Читаем без скачивания Неглавная героиня - Лебедева Ива

– Фу, – сказала я искренне. – Пахнешь мокрой псиной. Ладно, не буду кастрировать, уговорил. Просто привяжу и памперс надену.

Сан Линь что-то прошипел себе под нос, явно матерное и нехорошее. Но стоять остался смирно. Точнее, не совсем смирно – колени у него от слабости подгибались уже очень заметно. Именно благодаря его слабости я так вольничала – к горшку отконвоировала, в бочку с водой запихнула, за хвост подергала и так далее. У лиса просто не было сил сопротивляться.

А еще у него были мозги, которые четко сигнализировали: если тебя спасают, лучшее, что ты можешь сделать, это не мешать.

О том, что спасают, а не казнят особо изощренно, Сан Линь догадался именно благодаря неплохо работающей голове. Поэтому дальше невнятных ругательств его недовольство не шло.

Правда, даже в таком состоянии лис тут же заинтересованно повернул голову в сторону окна, принюхиваясь к ветерку, колыхавшему шторы. Вот ничем таким там не пахло, но с этого гаденыша станется унюхать какие-нибудь цветочки, которые растут исключительно в нашей академии! Вряд ли, конечно, но береженого, как говорится, и Сиян не посещает по ночам.

– Все, пойдем, – дернула я парня за локоть, недовольно мотнув волосами, отчего ненароком хлестнула его тонкими косицами, заплетенными у висков.

– Месть за прикосновение хвоста? – фыркнул Линь, но покорно позволил увести себя вниз. Я же не стала его переубеждать, все равно не поверит. Судя по всему, в его мире только так и возможно выжить: отвечать укусом на укус и выгрызать себе местечко потеплее в любой ситуации.

– А кормить меня будут? – поинтересовался мой пациент, который и на ногах уже стоял-то с трудом, да и языком ворочал еле-еле. И так долго держался, учитывая его состояние.

– А ты голоден? – уточнила я, чуть нахмурившись.

Не должен бы, по идее, все силы сейчас все равно уходят на восстановление, переваривать пищу организм вряд ли готов. С другой стороны, кто знает, может, его до казни и вовсе голодом морили?

– Пока нет. Но ведь глупо рассчитывать, что ты утром меня отпустишь? – хмыкнул Линь.

– Ну вот утром и покормлю, – пообещала я, прикидывая, что придется встать чуть раньше и сбегать в столовую ему за едой.

И потянула его легонько вниз, вынуждая опуститься на колени. Он тут же ощетинился, угрожающе прижав уши, и едва не зарычал, чуть приподняв верхнюю губу, как дикий зверь.

– Ша! К тюфяку привела, ложись, – строго оборвала я его и насмешливо фыркнула. – Мне еще наносить целебную мазь. А иначе и дальше будешь лежать только на животе и ойкать при попытках присесть.

На лице парня мигом отразилась растерянность, перетекшая в досаду. Но он быстро взял себя в руки, стерев все эмоции, и уже спокойнее лег с моей помощью. И даже не застонал, когда я вновь занялась смазыванием его ран.

– Даже не станешь обратно привязывать? – сонно пробормотал он под конец процедуры. Похоже, усталость все же брала свое, как бы лис ни хорохорился и ни силился удержаться от падения в сон.

– Куда ты денешься? – ответила я честно, невольно зевнув, и покосилась на лежавший рядом мой волшебный мешок.

– Как только приду в себя окончательно, то… – начал этот засранец, но я, осознав, что количество времени, отведенное мне на сон, неумолимо тает, не стала дослушивать, что там будет. Сбежит, отомстит, поцелует, снасильничает… Кто его знает, что у блаженного на уме, а мне завтра на занятиях вновь носом клевать. Вот уж нет!

Недаром пузырек с эфиром так и летал рядом. И без того засыпающему лису хватило одного неглубокого вдоха, чтобы провалиться в сон окончательно.

Я же, с сомнением покосившись на мешок, все же отказалась от идеи запихать парня туда на ночь. Лучше сделаю это утром, перед тем как топать в академию на занятия. Сейчас же пусть спокойно восстанавливается.

И, таки привязав его обратно и заблокировав вервиями ци, навешала побольше сигналок. Еще раз зевнув и окинув взглядом нишу со спящим красавцем, я удовлетворенно кивнула. Теперь можно идти спать. Вот только…

Проказливо улыбнувшись своим мыслям, я вновь склонилась над спящим парнем. Интересно, у всех лис хвосты и уши на ощупь одинаковые? Самое время сравнить ощущения. С чисто исследовательской целью, естественно…

Глава

21

Следующее утро началось весело: вскочила я с первыми лучами солнца, рывком, даже не пытаясь понежиться еще пару минут в постели. Бодрящим средством в данном случае сработал Линь, проснувшийся перед самым рассветом и пытающийся стянуть с себя вервия. Спасибо мудрому человеку, придумавшему простенькое плетение сигналки, которая меня и разбудила.

Высказав лису все, что думаю о нем и раннем пробуждении, в ответ я выслушала не менее длинную и проникновенную тираду о несчастном замученном пленнике, которого тут морят голодом и не желают вовремя отвести в туалет.

Пришлось пригрозить памперсом, чтобы притих. И тем не менее, горестно вздохнув, я поплелась осматривать его хорошо так подзажившие за ночь раны. Беззлобно перебросившись со своей «жертвой произвола» еще несколькими колкими репликами, пока смазывала оставшиеся следы, отвела его в туалет и покормила из своих запасов. Не то чтобы я особая любительница ночных перекусов, но все же привыкла за свою прежнюю жизнь, что в доме обязательно должно быть хоть что-то съестное.

Стоило отметить, что Сан Линь наглел с каждой секундой, чувствуя себя едва ли не хозяином положения. Он оживленно вертел головой, пытаясь увидеть хоть что-то через плотную повязку и заинтересованно принюхиваясь. Спасла лиса, называется! А когда на меня ворохом посыпались вопросы обо мне, местности, где мы находимся, причинах спасениях и чуть ли не «что было раньше: курица или яйцо?», я поняла, что хорошего понемножку. И, даже не тратя силы на пузырьки с эфиром, банально набросила ему на голову мешок со стазисом.

На миг я испытала угрызение совести, поморщившись от глухого звука, с которым парень свалился на земляной пол моего тайного убежища. Но, посмотрев на время и убедившись, что еще немного – и я опоздаю на первый урок, моментально избавилась от этого неуместного чувства.

Деловито упаковав пленного лиса в рюкзачок, я бодро потопала на занятия. Невольно подумалось, что рано или поздно до Линя дойдет, что во времени случаются странные провалы, о которых он ничего не помнит. Ну, в конце концов, объяснять этот феномен я не обязана, так что переживу. Не дурак, сам дотумкает, что я банально усыпляю его. А вот каким образом – уже не его дело.

Утренние занятия меня, признаться, не влекли, поскольку по расписанию сегодня первыми шли каллиграфия и история мира. С одной стороны – полезные уроки, а с другой… оба предмета вел один преподаватель, и я впервые в жизни живьем узрела человека, способного нагнать тоскливую зевоту на аудиторию в течение первых же пяти минут урока.

А еще эти занятия нельзя было прогуливать, поскольку господин Фань Жун помимо редкостного занудства отличался еще и педантичной злобностью к тем, кто посмел пренебречь его лекциями. Эх…

Пребывая в меланхолии, я не сразу отловила странное: стоило мне появиться в учебном павильоне и расположиться на своем месте, как остальные ученики и особенно ученицы принялись шушукаться и оглядываться с нездоровым интересом.

Даже Мянь-Мянь, встретившая меня еще на ступеньках, косилась то ли опасливо, то ли с уважением. А когда мы уже расселись по местам, вдруг прошептала:

– Это правда?

– Что?

– Ну… – Она довольно мило смутилась. – О том, что у вас произошло с Юанем… Ну то есть… Сама знаешь…

– Что я знаю? – Я окинула ее подозрительным взглядом. И, вспомнив свою легенду, часто заморгала: – Что я страдаю после того, как он меня бросил ради этой выскочки? Я этого и не скрываю, пусть все знают!

– Э-э… Да, точно. Когда страдаешь, оно ж так… – пробормотала подруга, судорожно переведя дыхание, и добавила поспешно: – Не подумай, я не осуждаю. И вообще, может, так ему и надо. Мне бы твою смелость и твердость руки. Но ты же больше не согласишься за него замуж идти? После такого…