Читаем без скачивания "Белые линии" - Р. Шулиг

Когда тот человек вернулся, мама уже оделась. Она надела вишневое вельветовое платье, которое брат подарил ей на рождество, а на голову пестрый платок. Прежде чем надеть пальто, она предложила этому человеку поесть ливерной колбасы с хлебом и сама завернула с собой завтрак. Еще я помню, что она положила в сумку паспорт и партийный билет. Потом оба ушли...»

Черный «форд» с тремя мужчинами и одной женщиной выехал из засыпающей деревни. Он направился к Праге, но вскоре свернул с шоссе.

Анна Квашова с беспокойством смотрела по сторонам, потом потребовала от мужчин объяснения. Но вместо слов бандиты вытащили пистолет.

О том, что было потом, будет давать показания один из соучастников этого преступления, Йозеф Кабелка:

«Ландовский сказал Квашовой, зачем мы ее увезли. Он строго сказал ей, что мы будем ее судить. Но он не сказал ей, что она уже заранее приговорена к смерти.

Потом мы все молчали. Только я показывал Купилу, куда нужно ехать. Мы ехали по полевой дороге через Хлум на край Ратайского заповедника. Там я сказал Купилу, чтобы он остановился. Ландовский вытолкнул Квашову из машины, а потом мы ее отвели в еловый лес. Примерно в пятидесяти метрах от леса Ландовский велел ей сесть на кучу хвои.

В это время у всех нас были в руках пистолеты, а Ландовский объявил Квашовой, что наш «особый трибунал» приговаривает ее к смертной казни за ее деятельность в коммунистической партии и в национальном комитете. Она настолько была этим потрясена, что не сказала ни слова.

Она не плакала и ни о чем не просила. Только молча смотрела.

А потом Ландовский выстрелил.

Я видел, что он попал Квашовой в голову. Видимо, она тут же умерла. Мы все сразу же побежали к машине. Я сменил на машине номере, и мы уехали в Прагу...»

«Особый трибунал». Действительно, особый — суд бандитов над честным человеком.

Настоящий суд, перед которым предстанут эти преступники, тоже будет заседать, хотя и спустя несколько лет.

Понадобилось пять лет для разоблачения и наказания участников этого жестокого убийства, хотя и в этом случае сотрудники органов безопасности делали все возможное для того, чтобы найти преступников как можно быстрее. По стечению обстоятельств это событие в Храстне произошло в то время, когда там действовала и другая террористическая группа, руководимая братьями Машиными. Эти бандиты предательски убили нескольких человек. Поиски именно этой группы сбили сотрудников органов безопасности со следа, по которому они пошли после убийства Анны Квашовой. Хотя...

Вскоре после убийства Анны Квашовой органы безопасности арестовали Йозефа Птака в качестве одного из подозреваемых. Это был именно тот человек, который когда-то первым произнес имя Анны Квашовой, когда заговорщики обсуждали, с кем нужно расправиться в первую очередь.

Но те, кто вели расследование, в то время ни в чем не могли уличить Йозефа Птака. У него было надежное алиби, подтвержденное несколькими свидетелями. Во время преступления он был в Смрке в трактире.

Действительно был, поскольку он свою роль в этом деле уже сыграл. Выяснил, что Анна Квашова дома, что в ее доме нет никого постороннего, а потом показал убийцам дорогу.

После трехмесячного расследования Йозеф Птак был освобожден.

Те, кто задумали и совершили преступление в еловом лесу, на некоторое время затаились. Убийца Ландовский в конце пятьдесят второго года попытался бежать за границу, но был задержан и приговорен к заключению на несколько месяцев. Однако во время следствия по его делу об убийстве ничего нового не прояснилось. Террористам все еще везло. И в доме на Пльзенской, 80 вновь зрели коварные планы.

Еще не вернулся из тюрьмы Ландовский, а Кабелкова и ее муж уже готовили новые антигосударственные акции. На этот раз их внимание было направлено на саботаж на заводах. Они попытались еще найти оружие, запаслись взрывчаткой.

Однако дело об убийстве Анны Квашовой не было закрыто. Когда сотрудники органов безопасности выяснили, что случай в Храстне не имеет ничего общего с террористическими актами в районе Кутна-Горы и Колина, организованными братьями Машиными, снова вернулись к преступлению в еловом лесу. Данные собирали по крупицам. Йозеф Птак был первым звеном цепи, от которого шли связи к другим участникам преступления и ко всей террористической группе, возглавляемой Йозефом Кабелкой.

В начале 1958 года лица, принимавшие участие в убийстве Анны Квашовой, собрались все вместе. Но на этот раз не в доме на Пльзенской, 80. Дом, в котором они оказались, был обнесен высокой стеной, и окна в нем были забраны решеткой.

25-27 марта 1958 года в городском театре в Кутна-Горе состоялся суд. Перед подлинным судом предстали настоящие преступники.

Наказание соответствовало вине. Ландовский, Кабелка и Птак были приговорены к смертной казни, остальные к длительным срокам заключения. Тщетно они старались помешать коллективизации нашей деревни и свернуть народы нашей страны с пути строительства социализма.

«ДЬЯВОЛЫ» ДОКТОРА ПАСТОРА

Среди преступников, сколачивавших в республике банды террористов, было немало специально обученных агентов иностранных разведок, заброшенных на нашу территорию в основном в первой половине пятидесятых годов. Поэтому не случайно рядом с музейными экспонатами, повествующими о террористических актах, выставлены предметы и документы, связанные с деятельностью шпионов в Чехословакии, в том числе фальшивые паспорта, радиопередатчики, фотоаппараты, пистолеты, резиновые перчатки, фотокопии шпионских сведений, кусачки для проволочных заграждений. Когда-то эти предметы принадлежали агентам-ходокам. Пограничники, служившие тогда на границе, называли их «дьяволами». Об истории двух таких «дьяволов» в музее мы узнаем следующее.

В пятницу 7 августа 1953 года в Борованах около Ческе-Будеевице был арестован человек, имевший при себе паспорт на имя Йозефа Гахи. Судя по данным паспорта, его владелец родился 1.12 1922 года в Яловце, работает учителем и живет в Ческе-Будеевице, улица Чешская, 50. Фотография соответствовала личности арестованного. На первый взгляд, с паспортом у задержанного было все в порядке.

На первый взгляд...

В действительности же человек, сидевший перед следователем, не был Йозефом Гахой, да и остальные сведения в паспорте тоже были фальшивыми. Правильные данные арестованный продиктовал позднее при составлении протокола. В нем говорилось:

«Станислав Сосина, родился 24.4 1920 года в Пршедборжице, район Милевско, служитель римско-католической церкви, по национальности — чех, чехословацкий гражданин, холост, последнее место жительства — Италия, Рим».

Когда следователь поинтересовался подробностями биографии задержанного, он услышал следующие показания:

«В Пршедборжице у Седльчан я закончил начальную школу и городское училище. Потом закончил шесть классов гимназии в Ческе-Будеевице, где в 1939 году получил аттестат о среднем образовании. С ноября 1939 года до сентября 1945 года я находился в Риме, где изучал философию и богословие. Затем вернулся в ЧСР и работал до октября 1947 года капелланом костела в Писеке. В это же время в течение года изучал частным образом теологию на богословском факультете в Праге. В сентябре 1948 года меня перевели администратором в Бенешов-над-Черной...»

Бенешов-над-Черной...

Когда-то это был оживленный пограничный городок,

В 1930 году в нем насчитывалось около 1700 жителей. В то время когда сюда приехал Станислав Сосина, чтобы принять доверенный ему приход, здесь осталось всего 600 человек. По сравнению с довоенным временем эта цифра невелика, но вполне достаточна для того, чтобы Станислав Сосина начал осуществлять планы своей церкви, ради которых его, собственно, и перевели в Бенешов-над-Черной.

Ческе-будеевицкий епископ Глоуха, обсуждавший с ним вопрос о переводе из Тргове-Свини в этот приграничный город, не прибегал на этот раз к своим излюбленным иносказаниям. Он говорил Сосине откровенно:

— Для церкви, сын мой, наступили тяжелые времена. С коммунистами разговаривать стало трудно, и, если мы хотим сохранить церковь в этой стране, мы должны с ними бороться. Твое место будет на границе. Ты будешь помогать тем, для кого пребывание в этой республике станет невыносимым, и им придется уходить за границу. Нам нужно создать для них надежный путь, а твой будущий приход должен стать одной из первых станций на этом пути. Найди там среди верующих тех, кто предан нашему делу, и будьте готовы помогать нашим друзьям...

С такой миссией, а также с ненавистью ко всему, что происходило в республике после февраля 1948 года, администратор Станислав Сосина приезжает в Бенешов-над-Черной. И соответственно начинает действовать. Уже с первых дней своего пребывания в этом селе он устанавливает контакты с лицами, которые, как он полагает, думают так же, как и он. В протоколе значатся следующие его показания: