Читаем без скачивания Легенды тенниса. Гейм, сет, матч - Анджело Манджанте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на все барьеры, которые Лендл воздвигал вокруг себя, его личность вдохновляла новые и новые поколения теннисистов. Однажды, уже под конец карьеры, он пригласил на свою виллу в Коннектикуте молодого Сампраса, чтобы помочь тому подготовиться к Открытому чемпионату США.
Перед восемнадцатилетним Питом, подававшим большие надежды, гостеприимно распахнулись двери в огромный сад Лендла, где был оборудован теннисный корт с таким же зеленым хардовым покрытием, как и на стадионе во Флашинг-Медоус. Поначалу у Сампраса мелькнула мысль, что здесь его ждет мини-отпуск, но на самом деле Лендл заставлял его работать как каторжного десять дней без перерыва. Полное погружение. После этого у Пистолета Пита, как прозвали Сампраса, ныли все кости, зато он испытал на себе, какой это адский труд – стать чемпионом. Американец не раз подчеркивал, что именно этому опыту он обязан тем качественным скачком, который вскоре произошел в его карьере.
Свою семью, однако, Иван Лендл избавил от изнурительного труда на теннисном корте. Из пяти дочерей, родившихся у него в браке с бывшей американской моделью Самантой Франкель, старшая Марика, младшая Даниэла и одна из двух близняшек, Изабель, профессионально занимались гольфом, одновременно получая образование в университете; вторая близняшка, Кэролайн, и самая младшая дочь, Никола, выбрали другие виды спорта, совмещая их с учебой.
По окончании теннисной карьеры Лендл много времени отдавал гольфу, проходил квалификацию для участия в профессиональных соревнованиях, подавал заявки на крупные турниры. Однажды он сказал: «В тот день, когда я смирюсь с поражением, я умру». Это касалось как тенниса, так и гольфа. Так было всегда. И будет всегда. В конце концов, он действительно очень редко проигрывал.
Лендл выиграл в общей сложности сто турниров: девяносто четыре в одиночном разряде и шесть в парном. Бывали сезоны, когда он собирал по пятнадцать титулов в разных турнирах, например в 1982 году. Ему принадлежит рекордная серия побед на закрытых кортах: шестьдесят шесть выигранных матчей подряд. Добавьте сюда 270 недель во главе рейтинга лучших теннисистов мира. Один из секретов такого доминирования – устрашающе сильные удары, настоящие предшественники силового тенниса. Поэтому игра Лендла всегда оставалась такой современной. От его мощных мячей не поздоровилось бы и нынешним теннисистам. Смертоносные удары с отскока и яростная подача. Форхенды, его визитная карточка, – полный контроль при ураганной силе. Отточенным движением, приподняв локоть и разрезая воздух, словно замахиваясь хлыстом, он мог послать победный мяч в любую точку площадки. Его форхенд остается одним из самых опасных за всю историю тенниса.
Решительно и уверенно Лендл наносил и удары слева, придавая мячам, направленным по линии, выигрышное ускорение. Он идеально выполнял быстрые ответные и обводящие удары, никогда не ошибался в бэк-спинах, посылая их молниеносным замахом.
Залогом успешных подач послужили физическая сила чеха и высокий рост (сто девяносто сантиметров). Мощнейший первый мяч развивал скорость свыше двухсот километров в час, а его вторая подача считается одной из самых сильных и глубоких в истории тенниса. Начинать атаковать с его второго мяча мог только соперник высочайшего уровня, который сумел бы не подставить себя под мощный ответный пас, прилетавший бумерангом.
В чем Лендл не достиг совершенства – так это в игре с лёта. Именно этот пробел в технике помешал ему выиграть Уимблдон. Его воллеи были слишком предсказуемы и стандартны по сравнению с другими приемами, которыми он владел.
Теннисист маниакально следил за физической формой – фундаментом своего технического совершенства. Тренировался не меньше Ивана Драго. Хотел не просто побеждать, а разносить соперников в пух и прах. Лендл жил по специально разработанному для него режиму. Это касалось и питания: он строго соблюдал диету доктора Хааса, рассчитанную на профессиональных спортсменов и изложенную в книге с красноречивым названием «Есть, чтобы побеждать» (Eat to win). Диета помогала повысить работоспособность и нарастить мышечную массу. Кроме того, Лендл был помешан на воде. Он сильно потел во время игры, и потеря жидкости и минеральных солей отчасти сказалась на его первых проигрышах в финальных матчах. У него появилась навязчивая идея пить как можно больше воды; он убедил себя, что «пить нужно даже тогда, когда не хочется». Много лет он всегда носил с собой бутылку воды и постоянно отпивал, даже когда в этом не было необходимости.
В этом вся суть Ивана Лендла. Перфекционизм, граничащий с манией. Ему случалось переходить черту. Иногда во время игры он давал волю нервам и буквально рвал на себе волосы под прицелом телекамер. Особенно в самые неприятные моменты, как, например, в матче на «Ролан Гаррос» 1989 года, когда Майкл Чанг своими подачами снизу привел его в бешенство. В Лендле уживались крайности: роботизированный теннис, заточенный на победу, и нервные тики, ритуалы и суеверия. Ритуалы, которые выполняют теннисисты, пытаясь ослабить невыносимое напряжение, неизбежное в этом индивидуальном виде спорта, в котором ты один против всех.
Иван Лендл действительно был один против всех, в теннисных кругах дружбы он ни с кем не водил. Настоящая антизвезда с осунувшимся лицом и мрачным взглядом. Публика его уважала, но не любила. Тогда как многие из его соперников разными способами подогревали энтузиазм зрителей: Макинрой и Агасси, Беккер и Эдберг… Но, несмотря ни на что, тот паренек, который когда-то покинул бывшую Чехословацкую республику со скромной суммой в кармане, сумел покорить спортивный мир. Мало-помалу взяв верх над всеми.
В итоге он наслаждается жизнью в раю богатых американцев, у него пять дочерей, которым он подарил возможность играть на самых красивых полях для гольфа в мире. Прекрасная сказка, которую этот неулыбчивый человек заслужил тяжелым трудом на корте, выстроив блестящую карьеру, сделавшую его миллионером. Наверное, поэтому он никогда не ностальгировал по унылой Остраве.
Джон Макинрой. Искусство бунта
Одна из самых знаковых фигур в истории тенниса. До его появления таких творческих, импульсивных и бесцеремонных игроков теннисные площадки еще не видели. Во время игры Макинрой никогда не сдерживал эмоций, но на результатах это не отражалось. В этом ему не было равных. На корте он всегда чувствовал себя жертвой заговора: вечно недовольный, раздираемый непонятными душевными переживаниями.
«Макинрой, – сказал о нем как-то Бьорн Борг, – человек-сюрприз». Он и в
