Читаем без скачивания Люди как боги - 1 (редакция 1966 года) - Сергей Снегов

— Послушайте теперь, что за народ их юные старики, — сказал Спыхальский, посмеиваясь.

Оказалось, альдебаранцы книг не пишут и знания передают изустно. Некоторые из их сограждан с детства специализируются на запоминании. Эти ученые альдебаранцы освобождены от всякой иной работы и в старости, добавляя к услышанному нажитое, становятся кладезями мудрости. В конце жизни они передают свои знания новым хранителям опыта, их всех любовно называют стариками, слово «старик» равнозначно понятию мудрый. А что альдебаранец рекомендовал обратиться к юным старикам, тоже объяснить просто. Навести справку у пожилых нелегко, они неторопливы, а к старости окостеневают — они будут рыться в библиотеке воспоминаний дольше, чем однорукий в огороде. Молодые оперируют знаниями гораздо свободней.

— Странное имя — Влан, — сказал я. — Означает оно что-либо?

— Звукосочетания Влан не существует. Его реальное имя — комбинация цветов, а дешифратор перевел эту комбинацию по коду преобразования цветов в звуки. Сам Влан и не подозревает, что его зовут Вланом.

За холмистой равниной альдебаранцев открылся второй участок гостиницы — озеро со скалистыми берегами. В скалы вмонтированы пещеры, единственные жилые помещения в этой унылой пустыне. В них обитают гости с Капеллы, такие же громоздкие и неуклюжие, как альдебаранцы, но еще неразговорчивее. Мы познакомились с одним из них и еле вытянули из него несколько слов. Он недоверчиво оглядывал нас поясом выпуклых глаз, и, по-моему, только вежливость гостя мешала ему повернуться задом. Впрочем, у этих существ круговой обзор, — возможно, он с самого начала стоял к нам спиною. Зато когда он надумал говорить, оказалось, у него ясная речь и четкие мысли. Он просветил макушкой, что жить здесь можно, и уполз в пещеру.

Я подъехал к озеру и, изогнувшись, потрогал воду. Вода была как вода — мокрая. Огромная сила тяжести не сказывалась на свойствах воды. Зато озеро было необычное — без волн, даже без зыби. Чтоб заставить эту воду закачаться, нужны силы иных масштабов, чем у нас. И рыб, конечно, в таком озере не водится.

У выхода Ромеро сказал:

— Не знаю, насколько эти существа разумны, но что они очень уж нечеловечны... Я имею в виду их облик.

— Социальная жизнь обитателей Альдебарана и Капеллы похожа на жизнь примитивных человеческих обществ, — заметила Вера. — Единственное отличие в их пользу: они не воюют между собою.

— Что вы называете человеческими особенностями? — спросил Спыхальский Ромеро. — Тонкие талии и бледность кожи?..

— Лучше бледность и полупрозрачность, чем непроницаемая массивность. Тонкая талия также больше меня устраивает, чем туша. И я предпочел бы два синих глаза, а не сорок восемь бесцветных.

Спыхальский удовлетворенно мотнул головой.

— Сейчас мы навестим посланцев Альтаира. Если вы не признаете их сверхлюдьми, так не знаю, что вам требуется.

25

После такого предисловия я с нетерпением ожидал встречи с альтаирцами. Гостиница «Созвездие Орла» была небольшим зданием из металла, без окон — ящик, поставленный на почву. В вестибюле мы надели скафандры, прозрачные и гибкие.

За вестибюлем открылся высокий пустой зал. Единственным его украшением, если это можно назвать украшением, был пояс прожекторов, протянувшийся чуть ниже потолка.

Спыхальский смотрел на нас с ироническим торжеством.

— Почему такая невежливость, дорогие земляне?

Вас окружают приветливые альтаирцы, жаждущие беседы с людьми, а вы словно воды в рот набрали.

Ромеро с недоумением поворачивался, пытаясь что-нибудь уловить в пустоте.

— Сдаюсь, — признался он. — Ничего не понимаю.

Пояс прожекторов тускло засветился. И мгновенно вокруг нас зажглись полупрозрачные силуэты, зеленые и фиолетовые. Это были, несомненно, живые существа, но они смахивали на призраков: не то гигантские пауки на тонких ножках, не то шары с жесткими волосиками. Они отталкивались от пола ногами-волосиками и скоплялись вокруг нас: мы были окружены облаком таких существ.

— Паукоподобные из созвездия Орла, — сказала Вера, перехватив иронический взгляд Спыхальского. — Жизнедеятельны лишь под жестким облучением.

Я задал программу: «Район Орла, жесткое излучение». Ромеро не пожелал признать себя побежденным. Вера беседовала с альтаирцами, а он прошептал мне на ухо:

— Существа эти, пожалуй, прозрачнее наших медуз.

Но изящества в них не больше, чем в медузах.

Пока альтаирцы реяли кругом Веры, засыпая ее вопросами и отвечая на ее вопросы, Спыхальский рассказал мне и Ромеро об их образе жизни. Альтаир — звезда класса А с температурой поверхности 9000 градусов, в его излучении жесткие компоненты сильнее, чем у Солнца. Белковые организмы, попав на планеты Альтаира, вскоре были бы истреблены беспощадным светилом. И вот совершилось чудо приспособления — жизнь на Альтаире превратила в свое животворное начало именно то, что несло ей смерть. Клетки в организмах альтаирцев функционируют лишь под действием жестких лучей, исторгаемых звездою. Каждое из существ, окружавших нас, само является источником радиоактивности, даже мысли их несут в себе смертельную радиацию — они мыслят, убивая. Забавен образ жизни этих опасных для нас, но добродушных по характеру существ: они просыпаются и становятся видимыми на рассвете, когда поднимается Альтаир, в полдень жизнедеятельность у них в максимуме, а к вечеру, когда поток рентгеновских лучей ослабевает, становятся вялыми и впадают в спячку, из которой их могут вывести лишь гамма-лучи. На Оре в определенные часы их облучают, в другие часы радиация ослабевает — и они засыпают. Позаботились и о их работе. Альтаирцы — прекрасные строители, возводят здания, роют каналы. За этим залом простирается площадка, заполненная их созданиями. Кстати, альтаирцы — отличные живописцы, но картины их жестковаты: они пишут не красками, а радиоактивными веществами, иначе не увидали бы своих творений.

— Вы сказали, что они добродушны, — проговорил Ромеро. — Но эти добродушные существа устраивают междоусобные войны.

— Правда, они воюют. Северный и Южный союзы — так называются их государства.

Я стал прислушиваться к беседе Веры с альтаирцами. Наших гостей из созвездия Орла интересовало, правда ли, что гостиница — искусственное сооружение и нельзя ли привезти им на Альтаир великолепный пламень, пронизывающий члены, — они имели в виду гамма-излучатели.

Вера пообещала прислать им партию таких приборов.

Ромеро негромко сказал мне:

— Нет, меня определенно не восхищают ни эти нитеобразные разбойники с Альтаира, ни бегемоты с Альдебарана и Капеллы. И свирепое их солнце не вызывает симпатии. Помните в стихах Танева строчки, как бы специально посвященные Альтаиру:

...Он, осужденный, помощи не просит И не находит. Нет пощады. Поздно. Некрепкой жизни быстро рвутся узы. Лишь мстительное солнце грозно Стоит над всем, как голова Медузы.

Отвращение Ромеро к этим странным звездным существам показалось мне наигранным. Но и увлечения Веры я не понимал. Она раскраснелась, глаза ее радостно блестели. Она поворачивалась то к одному, то к другому альтаирцу, старалась немедленно ответить каждому. Прошло с час, а лавина рушившихся на нее вопросов не ослабевала.

— До скорого свидания, друзья! — сказала Вера с сожалением и. долго махала им рукой, удаляясь, а они толпой сверкающих разноцветных призраков реяли над ней.

— Теперь идемте в гостиницу «Созвездие Лиры», к мыслящим змеям с планетной системы Веги, — предложил Спыхальский.

Змеи — единственные существа, которых я не переношу. Я с тревогой посмотрел, на Спыхальского. Его кривая усмешка была зловеща.

Когда мы удалялись, произошло событие, показавшее предусмотрительность конструкторов Оры. Вокруг меня увивался ярко-зеленый альтаирец. Он пытался охватить меня ножками-волосиками, чуть ли не прижимался к скафандру. Мне показалось, что он хлестнул холодной ножкой меня по лицу. Я непроизвольно содрогнулся, а альтаирца словно сдунуло вихрем.

Оказалось, силовое поле настроено не только на свойства вещей, но и на ощущения. Оно мгновенно отбрасывает то, что вызвало страх или отвращение. В некоторой степени оно заменяет земных милых Охранительниц.

26

И вот мы вошли в третью гостиницу — купол и внутри купола сад. Я помню, с каким нехорошим чувством переступал порог, как внутренне сжался перед встречей с ползучими гадами, где-то на далекой звезде, одной из прекраснейших звезд земного неба, развившихся до ранга разумных существ. Вега горячее Альтаира, в ее излучении жестких компонентов больше, какими же уродами должны оказаться вегажители, если альтаирцы так страшны? Сейчас мне кажется вещим охватившее; меня тогда смущение. Я стоял на перевале жизни, пока еще был по эту сторону ее вместе с Ромеро, но готовился сделать шаг в иное, куда совершеннее нашего, бытие, я успел в том, старом моем бытии прошептать Ромеро несколько иронических, тоже старых по духу, слов: