня домой, разбираться с проблемами, которые настолько полно завладели моим сознанием.

Я была ему бесконечно благодарна, хотя и чувствовала себя виноватой. Но с последним помогло разобраться данное самой себе слово успокоиться и всё отработать. Вот прямо со следующей осты!

Разумных идей, как бы аккуратно проверить нашу с подругой теорию, не было ни одной. Вернее, нет, одна всё-таки была: подойти и спросить напрямую, но с её воплощением в жизнь я решила повременить. Он наверняка ответит, что это всё глупости, и откуда я только их взяла, причём вне зависимости от правды. Если мы ошиблись, то явно подумает что-нибудь весьма нелестное в мой адрес. А если нет… открывать правду малознакомому постороннему человеку даже на мой взгляд глупо.

В общем, в расстроенных чувствах и без малейшего понятия, как жить дальше, я побрела домой. Оли сейчас на работе, да ещё с вечера хвасталась, что сегодня у неё свидание с тем блондином-доктором, поэтому вернётся она поздно. А, какой бы давнишней подругой она ни была, оставаться в её доме в отсутствие хозяев (родители уехали куда-то отдыхать), было невежливо. К тому же, дома накопилось изрядное количество дел вроде стирки и уборки.

По дороге забежав в замечательную кондитерскую, где готовили мои любимые пирожные, и в пару продуктовых лавок, я вернулась домой, нагруженная сетками и кульками. Потом, уже принявшись за готовку, подумала, что неплохо было бы прихватить почитать какую-нибудь книжку, и отправилась в отцовский кабинет-студию. Библиотека у нас дома была существенно меньше, чем у подруги, но всё-таки там хватало интересных вещей. А ничего экстраординарного мне и не требовалось; так, что-нибудь художественное и лёгкое, отвлечься от всех треволнений. Правда, перед этим я вспомнила зайти в свою комнату и переодеться в домашнее.

Первое, что бросилось в глаза в кабинете, — чудовищный беспорядок. От неожиданности я замерла на пороге, разглядывая пустые шкафы и вытряхнутые ящики. Вздрогнув, когда в углу раздалось какое-то шуршание, подхватила с пола полуразбитую статуэтку и решительно двинулась выяснять личность незваного гостя. И каково же было моё удивление, когда я его узнала!

— Папа?! — удивлённо воскликнула я, опустив руку с уже занесённым для удара импровизированным орудием. Он сидел в углу на коленях и торопливо перетряхивал какие-то шкатулки с документами. От неожиданности отец выронил пучок бумаг, усугубив беспорядок, и резко обернулся. Сначала на лице его был испуг, но потом он узнал меня и бурно обрадовался.

— Ау! Родная, наконец-то!

— Это ты всё наворотил? — я обвела взглядом окружающую разруху.

— Это неважно, — отмахнулся он. — Собирайся, мы срочно уезжаем!

— Куда? Что случилось? И вообще, когда ты вернулся с гастролей? Где твоя гитара? — недоумевала я, не двигаясь с места. Отца как подменили; куда делся чуть рассеянный жизнерадостный интеллигентный музыкант-виртуоз с мягкими волнистыми волосами, приперченными сединой? Взъерошенный, явно несколько дней не принимавший душ; потерянный, нервный, даже, кажется, испуганный.

— Потом, потом, главное уехать… Подальше, куда-нибудь подальше, и побыстрее, — он суетливо вернулся к прерванному занятию.

— Но что ты ищешь? Может быть, я помогу?

— Отражения, где-то были наши с мамой отражения со свадьбы!

— Наверное, они в альбомах, — я пожала плечами.

— Нет, нет альбомов, я уже смотрел, наверное, я когда-то переложил, — рассеянно отмахнулся он.

— Ну, правильно, альбомов нет, — терпеливо пояснила я. — Их сегодня или завтра вернут.

— Кто вернёт? — он так резко подскочил, что я отшатнулась. — Где они?! — почти взвыл отец, от переизбытка чувств схватив меня за плечи и легонько встряхнув.

— Чего ты так испугался? — нахмурилась я. Происходящее мне категорически не нравилось. — У следователя они, он попросил ознакомиться.

— И ты отдала?! — воскликнул он почти в ужасе.

— Конечно, — я пожала плечами. — А почему не должна была? Мне скрывать нечего, пусть смотрят. Тем более, его интересовали какие-то мамины знакомые; не знаю уж, почему.

— Он же не имел права! Зачем ты ему отдала?! У него было предписание? Он угрожал?

— Почему? — окончательно растерялась я. — Нет, вполне вежливо попросил. Сначала хотел поговорить с тобой, но, раз тебя не оказалось, попросил отражения. Да что там такое, на этих проклятых картинках?! — возмутилась я при виде выражения обречённости, появившегося на лице отца. — Подробный отчёт о том, как ты зверски убиваешь невинных младенцев?! Да я сто раз эти отражения смотрела, уж такое бы точно заметила. Там вообще только один младенец, я!

— Всё пропало, — простонал он, вцепившись обеими руками в волосы. — Это точно конец, мы обречены, теперь у нас нет шансов!

— Шансов на что?! — я уже начала злиться. — Да ты можешь нормально объяснить, что случилось?! Почему ты вообще сейчас здесь, а не на другом конце света с концертами? Когда ты приехал?